Странно, но тяжелее всего бывает вмещать людей, которые очень близки к нам. Многие из нас намного лучше уживаются с неверующи­ми, чем со своими братьями и сестрами во Христе, когда раздражаются, считая их упор­ствующими в заблуждениях.

Самые сильные и отвратительные споры мы ведем с нашими же духовными родственниками, и в результа­те о нас даже иногда поговаривают, что мы едим друг друга.

В этом смысле мы очень напоминаем фарисе­ев времен Иисуса. Они не только с презрением смотрели на народ, но также гнушались свои­ми же братьями фарисеями. Мало было счи­тать себя фарисеем. Нужно было относиться к «правильным» фарисеям.

Как я вижу, к сегодняшнему дню мало что изменилось. Людям, которые считают себя правильно наученными и глубоко посвящен­ными христианами, часто оказывается недос­таточным просто спросить меня, христианин я или нет. Они хотят знать, являюсь ли я «пра­вильным» христианином. У них всегда нагото­ве девять лакмусовых вопросов для полной проверки: «Ну-ка ответь на них, и желательно поточней».

Это трагедия. Потому что так разрушается наше единство во Христе и заменяется на подделку: единообразие. Мы берем Царство Божьей славы и дробим на мелкие княжества, постоянно воюющие друг с другом.

Как же нам вмещать друг друга, чтобы не загонять под ковер наши значительные или очень существенные расхождения и не отно­ситься к жизненно важным вопросам как к ма­лозначительным?

Нам нужно менять отношения с нашими родственниками по вере, у которых «примитивные взгляды», «ущербное богосло­вие» и непривычный нам образ жизни.

Апостол Иоанн сказал об этом так: «Кто говорит, что он во свете, а нена­видит брата своего, тот еще во тьме. Кто любит брата своего, тот пребы­вает во свете, и нет в нем соблазна. А кто ненавидит брата своего, тот
находится во тьме, и во тьме ходит, и не знает, куда идет, потому что
тьма ослепила ему глаза» (1 Ин. 2:9-11).

Я обычно чувствовал себя вполне нормально, когда читал этот текст. Я думал: «Нет таких, кого бы я ненавидел. Ненависть — это уже че­ресчур». Потом, однако, я обнаружил, что гре­ческое слово, которое использует здесь Иоанн (мисео), не имеет никакого отношения к убий­ственной ненависти, а просто означает «пи­тать отвращение к кому-либо или чему-либо».

После того как я это узнал, я уже не хвалил себя. Фактически, я помню тот день, когда впервые осознал истинный смысл 1 Ин. 2:9-11 и значение слова «мисео». Единственное, что я мог сказать, было: «Прости меня, Господи».

В конце концов, у всех нас есть выбор. Мы можем либо жить в свете духовного единства, либо отрицать его. Мы можем сосредоточить
внимание на нашей общей верности Иисусу, а можем зацикливаться на множестве вопросов, по которым наблюдается значительное не­согласие. Мы можем вмещать друг друга, а мо­жем драться и дробиться. Можем сеять семена братской любви — или же семена разногласий. Можем способствовать тому, чтобы люди гово­рили: «Ты посмотри, как они любят друг дру­га!» — а можем спорить, чтобы они спрашива­ли: «Какой же у них Отец, если у Него такая семейка?!»

Лэрри Осборн «Неумышленное фарисейство»