К настоящему времени сложилось три основные модели церковного руководства, разновидностью или комбинацией которых являются все нынешние традиционные подходы.

Наиболее удаленной от библейского образца является так называемая епископальная модель, при которой понятие «епископ» перестает быть синонимом слова «пресвитер» и начинает означать некий более высокий уровень зарождающейся церковной иерархической пирамиды. Впоследствии появляются и превосходящие его чины архиепископов, суперинтендантов, кардиналов, митрополитов, патриархов и папы. Мнение рядовых членов Церкви перестает представлять какую-либо ценность и даже иметь значение.

Первым известным прецедентом такого подхода является антиохийский епископ Игнатий, смиренно именующий себя «Богоносец». В правление императора Траяна он был препровожден в Рим, где 20 декабря 107 г. публично брошен за свою веру на растерзание львам. В процессе этапирования Игнатий пишет семь посланий, шесть – церквам и одно – епископу Смирнскому Поликарпу (70 – 156). В этих посланиях он противостоит учению докетов, отвергавших реальность Божьего воплощения во Христе, хотя и называет Иисуса экзотическим термином «мысль Отца» (Ефесянам 3, отдельные исследователи объясняют это несовершенством владения автора греческим языком).

В своих посланиях Игнатий призывает верующих почитать своего епископа, как Самого Иисуса Христа, а пресвитеров (пока еще – во множественном числе) – как Его апостолов (Траллийцам 3, Смирнянам 8 ). Существует, однако, вероятность, что даже в Антиохии Игнатий был не единственным епископом. По мнению некоторых исследователей, его авторитет распространялся лишь на бывших язычников, а наставником антиохийских христиан, обращенных из иудеев, был его современник Еводий. Так это или нет, но на протяжении первых двух столетий христианства предлагаемое Игнатием понимание церковного устройства является, скорее, исключением из общей практики, чем нормой. Лишь после получения Церковью государственной поддержки в IV в. этот подход становится основным – церковное устроение начинает копировать административную организацию империи.

Полной противоположностью епископального устройства является конгрегационная модель, при которой мнения всех членов церкви не только равноценны, но и равнозначны. Любые решения принимаются демократическим путем, совместно, посредством общего и равного голосования. Наряду с жестким контролем Церкви извне, такая структура поместных общин целенаправленно насаждалась в протестантских и евангельских церквах Советского Союза, как наиболее подверженная манипуляционному воздействию. Ведь когда духовно неокрепшие младенцы в вере обладают равным правом голоса со зрелыми последователями Христа, наставническая роль последних сводится на нет. Под влиянием демагогов (греч. – «народных вождей»), умело манипулирующих общим настроением, собрание детей Божьих нередко становится «младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения» (Ефесянам 4:14).

По сей день во многих постсоветских евангельских общинах руководящим органом является «членское» собрание. Отчасти влияние случайных элементов при этом нивелируется разделением общины на «членов» и «не членов» по подобию профсоюзной или партийной организации. В итоге стать членом поместной церкви зачастую сложнее, чем членом Небесного Царства. Гарантий же от манипуляций общим мнением это все равно никаких не дает. Мне лично доводилось общаться с бывшими сексотами (секретными сотрудниками, осведомителями государственных органов), признававшимися, что принимали церковное членство «по службе», дабы контролировать общину, сея в ней раздоры по малозначительным поводам (например – допустимость ношения галстука или пользования бижутерией).

Да и само принятие решения средствами прямой демократии вовсе не гарантирует его правильности. Ведь если бы перед Потопом был бы устроен референдум по вопросу, может ли вода падать с неба, Ной явно оказался бы в меньшинстве. И распятие Иисуса, и казнь Сократа, и приход к власти Гитлера – неблаговидные плоды демократических процедур. Писание ясно предупреждает: «Не следуй за большинством на зло» (Исход 23:2). «Диктатура большинства» неизбежно уводит в сторону от библейских принципов, непопулярных среди большинства людей по самой своей природе, «ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся» (Галатам 5:17).

Как подметил Джон Адамс (1735 – 1826), «Демократия недолговечна. Она расточает, изнуряет и убивает сама себя. Еще не было демократии, которая не покончила бы собой». Конгрегационный подход нередко приводит к двум крайностям. Первую из них можно условно назвать монархической, когда с общего молчаливого согласия контроль над общиной берет кто-либо, «любящий первенствовать у них» (3 Иоанна 1:9). Диктатура большинства сменяется ничем не ограниченной диктатурой властолюбца: «Если вы по истине поставляете меня царем над собою, то идите, покойтесь под тенью моею; если же нет, то выйдет огонь из терновника и пожжет кедры Ливанские!» (Судьи 9:15).

Вторую крайность один пресвитер иронично назвал «пастеризованной» церковью. С ней приходится иметь дело, когда незрелая община вместо развития собственных даров решает назначить (выбрать, пригласить) себе пастора, «чтобы он нами правил, как заведено у всех других народов» (1 Царств 8:5 РБО). Но не для того, чтобы следовать за ним, возрастая в служении, а чтобы возложить на него ответственность за все служения. Такая община не уважает своего наставника, она помыкает им. Каждый предъявляет ему свои требования и претензии, зачастую несовместимые с требованиями и претензиями других. От пастора требуется, чтобы он всем «делал хорошо». Не имея же реальной возможности влиять на возрастание паствы, он быстро перегорает. Недовольство становится взаимным и в этом случае сложно бывает избежать кризиса.

Пресвитерианская модель, при которой пасторы церквей подчинены не единоличному епископу, а некому коллегиальному управляющему органу, занимает как бы промежуточное положение между крайностями епископального и конгрегационного подходов, позволяя избежать многих присущих им проблем. Но и в этом случае роль «рядовых» верующих порой бывает крайне мала.

В любом случае, данная классификация сугубо описательна, то есть изучает то, что есть. Каждая из этих моделей особым образом совмещает в себе как общие библейские принципы, так и совокупность исторически накопленных традиций. Наша же задача – не забывать, каков исходный библейский образец церковного домостроительства.

Сергей Головин «Домостроительство благодати. Библейские принципы церковного руководства»