Около 70% детей верующих родителей в подростковом или юношеском возрасте покидают Церковь. Собственно, даже понятие уже появилось – синдром детей верующих родителей, синдром ДВР.

Почему так часто те, кто в Церкви вырос, провел там свое детство, ищут смысл жизни не в Церкви? Наверное, в первую очередь стоит обратиться к тем причинам, которые называют сами ушедшие. И первая из них, пожалуй, самая главная, это – психологическое насилие под религиозным соусом. То есть ситуация, когда религия становится одним из средств принуждения в семье. «Ты должен слушаться маму (папу, бабушку, дедушку)», «Не слушаться – грех», «Ты поступил плохо – запиши себя на исповедь», «Ты меня не послушался – молись, кайся, на колени, на горох» и т. д. Каждое воскресенье начинается с того, что всех детей надо поднять пинками, хотят они или не хотят, здоровы они или больны. Все должны идти в храм, а потом в воскресную школу. А потом ребенка еще будут ругать за то, что он не сделал домашнее задание в той же воскресной школе, например. Или за то, что ему там поставили двойку, потому что он не выучил, как соединяются две природы во Христе, скажем.

Бывают разной травматичности церковные субкультуры. И пока ребенок не может вырваться из этой системы, он это насилие, которое у него уже прочно идентифицируется с Церковью, терпит-терпит-терпит, а когда в переходном возрасте появляется возможность родителям возразить, первое, от чего он отказывается, это – от Церкви и нередко и от самой веры.

Сразу отмечу, что расцерковление и потеря веры – это не одно и то же, как мы все знаем. Но чем сильнее родители акцентируют внимание на внешней стороне религии, тем больше у ребенка уход из Церкви будет ассоциироваться с атеизмом. И в принципе акцент надо делать не на том, как детей в Церкви удержать, а на том, как не помешать им в нее вернуться. Пройдя переоценку ценностей, пройдя кризис подросткового возраста, пройдя духовные поиски юности, как им сохранить ощущение, что Церковь – то место, где хорошо, где тебя любят, где ждут, где тебе помогут.

Естественно, с насилием в семье, в приходской общине, в воскресной школе это совершенно несовместимо.

Очень серьезная угроза для веры ребенка – это расхождение между словом и делом, то есть когда родители говорят одно, а делают другое. Дети очень чутки к лицемерию, к такому несоответствию и понятно, что дети учатся не тому, что мы им говорим, а тому, что мы делаем.

Родители могут стать для детей примером лицемерия, примером внешней веры, которая не меняет жизнь, не меняет душу. Как только дети это замечают и осознают, они теряют доверие не только к родителям, но и к тому, что родители объявляют важным, в том числе, естественно, и к Церкви.

Еще одна очень частая причина ухода – это попытка ограничить мир ребенка православным гетто. Когда объявляется, что все мирское – это зло, мир лежит во зле, все – грех, общаться надо только со своими, православными и т. п. Те же проблемы у католиков, у протестантов. И эти 70% ушедших из Церкви детей –

это среднее значение для всех конфессий и деноминаций. Потому что это зависит не от самой веры, а от неправильного отношения к ней. И если ограничивать ребенка в контактах с внешним миром, начинается десоциализация, то есть он просто не понимает этого мира, он боится его. И в каком-то возрасте этот «внешний мир» становится интересным, запретный плод сладок. И тайком пообщавшись с этим внешним миром, ребенок обнаруживает, что оградить от этого мира родители его не могут. Даже если вы его отдаете в конфессиональную школу, все равно ребенок будет общаться со сверстниками вне школы, в социальных сетях и т. д. Конечно, особо упорные родители могут запретить ребенку пользоваться компьютером и интернетом, но тогда он вырастет совсем десоциализированным. И как он потом, повзрослев, будет в своей собственной жизни адаптироваться к миру? Большая вероятность того, что такой ребенок вырастет попросту социальным инвалидом.

Немало ошибок можно совершить и на почве формализма, обрядоверия, которое неизменно приводит к потере смысла. Здесь есть две самых серьезных угрозы. Первая – это гипертрофированное внимание к внешней стороне религиозной жизни. Когда акцент делается на вычитывание правила, на соблюдение постов по типикону, на то, чтобы непременно впихнуть в детей определенный объем знаний. Чем это грозит детям? Тем, что они начнут вероучительные истины воспринимать как еще один предмет. Просто как еще один занудный предмет, который надо выучить, сдать и забыть.

И получается, что когда мы стараемся впихнуть в детей максимум религиозных знаний, мы забываем об одном. О том, что дети запоминают только чувства. Ведь каждый из нас, вспоминая детство, в первую очередь вспомнит чувства. Мы забыли 90% того, что нам говорили родители. Но помним события, помним свои чувства, эмоции. Поэтому по большому счету цель религиозного воспитания – оставить в памяти ребенка чувство радости, любви. Если ребенок не выучит что-то из Закона Божьего – ничего страшного. Позитивные чувства помогут ему сохранить интерес, а потом разобраться, когда ему это будет действительно нужно. А если все, что останется у него в памяти от учебы в православной школе – это ощущение скуки, усталости, это его из Церкви уведет.

Еще одна угроза – искажение образа Бога, то есть когда Бог начинает восприниматься не как любовь, а как каратель, инквизитор. Бог, который только и ждет, когда ты сделаешь что-нибудь не то, чтобы тебя покарать. И родители воспитывают детей «в страхе Божием», как им кажется, из лучших побуждений. Но делают они так потому, что их вера такого… невротического характера. Они сами остаются в Церкви не из любви, не потому, что они стремятся к Богу, а чтобы избежать вечных мук, чтобы Бог не покарал их прямо здесь и сейчас. Чтобы дети не болели, не погибли, чтобы близкие были благополучны… то есть их держит страх. И этот страх они невольно передают своим детям. Но учитывая, что из детства мы выносим только чувства, это – надежный способ развить у ребенка невроз на почве религиозности или спровоцировать протест, который оттолкнет его уже не только от Церкви, но и от Бога. То есть Бог становится не любящим Отцом, а таким, знаете, отцом-деспотом. И очень часто это бывает в дисфункциональных семьях, о которых мы позже тоже поговорим.

Образ Бога может быть искажен и тогда, когда Бог преподносится этаким Дедом Морозом, который исполняет все желания. И если ты все правильно делаешь, Бог даст тебе все, что тебе нужно. Бог поможет тебе хорошо учиться, получить то, что ты хочешь от родителей. Но рано или поздно наступает момент, когда какое-то важное желание Бог не исполняет. Все. Бог не помог. Значит, Его нет. У детей это приводит к крушению той самой детской веры в Деда Мороза, где образ Деда Мороза накладывается на образ Бога.

Очень большой соблазн для родителей – переложить воспитание веры с семьи на Церковь. Потому что родители заняты, родители работают, родители попросту не знают, как детей воспитывать в вере, в благочестии. Но эту заботу можно переложить на приход, на батюшку, на воскресную школу. Однако если дети не получают опыта веры в семье, им этот опыт не привьет никто. Не должно быть разрыва между семейным воспитанием и церковным.

Наталия Скуратовская «Дети и церковь»

https://predanie.ru/skuratovskaya-nataliya-stanislavovna/book/218465-deti-i-cerkov/