ВЕРА И МЕЧТА: ПОЛЮСА НАДЕЖДЫ

В русском языке «мечта» означает совершенно не то, что в английском означает «дрим». «Мечта» одного корня с «мерцанием». «Дрим» — это ближе к русскому «сон», русское же «мечта» это синоним романского «фантазия». Это «сонное видение». В основе тут не проблеск снаружи, а увиденное во сне. Проблеск виден, сон не виден. Авраам во сне видит Бога — первое видение такого рода. Причём, этот сон заведомо отличается, качественно отличается от обычного сна. Язык всячески пытается это подчеркнуть, почему и говорит «сонное видение», «видение во сне».

Мечта и сон идут изнутри человека, Бог — и люди — приходят извне. Почему название речи Мартина Лютера Кинга «У меня есть дрим» нельзя переводить как «У меня есть мечта». Он был не мечтатель, а визионер. Его оппонент Малькольм Икс говорил: «Что для вас дрим, для меня кошмар». «Кошмар» противостоит не мечте, мечте противостоит обыденность. Кошмар это видение чего-то катастрофического, что уже стало реальностью, только не все это видят, «дрим» это видение чего-то созидательного, счастливого, творческого.

В этом смысле лучший по смысле перевод слова «дрим» — вообще не существительным. «Я вижу!» — вот что восклицал Кинг и перечислял, что именно он видит: отчуждение между людьми разного цвета кожи сменилось общением.

Тут Кинг говорит как верующий. Апостол Павел и определял веру как уверенность в невидимом. Вера — это особое зрение, дополнительные глаза. Вере противостоит не неверие (которое вполне может считать увиденное верой чем-то позитивным, мечтой, идеалом, хотя «считать» и «верить» очень разные состояния). Вере противостоит идолопоклонство, которое не надеется на невидимое, а изображает невидимое. Как мужчина, который не надеется встретить любимую, а покупает в секс-шопе кукле и приклеивает кукле фотографию любимой.

Вера надеется, и этого почти достаточно. «Почти» — потому что есть и любовь. Но любовь не результат веры, не плод веры. Вера усиливает любовь, но не порождает её. Вера — мощный катализатор, увеличительное стекло, которое поджигает высохшую траву, но не сам огонь. Поэтому апостол Павел и заметил, что вера и надежда — состояния временные, до вечности, а любовь будет и в вечности. Веру ищут из любви. Но веру могут искать и из ненависти, к сожалению. Другое дело, что вера растворяет ненависть и обнаруживает, что ненависть это любовь искажённая, мёртвая, но могущая ожить.

Пропасть между верой и неверием там же, где пропасть между мечтой и Богом. Мечта о себе знает, что она фантазия о чём-то несуществующем. Не может быть мечты о Боге. Тем более не может быть «богостроительства». Мечтать о доме и построить дом своей мечты — нормально. Строить Бога — опять секс-шоп. Мечтать о красивом, умном, добром, полюбить и лепить из любимого красивого, умного и доброго, — тоже секс-шоп. Любовь видит во внешне некрасивом красоту, в глупом ум, в злом доброту и радуется. Не видит, значит, не любовь. Радуется — и красота, доброта и ум обнаруживаются, прорастают.

Вот почему Кинг пришёл к ненасилию. Насильно мил не будешь. Кинг не мечтал об идеальном обществе, он любил тех, кого видел вокруг, и видел в расистах нормальных людей, заточённых глубоко внутри, и обращался к этим заключённым с призывом освободиться.

Мечты укрепляют эгоистичность, любовь её уничтожает. Мечта видит в будущем себя, любовь видит в будущем других. Возможно, и без себя. «Как дай вам Бог…».

Мечта — не мачта, на которую подымают алые паруса. Алые паруса подымает любовь, и ответная любовь лишь боковым зрением замечает эту алость, а видит того, кто паруса сшил и поднял. Алый цвет глаза видели, а любимого не видели — но узнают.

Кинг не мечтал об уничтожении границ, он видел мир без границ. Верующий не мечтает о Боге, верующий видит Бога. Бог, конечно, намного ближе мире без границ. Бог здесь, рядом, никакие пограничники не могут Его остановить, не могут помешать и человеку быть с Богом. Поэтому даже в мире, разваленном границами, можно быть с Богом и обращаться с людьми по Божьи. Вполне не будет границ лишь в раю. Только не надо мечтать о рае, надо верить Богу, и не мешать своей способности надеяться и любить осуществляться по вере.

Нет веры в Бога? Не беда — Богу виднее, но и тогда не надо мечтать, а надо видеть, что человеческое в людях реально и обращаться с людьми по-человечески, хотя это немыслимо трудно, почти невозможно, и, если у откровенно, возможно только Богу. Только Бог может обращаться с людьми вполне по-человечески, но Он помогает и верующим, и неверующим жить так же, и единственное преимущество верующих — видеть цель, видеть рай. Не мечтать о рае, а видеть рай. Дьявольская разница. Ещё бы этим преимуществом пользовались почаще — жить было бы лучше, и нам, а главное, другим.

Яков Кротов

https://www.facebook.com/james.krotov/posts/4558366620895079