Соломоново понимание счастья как умения по-настоящему ценить время, удивительным образом обыграно в эпическом произведении Толкина «Властелин колец». Его персонажи представлены различными расами, и у каждой – свое отношение к жизни.

Так, эльфы – бессмертны. И потому им свойственна апатия ко всему, что может случиться. Воспоминания для них куда ценнее, чем все, что происходит в настоящее время. В итоге, они мало склонны к жертвенности. А без нее не может быть и подлинной любви. Ведь любовь – это всегда жертва. Невозможно любить, не отдавая себя всецело, без остатка – человеку, Богу, детям…

Неразрывность связи между любовью и жертвой Толкин показывает на примере эльфийской принцессы Арвен. Ради любви Арвен отказывается от бессмертия и со временем предстает пред лицом неизбежного – смерти возлюбленного. Тот просит ее раскаяться в своем решении и вернуться к эльфам, вновь обретя бессмертие. Но даже утратив любимого, ради которого она оставила бессмертие поначалу, принцесса эльфов, познавшая цену жертвенной любви, снова отвергает лишенное любви бесконечное существование.

В словах Арвен есть нечто, что на первый взгляд кажется парадоксальным. Смерть она упоминает как «дар Единого племени человеческому». И в этом заключен весьма глубокий смысл. Да, смерть – наибольшее проклятие, постигшее человечество в результате грехопадения. Но даже из нее Господь извлекает благословение. В падшем мире Бог творит добро из зла, потому что больше творить его здесь не из чего! Грех порождает смерть. Но Бог использует смерть как оружие против нее же самой – побеждает смерть любовью через жертву Своего Сына (Иоанна 3:16).

С другой стороны, люди у Толкина – это аллегория мира, живущего без Бога. Они ориентированы на цели, но помнят: смерть устанавливает конечный предел всем их замыслам. Гордыня не позволяет людям смириться с таким положением дел. Она лишает их покоя, заставляет все время бороться с собственной смертностью. Побуждает «делать себе имя», увековечивая его в великих делах и достижениях. Но все тщетно: эта борьба отбирает у них и настоящее, и будущее.

«Смерть всегда стояла у нас перед глазами: нуменорцы, как и в те далекие времена, когда они потеряли свое древнее королевство, жаждали вечной жизни, в которой все пребывало бы неизменным. Могилы королей были пышнее, чем дома живущих, и властители с большей торжественностью произносили имена предков, записанные в старых свитках, нежели имена своих сыновей».

Не такое же упоение смертью мы наблюдаем и сегодня? Когда в качестве высшего олицетворения славы старательно сохранятся от тления труп «вечно живого» вождя. Когда радость праздников выражается шествиями с портретами покойников на палках. Когда школьники в качестве сочинения пишут письма тем, кто уже два поколения как мертв. Когда матери с гордостью рассказывают, что посылают своих детей умирать в чужой стране во имя величия собственной. Причем, степень ее величия определяется не процветанием своего народа, а способностью уничтожать чужое благополучие. Увы, если ваша высшая ценность – великое прошлое, вы лишаете собственных детей нормального настоящего.

И совершенно особое место в эпосе о Средиземье отведено хоббитам. Их-то прообразом и служат «самураи по Экклезиасту» – дети Божьи. Кто такие хоббиты, и откуда они взялись в трилогии не сообщается. Известно лишь, что они неким образом приходятся ближайшими родственниками людей, и даже разговаривают на людском наречии, хоть и несколько переиначенном. Однако в главном хоббиты отличны от людей. Они ориентированы на процесс, а на не результат. Они не ожидают, когда же «придет время». Живя во времени здесь и сейчас, они дорожат временем, наслаждаются им.

Будучи свободны от тщеславия, хоббиты умеют ценить простые радости жизни: «Хоббиты смеялись, ели и пили часто и в свое удовольствие, поскольку всегда ценили добрую шутку, а за стол садиться имели обыкновение шесть раз на дню (если, разумеется, было что на этот стол поставить!). Они любили принимать гостей, умели весело провести время в компании и обожали подарки, преподнося их от всего сердца и принимая с неизменным восторгом».

Семьи у хоббитов, как правило, очень большие и детей у них много (холостяк Бильбо – редкое исключение). В отличие от людей, предметом их гордости являются не достижения предков, а успехи потомков. Хоббиты живут не ради прошлого, а ради будущего. Они преодолевают собственную смертность, инвестируя себя в своих детей. В итоге, и относятся к ним все, как к детям. Но только им и оказывается возможным доверить кольцо всевластия.

«Говорю вам истину, – сказал Иисус, – если вы не изменитесь и не станете, как маленькие дети, вы никогда не войдете в Небесное Царство» (От Матфея 18:3 МБО). Вспомните своё детство. Когда вы выбегали играть на улицу, вас заботило, что будет на следующий день? Вас волновало, что на улице – жара или мороз? Будьте как дети – наслаждайтесь жизнью! А если споткнулись, упали – вставайте и бегите дальше. Жизнь – увлекательная игра, когда вы под присмотром любящего Отца.

«Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь», – призывает апостол (Филиппийцам 4:4). Постный вид – признак уныния, а не зрелости. Зрелость же, это когда «чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евреям 5:14). Словом «навык» здесь переведено слово exis – то самое, от котрого происходит английское exercise, упражнение. Благочестивая практика вырабатывает в нас благочестивый навык. Упражняйтесь в благочестии, и со временем это станет вашим неотъемлемым свойством. Следуйте выбранной стратегии: не откладывайте, не сдавайтесь, будьте готовы к неудачам, а, самое главное, – наслаждайтесь жизнью!

Сергей Головин