Я медленно прихожу к осознанию того, что церковь, к которой я принадлежу, в которой я выросла, и с которой я отождествляла себя всю свою жизнь, изменилась. Это больше не та церковь, к которой я присоединилась, когда принимала крещение 60 лет тому назад.

Раньше я думала, что перемены — это положительная вещь, связанная с прогрессом. Но те изменения, которые я наблюдаю в моей церкви в последние несколько лет, очень далеки от прогрессивности.

Когда я была молодой девушкой, в моей части света адвентисты считались сектой. Много усилий было приложено для того, чтобы заслужить уважение и стать одной из многих христианских протестантских деноминаций. Так мы стали церковью.

Но мне кажется, что сейчас адвентисты поворачивают время вспять и вновь превращаются в сектантов.

Одно из определений секты подчеркивает как типичную характеристику организации её исключительность. Члены секты считают себя избранными и вызванными из остального мира. Они часто провозглашают особый, узкий путь к спасению и абсолютное повиновение харизматичному (а иногда и деспотичному) лидеру.

Это напоминает мне все те разговоры об остатке и те требования подчиниться организации, которые мы сейчас слышим от нашей церкви. Когда руководители церкви заставляют делегатов проголосовать за процедуры наказания для их же собратьев — лидеров, действующих согласно своим убеждениям и совести, они, безусловно, идут по пути деспотичного сектантства.

Неподвижное движение?

Церковь моей юности была таким движением, быть частью которого я гордилась. Хотя и тогда меня беспокоили некоторые вещи в моей церкви, но в основном все выглядело хорошо и разумно. (Или, может быть, моя память уже  меня подводит.)

Сегодня же всё, о чём я узнаю, когда я смотрю за пределы своей поместной церкви (с ее собственными проблемами) на происходящее в Силвер Спринг (или в Сан-Антонио или в Сент-Луисе, если уж на то пошло), онозаставляет меня съеживаться. Сейчас движение, ставшее Церковью Адвентистов седьмого дня, вступило в фазу, в которой ничего уже не движется. Все высечено в камне. Персонажи на вершине церковной администрации, вероятно, находящиеся под влиянием и давлением крайне правых групп, которые хотят навязать другим свое толкование Библии, цементируют церковь и делают её неподвижной.

Но мы живем не в таком мире: мир меняется, и ему нужны динамичные, а не неподвижные ответы. Сегодняшняя церковь, как мне кажется, очень далека от живой веры ее основателей, которые были готовы исследовать Писание как путь к вере.

Когда меня крестили, мне дали небольшой буклет с кратким списком наших верований и свидетельство о крещении, приклеенное к первой странице. Я поклялась в верности этим убеждениям, и никто никогда не просил меня подписываться под остальными нынешними 28 Основами вероучения.

Ранние адвентисты

Недавно я перечитала книгу Джорджа Найта, описывающую Адвентистские войны за власть (которую я хочу порекомендовать всем, кто любит свою церковь). Он цитирует Джона Лафборо, чьи слова звучат сверхъестественно пророчески:

«Первый шаг к отступничеству — это принять Символ веры, говорящий нам, во что мы должны верить.

Второй шаг — сделать этот Символ веры тестом на вхождение в общину.

Третий — испытывать верность членов церкви  по этому Символу.

Четвертый — объявить еретиками всех тех, кто не верит в этот  Символ веры.

И, пятый, начать преследование таковых».

Если церковь хочет «твёрдо держаться», как недавно очень подробно проповедовал один из наших лидеров, ей следует оглянуться и увидеть свою же собственную открытость в ранние времена. Ранняя церковь адвентистов дала женщинам голос в то время, когда даже общество ограничивало женские роли. Она выступала за отмену рабства. Она принимала активное участие в продвижении социальных действий и реформы здоровья.

Вместо всего этого президент Генеральной Конференции 7 июня 2022 года сказал:

«Давайте не будем так вовлекаться в проблемы, в которые вовлечен окружающий мир, в социальные действия… давайте не будем настолько вовлечены во все эти вещи, чтобы не упустить возможность привести людей к подножию креста. Такова наша миссия в Церкви Адвентистов седьмого дня».

Такие мысли противоречат всем новаторским миссионерским проектам, которыми церковь пытается достучаться до невоцерковленных людей через свои центры влияния.

Ещё я с интересом прочитала книги Майкла У. Кэмпбелла, «1919» и «1922», где он объясняет возникновение фундаментализма в евангельском и адвентистском мире в начале 20-го века. Это привело меня к книге Кристин Кобес дю Мез «Иисус и Джон Уэйн: как белые евангеликалы исказили веру и раздробили нацию», в которой подробно описывается, как евангельские церкви обратились к маскулинному христианству и патриархату. Книга Бет Эллисон Барр «Становление библейской женственности: как подчинение женщин стало евангельской истиной» показывает, что тенденция к усилению патриархата не является библейской. То, что люди на правом краю спектра сейчас считают истинами, за которые мы должны держаться, не соответствует тому, что Бог хотел отразить в своей церкви.

Эти книги открыли мне глаза на то, что происходит в религиозном мире, в особенности в Северной Америке.

Вопрос о женском рукоположении до сих пор так и не решен. Во время сессии Генеральной Конференции 1881 года делегаты проголосовали за резолюцию о том, что уместно, чтобы «женщины, обладающие необходимой квалификацией… были отделены на работу христианского служения путем рукоположения». Это то, чего мы и должны держаться!

Раздавались голоса, говорящие, что церковь еще не готова к рукоположению женщин. Но тогда, в 1881 году, церковь была открыта для женщин, работавших служителями. А сегодня еще не готова?

Мы должны быть бдительными. Книги, о которых я упоминала выше, «Иисус и Джон Уэйн» и «Становление библейской женственности», показывают, как всего несколько человек могут изменить направление целых церквей и христианства в целом. Сегодня мы видим признаки того, что нашу церковь ведут в том же жестком, контролирующем направлении. Как сказала Симона де Бовуар,

«Никогда не забывайте, что достаточно политического, экономического или религиозного кризиса, чтобы права женщин были поставлены под сомнение».

Зачем служить в церкви?

Мой дедушка стал адвентистом после евангельской кампании в 1921 году. Он делал записи всех библейских текстов, которыми пользовался евангелист, а дома все перепроверял. Он прочел Библию за три месяца и пришел к выводу, что евангелист проповедовал библейскую истину. Его решение креститься вместе со всей семьей, включая моего 11-летнего отца, изменило ход их жизни и привело к пожизненной верности его вновь обретенной вере и церкви.

Текстом посвящения, данным на крещение моего отца был 2 Тимофею 3:14-15:

«А ты пребывай в том, чему научен и что тебе вверено, зная, кем ты научен. Притом же ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса».

Это убеждение он передал всем своим детям.

Мой отец после этого защищал свою веру до самой смерти, помня, у кого он учился и чему учителя в (старом) Ньюболде его учили. Когда мы дома обсуждали церковные события и лидеров, он всегда напоминал нам, что это Божья церковь и она должна быть правильной. Я никогда не чувствовала себя вынужденной принять веру своих родителей, но их пример преданности церкви был для меня сильным и непреодолимым.

Как семья одного из лидеров деноминации, мы знали о том, что происходило во Всемирной Церкви, в том числе и о не столь позитивных вещах. Мы видели финансовую коррупцию и бесхозяйственность, а также кумовство.

Но мы служили. Не все было хорошо в старые добрые времена, но всё равно оно чувствовалось лучше, чем ощущается сейчас.

Разочарование

Я настолько разочаровалась в том, во что превращается эта церковь, что должна спросить себя: «Не напрасно ли было мое служение на протяжении всей жизни?»

Я хотела служить Богу. Почему моя церковь вызывает у меня такую фрустрацию? Девизом 61-й сессии Генеральной Конференции было «Иисус грядет. Вовлекайтесь». Но я обнаружила, что я не хочу связываться с церковью в том виде, в каком она находится сейчас.

Я должна напомнить себе, что церковь — это не Генеральная Конференция. Положительных изменений на направлении Генеральной Конференции нет. Нет обновлений. Никакой реформации. Эта часть церкви просто «твёрдо держится» самых жестких и ограничительных форм адвентизма. Генеральная Конференция, похоже, вглядывается назад, а не вперед, совсем не на то, что нужно современному миру, чтобы быть уместной для окружающих. Генеральная Конференция живет в пузыре: лидеры, кажется, не понимают происходящее в поместных церквях, а члены церкви, кажется, не находят решения руководства полезными или актуальными.

Поэтому я изумлена тем, куда делась та церковь, какой мы ее знали. Я не оставляла церковь. Церковь оставила меня.

Но я все еще доверяю тому, что Бог позаботится о своих детях. Я не откажусь от Бога. Все молитвы, которые были произнесены, окажут своё влияние. Нам следует помнить слова Гамалиила в Деяниях 5:38-39:

«Если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками».

Я хочу быть на стороне Бога. И я хочу, чтобы моя церковь тоже была на Его стороне.

Ханнеле Отшофски пишет из Хехингена, Германия

https://atoday.org/я-не-оставляла-мою-церковь-моя-церковь/