Вы правы, если думаете, что в употреблении этого понятия есть неясность. Я могу рассказать, как я его понимаю и использую; полагаю, что приблизительно так же думают многие мои коллеги-библеисты.

Давайте анализ «слова Божьего» начнем с прилагательного «Божье».

Мы знаем, что слово пришло от Бога или связано с Богом особым образом. Бог ведет нас по-разному: через Церковь, через христианское учение, через семью. Он открывается не только в христианстве, но в иудаизме и других религиях. Бог никогда не оставляет без ответа ищущих Его с открытым сердцем.

Но в иудео-христианской традиции Он осуществляет Свое уникальное руководство в письменной форме, которое состоит из записей Его отношений с Израилем и Ранней Церковью. Библия — это библиотека
Израиля и Ранней Церкви, сохранившая основополагающий опыт, который может послужить руководством для нового народа Божьего.

Что касается «слова», то это человеческий элемент в Библии. Именно люди говорят словам и производят слышимые звуки, и каждое слово
в Писании записано человеком.

Человек размышляет над библейскими словами, и они отражают
личный опыт человека-автора. Поэтому в широком смысле словесное — это образ воплощения по отношению к Писанию: Бог осуществляет Свое руководство в человеческих словах и посредством их.

Вероятно, именно такой словесный аспект обусловил разнообразие интерпретаций того, что такое «слово Божье».

Буквалистский подход предполагает, что Бог диктует напрямую, что сами слова исходят от Бога, а человек их просто записывает. Более
тонкая интерпретация подразумевает, по крайней мере, мысленную диктовку. Чем более за человеком допускается возможность выбирать и сочетать слова, тем более Писание признается союзом истинно божественного и истинно человеческого.

Буквалистский подход ведет к следующему выводу: Библия не может ошибаться и содержит в себе всю полноту знания, в том числе естественнонаучных и исторических. Каждое утверждение в Библии
должно быть буквально истинным и полным.

Чем более мы допускаем участие в Писании человека, тем более допускаем ограниченность в знаниях и вероятность ошибок.

Если кто-то скажет мне: «Библия говорит то-то и то‑то», то я в первую очередь спрошу: «Какая книга Библии?», потому что библейские авторы
высказывались по-разному на одну и ту же тему.

Кроме того, подход к Библии как библиотеке влияет на ожидания читателей, когда они открывают ту ли иную книгу. В современной библиотеке книги на полке располагаются тематически: есть раздел по истории, биографии, беллетристике, драме, поэзии и пр. Если зайти
в библиотеку и попросить книгу, библиотекарь попросит уточнить: «Из какой области?» Этот вопрос важен и при чтении Библии.

Обложка сообщает о жанре книги, и читатель автоматически настраивается на то или иное восприятие. Никто не будет читать рассказы о Шерлоке Холмсе как о реальном человеке, жившем в Лондоне в конце XIX века. У библейских книг нет обложек, и именно от ученых требуется написать введение к каждой из них, которое поможет ее идентифицировать.

Рэймонд Браун, «101 вопрос и ответ о Библии»