Но этого мало. Дальше идет контроль мышления.

Человек, сознание которого мы пытаемся контролировать, не должен думать, потому что если включится критическое мышление, то все пропало: все наши предыдущие усилия пойдут прахом, авторитеты из нас не получатся, все «обожалки» разбегутся. Поэтому надо твердо знать: истина только у нас, вне нашей церковной группы нет спасения. Добро и зло абсолютно определенные: то, что у нас называют добром – это добро; то, что у нас называют злом – это зло, и никак иначе. Кто думает иначе – это враги.

Разобравшись с тем, что такое добро и что такое зло, развесив на все ярлыки, мы переходим к специальному языку. Чем специальнее будет язык в нашей группе, тем лучше, потому что на очень специальном языке нельзя формулировать обычные человеческие мысли.

Во-первых, словарный запас ограничен, во-вторых, владеем мы им не очень свободно. Речь про специфически конфессиональную систему «паролей и отзывов». Поэтому, чем активнее в речи используется этот специальный язык, тем больше человек находится под контролем со стороны группы либо такого духовного наставника.

Если человек изъясняется исключительно в категориях: «Прости, Господи», «Как благословите» и «Это вас спаси Господи», то можно предположить, что человек уже в опасности, что его сознание практически полностью поглощено.

А при этом мысли он тоже уже научился «фильтровать», «неправильные» мысли он отсекает. Контроль «мыслепреступлений» поставлен уже на внутреннем уровне, самоцензура работает отменно, то есть мысль обрубается в самом начале, если она, например, критическая.

Пример из жизни без указания автора. Некий священник заставлял своих прихожан (а это, замечу, в основном женщины, а батюшка, естественно, монах) записывать свои прегрешения, и все больше по седьмой заповеди. Причем в его благочестивом приходе никто, конечно, делом уже и не грешит, все уже одиноки, но они грешат помыслами и снами. Вот все это он требовал подробнейшим образом записывать с деталями и мелкими подробностями, а потом публично зачитывал, но не говорил, кто именно автор. Про кого-то догадывались – все же в одной общине, друг друга знают; опять же возраст, темперамент. Но думать о том, что это неправильно, не благословлялось…

Это об относительности добра и зла. Любое добро, например, воздержание и целомудрие можно обернуть в такое зло, что то видимое зло, которое мы везде видим снаружи, будет просто сказкой, цветочками по сравнению с тем, что мы можем устроить в своей душе, пока мы боремся с внешним злом и не боремся со своими страстями.

Далее. Распространено манипулирование воспоминаниями, культивация ложных воспоминаний. Работа здесь ведется в двух направлениях – с одной стороны, накрутить себя на благочестивые воспоминания, особенно насчет чувств, возникших при встрече со священником – это один пакет воспоминаний.

Второй пакет – это ужасы в миру, воспоминания о том, как ужасна мирская жизнь. В одну руку один пакет, в другую – другой, и вот человек уже снабжен «правильными» воспоминаниями, для того чтобы не стремиться обратно в мир, и радоваться не реальной жизни, а тем галлюцинациям, которые зачастую не имеют к его реальным воспоминаниям вообще никакого отношения. Как и к его реальным ощущениям, потому что реальные ощущения он уже отучился чувствовать.

Теперь о специальных техниках. Конечно, цинично было бы причислить все наше богослужение к этим техникам, но есть специальные практики, когда людей, к тому не подготовленных, не монашествующих, благословляют по четкам 500 молитв в день читать или благословляют что-то читать, чего они не понимают.

Когда вместо молитвы у нас это странное вербальное занятие – произнесение непонятных звуков, то это именно мыслетормозящая техника, которая просто отупляет и отключает сознание человека, причем всерьез и надолго. К сожалению, для некоторых людей, если богослужение невнятное, если возгласы все непонятные, такой мыслетормозящей техникой может стать и все богослужение.

Человек приходит в храм и входит в транс, привыкая к этому состоянию, потихоньку отучается думать. Бороться с этим можно разными способами: петь, читать членораздельно, издавать письменные тексты, проводить литургии на современном русском языке. Цель – чтобы это не превращалось в мыслетормозящую технику вместо молитвы.

Наконец, «вишенка на торте» – это категоричность: все еретики, кроме нас, причем все еретики даже в нашей церкви – все, кто не такие, как мы. Всем анафема, причем анафема рассылается легко и непринужденно при малейшем несогласии, и люди ощущают себя вправе говорить от имени Церкви, и даже от имени Бога – например, что Христос проклинает католиков. Даже тех, кто заходил в католический храм, он тоже проклинает за экуменизм, даже если это был собор Святого Петра в Риме, и он туда пошел исключительно с культурно-историческими целями – все равно это ад.

Наталья Скуратовская
https://www.pravmir.ru/natalya-skuratovskaya-kogda-s-batyushkoy-mechtyi-neuyutno-video/