Бог Евангельский, особенно в притчах, в напутствиях Его о нас, о том, какими мы должны быть, часто представляется жестоким карающим Царем, мздовоздаятелем, хозяином, судией. На эту тему за две тысячи лет в Церкви накопилось множество разнообразнейших интерпретаций.

Я, честно признаюсь вам, устал от выбора, каких толковательских интерпретаций придерживаться. Я выбрал для себя ту, которая говорит, что эти притчи нам повествуют доступным нам языком о том, какие мы есть на самом деле и какими хорошо бы, что бы мы стали, но они не говорят нам, каков Бог.

А вот о том, каков Бог, нам говорят не притчи, а Сам Христос, Своей жизнью, Своими делами, Своей смертью за нас, Своим Воскресением.

Кто-то из авторов говорил, что даже если бы Он ничего не сказал, а только умалив Свою Божественность, пришел, стал человеком, служил людям, безвинно страдал и умер за нас и потом воскрес, уже этого нам было бы достаточно, чтобы понять, каков Бог, и (даже не для указания, какими мы должны быть) этого должно быть достаточно, чтобы мы захотели быть с Ним!

Вот, что главное, Евангельский Бог в Своей деятельной любви к нам, в любви до смерти за нас, он таков, что нам желанно быть с Ним. Вот что! И наша извращенная грехом природа в том-то себя и являет, что с таким Богом, нам быть и неохота, недосуг.

Взирая на Евангельского Живого Христа, накануне Страстной седмицы, я верю в милость Божию, в Его любовь к нам, в Его бесконечную милость. Я ни во что, ни в какого другого Бога больше не хочу верить и не буду, потому что это будет не Христос. Я вижу, что не спасаюсь никак, и, судя по всему, никогда не соберусь как-то спасаться.

Пост заканчивается. Нет ни успехов, ни побед, одни отступления и поражения. Вера в любящего и от этой любви к нам умершего за нас Христа единственная спасает нас от отчаяния. Может быть, для осознания этого только и стоило нам поститься.