#сейболд #воскресение_Христа #пасха #страхи_адвентистов #уверенность_в_спасении

ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ ВОСКРЕСЕНИЕМ

Когда я был ребенком, моя семья вообще не праздновала воскресение Христа.

У нас были семейные мероприятия на Пасху, в основном связанные с раскрашиванием яиц, и прятаньем и поиском конфет. Иногда к нам приходили бабушка с дедушкой, и у нас был совместный ужин, причиной которого был этот праздник. Но я не помню ни одного упоминания о том, что Христос воскрес из мертвых. Даже в субботу перед Пасхой воскресение Христа могло остаться совершенно незаметным на богослужении в церкви.

Я не хочу сказать, что мы не верили в воскресение. Но чаще всего о нем никто не говорил. Это особенное убеждение (хотя мы и не говорили об этом прямо) было омрачено и испачкано ассоциацией с католиками и отступившим протестантизмом. Мы много говорили о том, что суббота была настоящим днем отдыха, а воскресенье – это подделка. Мы все время вспоминали о наших соседях, ведь они говорили нам, что ходят в церковь по воскресеньям, потому что в этот день недели Иисус воскрес из мертвых. Мы знали, что их обманули, и они потеряют из-за этого спасение. Мы знали множество людей, которые приходили в церковь только в пасхальное воскресение, и высмеивали это как доказательство слабости их христианской веры. Ведь они были настолько глупы, что подумали, что Бог будет удовлетворен таким жалким трусливым выражением веры.

Когда я вспоминаю это, мне становится невыносимо грустно оттого, что мы практически не говорили о воскресении Иисуса. Это происходило не из-за яиц, кроликов и конфет, которые, несомненно, имеют языческое происхождение, но мы боялись католиков и ошибок. Католики для нас были, в некотором смысле, важнее Христа. Наши потенциальные враги занимали больше внимания, чем источники надежды.

Я благодарен за то, что на детской субботней школе мы слышали хорошие уроки об Иисусе: что Он добр и великодушен, любит детей и слышит наши молитвы. Но даже в те ранние годы темная сторона нашей веры вкрадывалась как черная мгла. Я помню тот день, когда учитель детской субботней школы провел с нами долгую беседу о закрытии двери благодати. Это была одна из самых страшных вещей, о которых я слышал в детстве: возможно, я буду жить и радоваться, а на самом деле в это время мои молитвы уже больше никто не слышит, и мои грехи уже не простят. Этот урок оставил гораздо большее впечатление, чем это сделал Иисус.

То есть, даже когда мы пели об Иисусе и говорили о Божьей любви, пугающая сторона нашей веры всегда была к нам гораздо ближе, чем ее обнадеживающие грани. Воскресение было лишь еще одним рассказом об Иисусе в Библии. Но в разговорах взрослых о религии (а мы их тоже слушали) все крутилось вокруг того, что мы правы, а другие – не правы, что пугающего вокруг нас гораздо больше, чем обнадеживающего.

В раннем адвентистском движении верующие говорили о возвращении Иисуса как о «блаженной надежде». Но для меня оно таким никогда не было. Конечно же, было бы приятно попасть в это прекрасное место, гладить львов, никогда не болеть, и есть эти удивительные плоды с дерева жизни. Но кроме этого было так много непредвиденных обстоятельств, которые нужно было преодолеть, что практически невозможно было даже надеяться туда попасть. Во-первых, вы должны были оказаться совершенным, а я таковым не был. Кроме этого, вокруг были угрозы. Даже ваш пастор однажды может вас предать, даже ваши родители, так говорили нам. У католиков в подвалах были пыточные камеры, и когда мы проезжали мимо домов наших соседей – католиков, моя мать иногда чувствовала необходимость упомянуть о том, что эти самые люди восстанут на нас в последнее время. Время благодати окончится, или же уже закончилось, когда мы об этом не узнаем. Снова и снова нас предупреждали о том, что в спасении нельзя быть уверенным: слишком самонадеянно говорить «я знаю, что я спасен». Вы могли только надеяться, что вы, возможно, спасетесь, и только до тех пор, пока католики не начнут преследовать вас просто за то, что вы адвентист седьмого дня.

Все это добавляло очень хорошие шансы получить страдания, и оставляло довольно призрачный шанс на спасение. Мы намного лучше праздновали страх, а не надежду; в действительности наша весть больше связана с ужасом, а не со счастливым концом. Пролистайте всю Великую Борьбу и отметьте, как много в книге описаний проблем, препятствий, сомнений, преследований, противостояния врагов, — и в конце всего лишь четыре странички о радости быть с Господом!

Я точно не знаю, могло бы наше признание воскресения Христа на Пасху перечеркнуть все это, или нет, но это было бы, безусловно, шагом в правильном направлении. Мне кажется, что во всем христианском богословии нет ничего более важного, чем воскресение. Прочитайте книгу Деяний апостолов и отметьте, насколько часто воскресение было якорем надежды для тех первых верующих. Там есть слова и о возвращении Иисуса, и богословие искупления, но над всем этим доминирует воскресение.

Я честно признаюсь, что не нахожу большого смысла в некоторых объяснениях искупления, меня смущает содержащиеся там идеи о принесении человека в жертву и то, что мы поклоняемся Богу, который должен убить кого то прежде, чем будет готов простить наши грехи. Я не знаю, почему Бог позволил убить Иисуса, но я знаю другое. Увидеть кого-то, кто полностью умер – у кого не билось сердце, умер мозг, стала разлагаться плоть, — а потом обнаружить, что он вновь стал живым и полностью здоровым – это то чудо, которое я хочу видеть вновь и вновь, пока я со всех сторон не буду окружен людьми, которых я люблю, но которые уже покинули нас.

Несколько лет назад в большой церкви, где я был пастором, я организовал служение в пасхальное воскресенье и пригласил на него гостей. Некоторые люди из города пришли, но большинство наших членов церкви остались дома. Церковь наполнилась лишь потому, что я настоял на том, что нам нужно пение хора. Вскоре я покинул эту общину, и я никогда не пытался повторить это в других церквях, где был пастором. Несколько членов церкви прямо сказали мне, что я привношу в Божью церковь ересь, позволяя такому произойти.

Я не согласен с этим. Я хотел бы, чтобы адвентисты седьмого дня представляли и пасхальное воскресенье в своем поклонении. Мы празднуем Рождество (с небольшими вопросами, хотя даже Елена Уайт высказывалась в поддержку этого), хотя мы не знаем, в какое время года родился Иисус. Дату Пасхи мы знаем довольно точно. И разве мы не достаточно мудры, чтобы отличить празднование воскресения Христа (которое, конечно же, произошло в воскресенье) от того, чтобы делать воскресенье нашим днем поклонения?

Несколько лет назад в моей общине была одна дорогая женщина – армянка, которая однажды сказала мне на Пасху: «Пастор, я скучаю по тем дням, когда я была еще девочкой, и мы приветствовали друг друга на пасхальных выходных словами: «Христос воскрес», а нам отвечали: «Воистину воскрес!» Я попросил общину сделать это ради нее, и ей это очень понравилось. И нам тоже.

И поэтому я говорю вам сегодня, дорогие читатели: Христос воскрес! Он воистину воскрес! Давайте отбросим наш страх и будем жить в надежде!

Лорен Сейболд – пастор и главный редактор журнала «Адвентист Тудей»
========================================
Перевод Сообщества Прогрессивные Адвентисты
https://atoday.org/adventists-and-the-resurrection/