В дигнитивной культуре (от английского dignity – достоинство) ответ на прямой вопрос оценивается не как честный или нечестный, а как правильный или неправильный. Правильным является такой ответ, который не оскорбляет чувств собеседника, позволяет «сохранить лицо». В такой культуре вообще по возможности избегают прямых вопросов, чаще прибегая к сослагательным и условным наклонениям. Правильным же ответом на «заданный в лоб» вопрос будет тот, что лучше согласуется с ожиданиями спрашивающего.

Когда, к примеру, миссионер напрямую спрашивает человека, придет ли тот на мероприятие, в церковь, в гости и т. д., тот неизменно отвечает согласием. Потом, будучи напрямую спрошенным, почему не пришел, он будет вынужден выкручиваться и оправдываться, потому что согласился исключительно из соображений «сохранения лица» миссионера. В ответ на упреки в неискренности приводятся столь же неискренние оправдания. Но осуждение со стороны миссионера в этом случае необоснованно – он задавал вопросы в культурно неприемлемой форме, ставя ответчика в неловкое положение.

В дигнитивной культуре проявление уважения и сохранение отношений ценится выше, чем «безжалостная честность» суждений. Вариант «Не принимай это на личный счет…» здесь просто не работает.

Впрочем, элементы такого подхода можно найти в любой культуре. Например, на школьном балу безвкусно одетая девушка спрашивает: «Как я выгляжу?» Какой ответ следует дать – «беспощадно честный» или «правильный»? Ведь в сложившейся ситуации ей вы своей искренностью уже не поможете, а вот праздник испортите и ей, и себе.

Сергей Головин