ОХЛАЖДЕНИЕ ЛЮБВИ

«По причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасётся». Матфей 24:12.

Мы живем во время эпидемии одиночества и нигилизма, того, что психологи называют космическим одиночеством, когда кажется, что ты один во всей вселенной. Во время эпидемии отчуждения, когда мы чувствуем что мы отделены от себя самих, от семьи и от близких. А такие средства, как службы знакомств и друзья в социальных сетях, только усиливают болезнь.

Иисус говорит: «по причине умножения беззакония охладеет любовь». Федор Достоевский утверждал: «Если Бога нет, все позволено». Но французский психолог, Жак Лакан в 60е годы сказал, что опыт нашего времени показывает, что дела обстоят прямо противоположно: «Если Бога нет, то не позволено вообще ничего». Если нет кого-либо, кто установил бы какие-то нормы, границы, то оказывается, что вообще ничего не позволено.

Эту, на первый взгляд, парадоксальную мысль, можно объяснить одним примером. В нашем городе был парк, огражденный забором, в который приходили родители с детьми. Родители были спокойны, они читали книги или беседовали, дети свободно гуляли по парку, кто-то мог поцарапать коленку, тогда он приходил к маме… Но однажды городские власти решили снести забор. Парк был небольшого размера, и с двух сторон по его краям проезжали машины. Как следствие этого у детей отнялась свобода: родители вместо бесед постоянно следили за детьми, они постоянно остерегали их от выхода на дорогу, чтоб никто не побежал за мячом. Дети больше не могли играть, они были задавлены тиранией родителей, которые оправданно беспокоились, чтобы не произошло никакого несчастного случая.

Несмотря на то, что в современном мире все позволительно, парадоксально то, что общество приходит к тому, что оно становится все более тираничным, по сравнению с обществом, в котором есть определенные границы. И тут я не имею ввиду закон Моисея или законы шариата, а систему небольшого свода простых и немногочисленных принципов, подобных тем, что Иисус дал в Нагорной Проповеди.

Или другой пример: в обществе где яростно борются за равенство полов, где позволительны всевозможные сексуальные извращения, мы дошли до того, что боимся что-то не так сказать, не так посмотреть. Иначе это будет интерпретировано как сексуальное домогательство, грозящее судебным иском. Это происходит потому, что на практике у нас есть право делать все, и в то же время мы не имеем право делать ничего.

Самая революционная притча Иисуса — это притча о Самаритянине, в которой учитель закона считает абсолютом закон. Закон учит: возлюби Бога всем сердцем своим, всем разумением своим, всей силой своей и ближнего своего, как самого себя. Иисус одобряет подход законника, — делай так и ты спасешься. Но если вы заметите, учитель закона абсолютизирует закон и релятивирует ближнего, это видно из последовавшего вопроса: «Кто мой ближний?» Буква — это непоколебимое понятие, а  вот мой ближний — относительное.

В ответ на это Иисус рассказывает ему притчу о милосердном самарянине. Разница между пятикнижием иудеев и пятикнижием самарян состояла лишь в месте поклонения. В иудейской версии надо было поклоняться в Иерусалиме, а в самарийской — на горе Хорив (прим переводчика: поправьте меня если я ошибаюсь). Второе, чем отличались самаряне от иудеев, заключалось в том, что самаряне не так-то строго соблюдали закон, у них не было таких учителей и раввинов. Вспомните женщину — самарянку, у которой было пять мужей, и последний ей мужем не являлся, похоже что это была типичная ситуация. Самарянин не идеализировал закон, и относился к нему постольку поскольку: «По-закону надо делать так, но ничего страшного, можно перескочить через это установление в данном случае». Но для него ближний был абсолютом, неважно, будь это это иудей или самарянин, он не задается вопросом: «кто мой ближний». Ближний существует, и ему надо помочь в беде, для самарянина невозможно релятивизировать ближнего.

И в этом заключается пример того, как умножается беззаконие. В контексте повышенного интереса к букве закона отсутствует внутренний мир, в котором человек строит в своем уме трансцендентную реальность, абсолютное добро и абсолютное зло, верит в сверхъестественные вещи. В наше время это измерение пропало, у нас оно было заменено на деньги, потребительство, развлечения, ТВ шоу, социальные сети, — все это наш мир.

А как же церковь? Простите, но церковь — это то же самое. Только мы, как фарисеи, лишь выставляем напоказ букву закона, но на самом деле нас интересуют те же самые вещи: деньги, потребление, шоу, фото в соцсетях, — в этом мы ищем самореализацию. Ближний релятивизирован. Мы соблюдаем субботу, не едим свинину, потому что свинина — это точно абсолют, Кто наш ближний — это дело спорное, но свинина важнее, чем ближний. Когда Ирод Великий заколол двоих своих сыновей, Октавиан Август сказал: «Лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном». Ирод не закалывает свиней, но закалывает своих сыновей.

Итак как можно понять выражение «Если Бога нет ничего не позволено?» Если Бога нет, то какие барьеры необходимо преодолеть? Дело в том, что не существует свободы без преодоления определенных границ. Например, любовь. Иисус говорит: «по причине умножения беззакония любовь многих охладеет». Не бывает свободы без любви, но что значит любовь? Любить — значит моментально преодолевать вспыхнувшие желания, эгоизм, эгоцентризм, нарциссизм, самолюбие и т.д. И ты замечаешь, что на пути к любви так много препятствий, и свобода и вседозволенность, которая у нас есть — являются препятствиями в этом пути к любви.

Сегодня много христиан увлекаются вступлением в «культы» поклонения деньгам, так называемые МЛМ. Принцип любви противостоит мечте этих людей стать миллионерами. Эти люди говорят: «У меня есть право следовать за своей мечтой, у меня есть право на личную жизнь.» Закон и есть ограничитель, он не позволяет делать нам все, чего нам захочется, ведь вокруг нас есть и другие люди, есть ближний.

И я заметил, что такие люди начинают делать то, чего ранее не делали. Да они все еще адвентисты, соблюдают 10 заповедей, голосуют консервативно, посещают церковь, платят десятину, но они нашли маленькую дверцу. Вследствие умножения беззакония их любовь охладела. Потому что они больше не признают того, что существует запрет на их мечты, на чистой воды фантазии, на их алчность и эгоизм, — они больше не под этим законом, они больше не любят.

В обществе, в котором все позволено, происходит странное явление — отчаянный поиск всего запрещенного. Поэтому мы живем в век процветания порнографии, бесстыдства, эксцентричного поведения, сквернословия, вульгарности, — все это следствие необходимости преступить какое-то правило.

Кажется, что для того, чтобы заявить о своей независимости, у человека есть необходимость в нарушении каких-то законов, но проблема в том, какие законы он нарушает.

По причине беззакония, вследствие того, что люди дошли до максимального реализма, цинизма, считая себя животными, эгоистами, «деньги и власть решают все», «так хочу я», теперь надо быть наивным идеалистом, если ты живешь ради высоких идеалов. Надо быть наивным, чтоб влюбиться в женщину или мужчину, «мы ведь просто под властью наших животных инстинктов». Из-за того, что люди доходят до этого, мы теряем способность любить, любовь испаряется.

Евангелие Иисуса — это не град, язвы, глады и моры. Евангелие Иисуса — это расшифровка человеческой природы, и наш симптом — охладевшая любовь.

Но кто устоит до конца — спасется. Иисус не говорит: «Будут гонения, но только тот, кто будет соблюдать субботу, спасется». Простите, но Иисус таких слов не произносил. Не бойтесь преследований, будет позволено делать все что вам угодно: вам позволят поклоняться в субботу, никто вас не заставит соблюдать воскресенье, любая религия, любой стиль жизни будет позволен, все будет позволительно и при этом все будет запрещено, потому что любовь, идеал, нравственность будут запрещены.

Мы живем во время, когда все ценности перевернулись вверх дном. Решение следующее: терпи и люби, люби ближнего, люби жену, мужа, детей, люби благородные дела, люби истинные ценности, люби высокие идеалы. Принцип любви преодолеет любые ограничения, и кто претерпит до конца, будет спасен, спасен от беззакония, спасен от этого глобального охлаждения любви.

Эдмонд Константинеску, пастор румынской церкви АСД, Чикаго

Другие статьи автора www.vk.com/econstantinescu

Перевод Игорь Белый