Жизнь, нацеленная на умиротворение чьего-либо гнева, — опасная штука, особенно, когда вы играете в подобные игры с Всеведущим и Всемогущим Богом. Я лично не верю в то, что Бог играет в них, но многие выросли и живут с уверенностью в обратном. Именно поэтому они то до измождения трудятся, надеясь этим ублажить Бога, то пытаются спрятаться от Него, когда понимают, что добиться этого не в силах.

Когда Бог являлся людям, даже самые праведные падали ниц под грузом осознания собственной ничтожности. Желанная дружба человека с Богом была разрушена. Вместо стремления восстановить утраченные взаимоотношения человек искал пути умилостивления Бога и, оправдываясь добрыми делами, убеждал себя, что достоин Его благосклонности. Творец превратился в фигуру, встреча с которой становилась больше не желательной, чем радостной.

Чувство несоответствия заданным стандартам настолько пронизывает все наше нутро, что принципами умилостивления и ублажения прошиты все культовые религии, когда-либо созданные человеком. От древних племенных ритуалов ублажения «бога земли» или «бога воды» до изощренных религиозных систем с идолопоклонством и соблюдением традиций их цель оставалась неизменной. Она всегда состояла в разрешении одного: что нужно делать, чтобы умилостивить гнев богов и заслужить их благосклонность.

В благодатные времена люди жили довольные собой, а беспокойные периоды жизни требовали ужесточения ритуальных условий, покаянных молитв, жертвоприношений и умножения числа добрых дел. Жертвы начинались с простого приношения плодов и зерна. Но если напасти свирепствовали, то и жертвы становились более вескими. Наступала очередь животных, а уж потом, как свидетельствуют культуры многих народов мира, человеческие жертвы становились единственным доказательством преданности какому-либо богу. Но Истинный Бог не желал, чтобы Его познавали так.

Для Авраама не было ничего необычного в призыве Бога и повелении от него принести в жертву первородного сына. Если все боги Ханаана принимали такие жертвы, то почему его Бог не должен был? Но этот Бог отличался от лжебогов, требовавших человеческих жертв, — Он был и есть Бог истинный. Его намерением было открыть Себя Аврааму и дать понять, что Он — Бог, не имеющий ничего общего с Молохом, Ваалом или Астартой. Как и сказал ему Бог, Авраам взял своего сына — сокровище, подаренное ему в преклонных летах, — и направился в землю Мориа. По мере приближения к горе сын его заметил, что нет с ними животного для жертвы: «Вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения?»

Ответ Авраама явился проницательным пониманием сути Божьего естества, хотя на самом деле мог быть попыткой унять любопытство сына. При этом он пророчествует, научаясь в том, что ему преподает Бог: «Бог усмотрит себе агнца для всесожжения, сын мой».

Уже после того, как сын был связан и уложен на алтарь, а ладонь Авраама обняла рукоять ножа, он уразумел собственное пророчество. «Авраам! Авраам! Не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня» (Бытие 22:12).

Аврааму пришлось пройти через предельное испытание своего доверия Богу. С одной стороны, он был готов принести в жертву Исаака, с другой — вдруг понял, что Богу на самом деле не нужны жертвы. Он их не желает. После этого Бог указывает «овна, запутавшегося в чаще рогами своими», которого они и принесли во всесожжение вместо Исаака. Авраам нарекает тому месту имя Иегова-Ире (Господь Усмотрит). Слова, сказанные им ранее, стали для него провозглашением истины, о которой он не догадывался, когда говорил.

Этим событием Бог проводит черту, которая ставит Его по другую сторону от всех лжебогов, когда-либо созданных человеческим воображением. Лжебоги требовали жертв для своего умилостивления. Этот Бог Сам усмотрит жертву, необходимую нам для того, чтобы наконец разрешиться от стыда, и которая позволит нам познать Бога таким, какой Он есть на самом деле.

История с Авраамом в земле Мориа стала прообразом того, что Бог буквально исполнит тремя тысячами лет позже на горе Голгофа. Распятие не станет актом умилостивления рассерженного Бога посредством принесения жертвы от рук человеческих. Бог Сам пожертвует Собой ради тех, кто закован в цепи греха.

Бог не кровожаден и не является суровым самодержцем, требующим жертвы для установления правосудия. Живой Бог полагает Себя самого ради возвращения утерянных сыновей и дочерей. Ему не нужны жертвы взамен на любовь, ибо Он и без них возлюбил нас!

Это нам нужна была жертва за наш срам, дабы мы, освободившись, могли возлюбить Любящего нас. На кресте Бог возвестил неопровержимое доказательство Своей безграничной любви к нам. Для тех, кому откроется эта истина, распахивается возможность сделать то, чего лишили себя Адам и Ева в тот злополучный день. А именно — полностью вверить себя Живущему Богу.

Уэйн Джейкобсен «Он меня любит!»