Я понимаю, что именно не нравится людям в книге «Хижина»; более того, знаю, почему возникло это недовольство.

В «Хижине» есть знаменитая сцена, ставшая предметом бурных обсуждений. В разговоре с главным героем, Маккензи, Иисус спрашивает: «А кто сказал, что я христианин? Я не христианин».

Позвольте разъяснить, как возникло это утверждение. Изначально слово «христианин» было оскорблением, направленным против последователей Иисуса в первые годы после его воскрешения. Оно означало «маленькие Христосы» или «маленькие мессии» и было призвано унизить «сброд» и «оборванцев», какими считали последователей «Иисусовой секты». В чем только их не обвиняли те, кто считал, что они представляют опасность для империи и существующих религий!

«Кем вы себя возомнили? Для вас не существует ни Рима, ни политики, ни Моисея; вы лишь тратите свое время на заботу о бедных, рабах, пленниках. Отношения с людьми для вас важнее государства и культуры. «Подставь другую щеку», «не щади живота своего» – что за жизнь, лишенная всякой практической пользы; что за наивная приверженность альтруистичной бескорыстной любви! В этом мире такой подход смешон. Пусть вы не отвечаете злом на зло, трудитесь не покладая рук и всегда говорите правду – но разве вы можете быть полезными системе? Вы – кучка неудачников-идеалистов, вы верите в иллюзию, что можно победить смерть, а любовь изменит мир; вы, жалкие христиане!»

Мысль о том, что Бог – не христианин, крайне неудобна тем, кто в глубине души (а порой и в открытую) считает, что «христианство», каким его придумали люди, – лучший и единственный путь, которому все должны следовать. Прошу, выслушайте меня: Бог не мусульманин, не буддист, не атеист, не анимист – он не относится ни к одной из этих категорий, которые мы придумали, чтобы присвоить себе Бога и его дары в этой жизни.

Зачем мы это делаем? Зачем продолжаем придумывать все новые и новые способы самоопределения, противопоставляя себя окружающим? Зачем строим империи, основываясь на противопоставлении и оправдывая превосходство и жестокость? Мы ведем себя так, будто Бог одобряет наши империи и поддерживает их.

В основе наших религий лежит разделение и разобщенность. Когда мы слышим слово «христианин», мы представляем себе человека, который когда-то был по другую сторону, но потом помолился или совершил некий обряд, позволивший ему перейти с другой стороны на «нашу». Но создатель, спаситель и охранитель всех живых существ (то есть каждого человека) Иисус не поддается религиозной категоризации. Если вы воспринимаете Его всерьез, для вас нет людей «по ту» и «по другую» сторону: есть те, кто видит, и те, кто пока не увидел; те, кто верит и кто пока не уверовал.

Так христианин ли Бог? Если этим вопросом вы намекаете, что Бог поддерживает разделение и считает людей другой веры и воззрений «аутсайдерами», то мой ответ: нет. Если же вы спрашиваете, являемся ли все мы для Него возлюбленными чадами, невежественными и несчастными, любит ли Он нас и помогает ли нам неустанно обрести Иисуса как единственный путь, истину и жизнь – тогда, конечно, да.

Распределение людей по категориям помогает нам понять мир, в котором мы живем, и лучше ориентироваться в нем, но распределение людей по категориям разделяет нас и уничтожает человеческие отношения. Ребенок должен научиться видеть разницу между «я» и «ты», «родитель» и «не родитель», «безопасно» и «опасно». Но категории, призванные установить здоровые границы, часто превращаются в стены и становятся тюрьмой как для «других» снаружи, так и для «нас» внутри.

Если бы мы жили отшельниками в пещерах и не общались друг с другом, такое поведение никому не причинило бы вреда. Но в реальности все не так. Мы живем в обществе, и многие из нас страдают от остракизма, которому нас подвергают люди, якобы наделенные культурным и религиозным превосходством. Несмотря на это, мы склонны все раскладывать по аккуратным коробочкам, доказывая их необходимость.

Вера – это действие, а не категория. Правда в том, что каждый человек находится где-то посередине между верой и неверием. И несмотря на это, мы продолжаем разделять людей на «верующих» и «неверующих».

Меня постоянно спрашивают, христианин ли я. Обычно я отвечаю: «Скажите мне, кто такой христианин, и я отвечу – я это или нет». Если бы приведенное выше описание «маленького Христа» соответствовало современному определению христианина, я бы с радостью отнес себя к этой категории: ведь я действительно причисляю себя к общине гонимых последователей Иисуса, хотя на дворе уже не первый, а двадцать первый век. Для меня большая честь быть выражением Христа и Его жизни в мире. Такое христианство по мне.

В книге «Загадка Христа – почему мы не можем ее разгадать» Роберт Капон пишет:

«Христианство – не религия. Христианство свидетельствует, что религии пришел конец; это не новая и даже не лучшая религия. Крест – символ того, что Бог покончил с религией и решил все мировые проблемы, не требуя ни от кого религиозного участия. Крест означает, что религия не способна решить мировые проблемы; она никогда не была и не будет эффективной».