Образ мышления этого мира извратил Евангелие благодати и превратил его в религиозные оковы. Он исказил образ Бога и выставил его мелочным, придирчивым бухгалтером. Христианское сообщество напоминает биржу на Уолл-стрит, где элита в почете, а обычных людей не замечают. Любовь душат, свободу сковывают, а самоправедность возвеличивают. Официальная церковь стала обидчицей целителей, вместо того, чтобы быть целителем обиженных.

Проще говоря, церковь принимает благодать в теории, но отрицает ее на практике. Мы говорим, что верим в то, что основой всего является благодать, а не дела, но наша жизнь опровергает нашу веру. В общем и целом, Евангелие благодати не провозглашают, не понимают и не живут по нему. Слишком много христиан живут в доме страха, а не в доме любви. Наша культура сделала так, что почти невозможно понять слово «благодать».

Нам более понятны такие лозунги и высказывания, как:

«Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.”

«Ты получаешь то, чего заслуживаешь.”

«Тебе нужны деньги? Заработай их.”

«Тебе нужна любовь? Заслужи ее.”

 «Тебе нужно милосердие? Покажи, что ты его заслуживаешь.”

 «Бей своих, чтоб чужие боялись.”

 «Остерегайся людей в очереди за социальным пособием, ленивых бездомных, бесплатных обедов в школе, богатых студентов, получающих гранты на обучение от государства – они могут злоупотребить твоим доверием.”

«Во что бы то ни стало, дайте другим то, чего они заслуживают, но ни копейкой больше”.

Одна моя знакомая рассказала мне, что услышала, как пастор говорил ребенку: «Бог любит хороших маленьких мальчиков». Когда я слушаю проповеди, которые так сильно сосредоточены на личных усилиях («не потопаешь – не полопаешь»), у меня возникает впечатление, что духовность, которую надо достигать своими стараниями – это наш церковный стиль.

Хотя Священное Писание настаивает на инициативе Бога в работе спасения и на том, что мы спасены по благодати, а также на том, что Великий Любящий первым начал ухаживать за нами — наша духовность часто начинается с самих себя, а не с Бога. Личная ответственность заменила ответное чувство. Мы говорим о стяжании добродетели, словно это навык, который можно приобрести. Как, например, хороший почерк или хорошо отточенный удар в гольфе.

Во времена испытаний мы сосредотачиваемся на преодолении наших слабостей, избавлении от наших недостатков и достижении христианской зрелости. Посредством разных духовных упражнений мы упорно трудимся над тем, чтобы стать духовными культуристами.

Хотя на словах мы много говорим о Евангелии благодати, многие христиане живут так, словно только личная дисциплина и самоотречение сделают их совершенными. Ударение ставится на том, что делаем мы, а не на том, что делает Бог. В этом любопытном процессе Бог – это добрый пожилой зритель на открытой трибуне, который ликует, когда я открываю Библию и молюсь по утрам. Мы переносим на наши отношения с Богом легенду Горацио Алджера о человеке, который добился всего своими собственными силами. (Горацио Алджер – американский писатель, писавший книги про людей, которые добились успеха своей честностью и порядочностью. – Примеч. переводчика).

Когда мы читаем в 122 Псалме: «Вот, как очи рабов [обращены] на руку господ их, как очи рабы — на руку госпожи ее», мы невольно начинаем испытывать смутное чувство вины за свою жизнь. Наши глаза не обращены на Бога. В глубине души мы исповедуем Пелагианство (Согласно теории пелагианства первородный грех не влияет на человеческую природу и смертный, по-прежнему способен выбирать добро или зло без помощи Бога. – Примеч. переводчика). Мы считаем, что можем сами вытянуть себя из болота за волосы. Несомненно, мы можем сделать это сами.

Рано или поздно мы сталкиваемся с болезненной правдой нашего несоответствия требованиям и нашей некомпетентности. Наша безопасность разрушена, а наши волосы оказываются слишком короткими. Как только гаснет наш пыл, на пороге появляются слабость и скептицизм. Мы обнаруживаем свою неспособность прибавить хоть локоть к своему духовному росту. Начинается долгая зима недовольства, которая, в конечном счете, переходит в мрак, пессимизм и еле уловимое отчаяние. Еле уловимое, потому что оно почти незаметно, неразличимо, и поэтому, оно не привлекает к себе внимание. Оно принимает форму скуки, рутины. Нас одолевает заурядность жизни своими бесчисленными ежедневными заботами и обязанностями. В глубине души мы признаемся себе в том, что призыв Иисуса слишком требователен и что подчинение Духу недостижимо для нас. Мы начинаем поступать, как все остальные. Жизнь становится безрадостной и пустой.

Что-то совсем не так.

Все наши самые усиленные старания произвести на Бога впечатление, наша борьба за то, чтобы заработать больше очков, наши метания в попытке исправить себя, в то время как мы прячем свою убогость и наслаждаемся чувством вины – противны Богу и полностью отрицают Евангелие благодати.

Бреннан Мэннинг «Евангелие оборванца»