Единообразие очень отличается от единства. Оно зиждется на клонированном сходстве, и именно поэтому так удобно. Оно сплоченно по своей природе. Когда все ходят, говорят и выглядят одинаково, не так-то трудно ладить друг с другом и не так уж много проблем, требующих разрешения. Совершенно несложно быть терпеливым, добрым и снисходительным со своим клоном: я понимаю твои проблемы, я знаю, что ты имеешь в виду, я чувствую твою боль.

Однако единообразие — не то, за что умер Иисус. Он пришел не для того, чтобы отождествить еврея и язычника, раба и свободного, женщину и мужчину. Он не намеревался, сломав стены, перемешать всех и довести до унылой, однотипной массы. Совсем наоборот. Он пришел, чтобы спасти нас в наших противоположностях, а не от них. Богу по сердцу наше разнообразие. Многое из того, в чем мы очень разнимся, является существенной частью Его суверенного плана. Он умышленно сотворил нас такими — это факт.

Когда библейское единство подменяется стремлением к единообразию, первое, что нам хочется сделать, — это установить знаки размежевания, которыми могут быть определенная символика, стиль поведения или точка зрения, отождествляющие нас с той или иной группой.

Покажитесь в шубе из натурального меха на встрече общества защиты животных — и вам станет ясно, что вы не из их компании. Высоко поднимайте руки и прыгайте в свое удовольствие во время богослужения в Первой Пресвитерианской церкви — и всем будет понятно, что вы новичок на этом «дворе », возможно, только что перебравшийся сюда из Первой Пятидесятнической церкви. 

Наше поведение, стиль одежды, образ жизни, даже лексикон, который мы используем, и акценты, которые мы расставляем, — все это служит знаками размежевания. Если ваша речь пересыпана религиозными терминами и духовными клише, то это мне говорит о чем-то еще. Если ваша церковь обращена к ищущим, предпочитает доносить Евангелие через личные беседы и ревностно относится к выполнению Великого Поручения, то есть ставит задачу благовестил во главу угла, то ваш выбор лексики и употребление специальных слов сразу даст мне знать, к какой группе верующих вы относитесь и какое теологическое меню вы готовы предложить тем, кто садится за ваш столик.

В каком-то смысле размежеваний избежать невозможно. Фактически, Сам Иисус поставил несколько очень конкретных знаков размежевания, когда назвал Себя Богом и провозгласил, что спасение только в Нем. А потому, если вы скажете мне, что Иисус — просто великий учитель и спасение можно обрести, искренне следуя любой религии, я сразу пойму, по какую сторону межи вы находитесь. Ваши утверждения ясно засвидетельствуют, что представляет собой ваша позиция по отношению к ортодоксальному христианству. И мне не нужна будет никакая дополнительная информация.

Проблема возникает тогда, когда знаки размежевания, указывающие, кто принадлежит Царству Божьему, а кто нет, сужают его территорию больше, чем это делает Бог. Фарисеи во дни Иисуса Христа прямо-таки профессионально использовали ограничительные знаки, кромсая Его Царство. У них для всего находились свои правила и стандарты, причем расставленные так, чтобы быстро установить, кто свой, а кто чужой.

Мы переходим в ряды неумышленных фарисеев, когда своими ограничительными флажками сокращаем территорию Бога больше, чем допускал Иисус, а затем рассматриваем людей, которые стоят за нашей границей, как духовных шарлатанов или врагов Господа. Может быть, мы и хотим защитить стадо. Однако ограничители более жесткие, чем те, которые установил Иисус, не защищают, а разделяют. Они сеют разногласия среди христиан, и это именно то, что Богу не нравится. Наши усилия оборачиваются стрельбой по своим.

Я лично испытывал боль от огня по своим, попадал под такой огонь много раз и не думаю, что когда-нибудь смогу привыкнуть к нему. Это всегда выбивает из колеи, когда ты считаешь людей друзьями, а они тебя — врагом.

Помню, несколько лет назад я выступал на пасторской конференции и говорил от лица группы людей, которых совершенно искренне считал своими единомышленниками. Почти по каждому вопросу мы мыслили одинаково. Однако я не был официальным представителем их группы. На мне не было ее опознавательных знаков, хотя и могли быть. Тема, которая была мне поручена, касалась чисто практических аспектов лидерства в церкви. То, что я говорил, было больше похоже на стиль Книги Притчей, чем на Послание к римлянам. Практических советов было больше, чем теологии как таковой.

Мне показалось, что я хорошо выступил. Так я думал, пока не пришло время вопросов и ответов. И вдруг я почувствовал, что угодил в лапы инквизиции. Маленькая группа из шести или десяти человек при нескольких сотнях присутствующих начала бомбардировать меня вопросами, которые были больше похожи на обвинения. Я довольно быстро сообразил, что они не слышали ни слова из того, о чем я говорил. Они также не собирались вслушиваться и в мои ответы.

Я не пользовался их спецлексикой, необходимыми словами и терминологией. Синонимы не допускались. Они хотели слышать именно определенные слова и фразы. И не только. Я не потрудился приготовить библейские стихи, подтверждающие каждый из аспектов, которых я касался в выступлении. Мало того, я использовал термины, связанные с менеджментом, вместо греческих слов, когда говорил о динамике руководства общиной.

Это автоматически переместило меня на другую сторону границы, указанной ограничительными флажками инквизиции. Я не отвечал критериям их таможенного досмотра, поэтому они списали меня со счетов как небиблейского прагматика, предлагавшего присутствовавшим на конференции пасторам променять глубокую преданность Иисусу и Евангелию на плотское, эгоцентричное служение.

Как странно это было. Я полностью разделял их основные богословские убеждения (даже если не употребил необходимую лексику). Я сам очень люблю Библию, и у меня хватает в запасе библейских стихов. Так я устроен, так воспитан, так я мыслю. В моем конспекте были записаны необходимые стихи, подтверждающие каждый пункт моего выступления. Однако, поскольку в зале присутствовали только пасторы, я подумал, что нет необходимости цитировать каждый стих. О, как я ошибался! Без всяких убедительных аргументов эта группа инквизиторов решила, что если кто-то не носит значка их клуба, то он и не нуждается и в Библии — разве что положить ее сверху на тумбочку для большей устойчивости.

Мое выступление определило меня в их глазах как опасного духовного манипулятора. Именно так они сказали. И именно так комфортная зона единообразия становится более важной, чем единство во Христе.