Адвентизм и наследие «кричащих методистов».

Подобно лютеранству, пуританам и многим другим религиозным реформаторским движениям, возникшим на заре Ренессанса (14-16 века) или Просвещения (18 век), методизм был пророческим движением. Он был создан благодаря деятельности Духа Божьего, чтобы призвать людей к конкретным аспектам вечного завета, воплощением которого стал Иисус Христос.

Джон Уэсли, которого можно поставить в один ряд с такими пророческими фигурами как Уиклиф, Гус, Лютер и Кальвин, был основным выразителем идей этого движения. Его весть была глубоко библейской и являлась более практической, чем богословской. Он призывал людей вернуться к основным принципам того, что он называл здоровой религией – постоянном возвеличивании Иисуса Христа как идеала, которому следует подражать. Он всегда усердно заботился о бедных, посвящая всю свою жизнь и неослабевающие усилия простому народу.

Шесть тем в мировоззрении Уэсли оказали особое влияние на ранний адвентизм:

1. Нужда в простоте.

2. Нужда в евангельском порядке.

3. Нужда в практическом благочестии.

4. Сострадание к бедным и угнетенным.

5. Пророческие взаимоотношения с религиозным истеблишментом.

6. Религиозный энтузиазм и открытость для Божьего Духа.
Елена Уайт, которая стала одним из основателей адвентистского движения, выроста в семье «кричащих методистов» и испытала на себе влияние учений Уэсли в огромной мере. Эти шесть тем методизма ясно звучат в ее писаниях.

Что касается простоты, то философия Уэсли заключалась в следующем: «Человек должен делать все что может, сохранять все что может, и отдавать все что может». В своем стремлении воплотить в жизнь основы трудовой протестантской этики адвентисты следовали этим принципам с таким рвением, что прославились своей бережливостью, особым складом характера, мобильностью и щедростью.

Адвентистский фольклор сороковых годов донес до нас полушуточное описание сотен адвентистов, наводнивших один городок, в окрестностях которого проводилось лагерное собрание. По свидетельству одного жителя «они приехали с десятью заповедями в одной руке и десятью долларами в другой и все две недели пребывания там сохраняли и то и другое». После посещения сессии ГК в Супердоуме, штат Нью Орлеан, мне кажется, тамошние бизнесмены составили такое же представление об адвентистах. Мы склонны воплощать чисто уэслеевские принципы простоты в одежде, привычках и жизни вообще.

В отношении же евангельского порядка можно сказать, что адвентисты в огромной степени унаследовали общую церковную структуру методистского движения. Уэсли был великим организатором, даже слишком великим иногда, и адвентизм подобно методизму поддерживает невообразимую по объему бюрократическую машинерию, без которой немыслимо функционирование церковных организаций и вообще работа по всему миру.

Наконец, методистское посвящение личному благочестию и святости также оказало самое непосредственное влияния на адвентизм. Труды Уэсли, касающиеся совершенства и святости, оказали значительное влияние на мышление и писания Елены Уайт. Другой же великий проповедник методистов, которого звали Фоебе Палмер, оказал сильнейшее влияние на Чарльза Фитча, который был пионером миллеритского/адвентистского движения. На всем протяжении истории своей церкви адвентисты делали большое ударение на святости и боролись с вопросом христианского совершенства. Наше методистское наследие частично ответственно за этот феномен.

Конечно, три темы, упомянутые ранее имели гораздо большее влияние на ранний адвентизм, чем на современную нам церковь. По мере того, как североамериканские адвентисты карабкались по социоэкономической лестнице все выше и выше, они все меньше и меньше отождествляли себя с бедными и угнетенными и менее и менее желали вовлекаться в вопросы, в которых адвентисты девятнадцатого столетия принимали самое живейшее участие, и примером тому служит изменившееся отношение к вопросам аболиционизма. Современные адвентисты настолько менее склонны играть пророческую роль в обществе или в своем отношении к религиозному истеблишменту в Америке, что в них едва ли можно узнать потомков адвентистов девятнадцатого столетия.

Остается лишь отметить, что в добавок ко всему адвентизм прошлого века был куда более харизматичным и проявлял куда больший энтузиазм в выражении своего наследия «кричащих методистов», чем адвентизм сегодня.

Сама Елена Уайт была воспитана в методистском доме, хозяева которого были обращены в эту веру в первом десятилетии 19 века, когда такое явление как «повержение Духом» было вполне распрострененным. Она также была вовлечена в самые крайние формы харизматической активности во времена миллеритского пробуждения. Первые восемь лет истории адвентизма после Великого разочарования в 1844 году также характеризовались харизматичностью богослужений и экстатическими опытами, которые совершенно исчезли в церкви к середине 1850-х.

Стивен Дейли «Адвентизм для нового поколения»