В Конце 23 главы Евангелия от луки мы читаем об Иосифе из Аримафеи, который был «ожидавшим также Царствия Божия». Сразу возникают два вопроса:

1) все ли иудеи ждали Царства;
2) а что значит «ждать Царства»?

По поводу первого вопроса. Теоретически ждали, я думаю, все. Потому что все были воспитаны в одной традиции, в одной вере. Но практически оказывалось, что немногие. Такое предположение вполне правомочно, потому что сам Иисус не раз говорит о делах житейских, о материальных аспектах жизни, которые являются препятствием для вхождения человека в Царство. Об этом говорится в притчах, когда рассказывается о званных на пир, о богаче и его житницах, о богаче и Лазаре, когда говорится не думать о дне завтрашнем и пр и пр. То есть, большинство населения, хотя формально и были иудеями, посещали синагогу, справляли пейсах, йом-кипур, обрезывали детей, но в целом были погружены с головой в житейские заботы, так что вера была просто неким таким фоном, ожидание Мессии – красивой легендой и благопожеланием.

А разве сейчас у нас не так? 75% населения называет себя верующими, но при этом подавляющее большинство из них являются, в лучшем случае, захожанами, которые появляются в церкви по большим праздникам или в случае какой-то нужды. Но даже, если возьмем тех, кто регулярно ходит в церковь, то ведь понятно же, что сам факт регулярного посещения храма еще не делает христианином в полном смысле этого слова. В первом веке все люди были достаточно религиозны и регулярно участвовали в религиозных обрядах, но, как мы видим из Писания, это не мешало процветать неверию или маловерию. Но в еврейском обществе были и религиозно активные люди,для которых вера была не просто фоном их хозяйственной и семейной жизни, но являлась чем-то центральным и важным. К числу таких принадлежал и Иосиф из Аримафеи.

Что касается второго вопроса. Ответ на него вытекает из предыдущего рассуждения. А что значит для иудея первого века быть всерьез верующим? А это значило напряженно ждать Царства Божьего, прихода Мессии. А что значит напряженно ждать? Это же не просто с выпученными от напряжения глазами сидеть у окна. Это значит, что-то для этого делать, что бы оно, Царство, приблизилось. Это означает занять какую-то активную позицию по этому вопросу. Фарисеи, например, считали, что более строгое и правильное следование Закону приближает Царство Божие, что нерадение о Законе отдаляет от нас Бога и Его Царство. Именно поэтому фарисей Савл гнал христиан. Савл тоже ждал Царство, и, видя, как какие-то группы соотечественников нарушают Закон, он, конечно же, негодовал, потому что это отдаляло Царство, приход Мессии. Поэтому он преследовал христиан. Они мешают приходу Мессии, тем, что провозглашают лже-мессию, обманщика и богохульника.

А теперь посмотрите, как это все не вяжется с современной христианской концепцией «спасения души», под которой понимается попадание в рай после смерти. Можно ли сказать, что Иосиф был из «ожидавших спасения души» или из «ожидавших попадания в рай»? Как-то не звучит. Поэтому, снова тут вспоминаются слова Н.Т. Райта, что христиане верят не в жизнь после смерти, а в жизнь после жизни после смерти. Цель христиан не загробная жизнь. Иосиф ожидал не своей смерти. И Иисус проповедовал не смерть, а жизнь. Он не говорил: «Покайтесь, так как скоро умрете»!. Он говорил: «Покайтесь, потому что приблизилось Царство Божье». Поэтому, еще раз хочется сказать, что христианство – это не о загробной жизни. Это Боге, о человеке, о Царстве Божьем.

Поэтому Иосиф и относился к симпатией к Иисусу, потому что Иисус тоже ожидал Царства Божьего. И не просто ожидал, а провозглашал его приход. Иосиф видел признаки прихода этого Царства: чудеса и исцеления. Наверняка он слышал слово Иисуса, которое глубоко проникало в сердце. И он понимал: вот оно Царство, оно близко. Конечно, как и все иудеи, как и ближайшие ученики Христа, он, скорее всего, понимал Царство, прежде всего, как политическую реальность. Наверняка, он ждал, что Бог через Мессию освободит Израиль от оккупантов, что Иисус станет царем и пр. И также мы можем предположить, что он пребывал в некоторой растерянности после казни Иисуса. Конечно, про это ничего не говорится, но если и ближайшие ученики Иисуса были подавлены гибелью Христа, то и все остальные должны были поколебаться в своих надеждах, связанных со Христом. Конечно, Иисус говорил, что так и должно быть, Он говорил о Воскресении, но это слово, как мы видим, не вмещалось в людях, тем более сейчас, после страшной казни, никто и не думал о восстании из мертвых казненного Учителя.

Тем не менее, ученики и Иосиф не прокляли Иисуса как обманщика, хотя вполне возможно, что кто-то так и сделал. Например, после гибели Симона бар Кохбы в 132 году, провозгласившим себя Мессией и поднявшим восстание против римлян, которое претерпело сокрушительное поражение, Симона прокляли, и до сих пор, хотя в государстве Израиль это национальный герой, борец за независимость, в иудаизме он обманщик и самозванец. Поэтому вполне возможно, что и после казни Иисуса кто-то из последователей испытал жестокое разочарование и обиду. Такое ощущение, что Иуда Искариот стал это испытывать еще раньше, разочаровавшись в Иисусе как в Мессии, вследствие чего Его и предал. Конечно, это все размышления, фактического подтверждения этому нет, но они вполне правдоподобны, и, поэтому, думаю, об этом можно говорить. Несмотря на весь трагизм ситуации, крах всех надежд, у Иосифа остается теплое отношение ко Христу. Он не только не проклинает Его, как того, кто обманул Его надежды, но, более того, идет и забирает Его тело.

Поразительно, что это делают не ученики. Они настолько шокированы, охвачены страхом, что не идут к гробнице Иисуса. Конечно, у Иосифа тут более, так скажем, безопасная позиция, его арест был гораздо менее вероятен, чем арест непосредственных учеников, но все-таки печально наблюдать, как страх парализует человека, прежде всего его сердце и совесть. Безусловно, нельзя не отметить и женщин, которые тоже упоминаются в этой главе, пришедшие умастить маслами тело. Даже женщины тут выглядят храбрее, чем будущие апостолы. Но тут тоже справедливости ради надо отметить, что женщины тоже были в меньшей опасности, потому что, если бы хотели ликвидировать ближайшее окружение Иисуса, то занимались бы мужчинами, женщин, как активных участниц какого-либо движения, тем более лидерами, естественно никто не воспринимал, да они такими и не были за редкими исключениями.

Конечно, мы не должны возвращаться к иудейским представления о Царстве, как о каком-то земном политическом явлении, и уж тем более национальном. Иисус переосмыслил и углубил понимание Царства. Это, прежде всего, духовная реальность, реальность личностная. Поэтому Христос решал не государственные проблемы, как, к примеру, Его предок Давид, а личные проблемы конкретного человека. Иисус не спасал народы, он обращался к конкретному человеку. В этом, конечно, Иисус был ближе к фарисеям, кто делал акцент на Закон, а не к зелотам и сикариям, которые считали, что вооруженное сопротивление может приблизить новый мир. Но и здесь Иисус углубляет Закон, показывает суть Закона, для чего он не нужен, что оказалось уже забыто многими ревнителями. Он показал, что Закон для человека, а не наоборот, что лакмусовой бумажкой преданностью Богу и правильного исполнения Закона является отношение к ближнему, именно поэтому Иисус так много говорит о прощении.

Вот и нам сейчас важно стать ожидающими Царства. Не теми, кто озабочен, прежде всего, своей личной загробной участью, а теми, кто ждет, когда придет Царство Бога на земле, как на небе. У нас сейчас гораздо больше оснований ждать Царства и надеяться, чем это было у Иосифа в тот момент, когда он шел за телом. У нас уже есть Христос воскресший, а это значит, что у нас есть прямое свидетельство не просто о приближении Царства, а о его начале. Воскресший Христос – это начало Царства.

https://alexander-nv.livejournal.com