Перемены в человеке случаются, и в самой лучшей форме их причина одна: следование за Христом. Такие преобразования в людях меняют христианский ландшафт. Верующие начинают упрощать свою веру для того, чтобы стать подобием Христа и просто, но вместе с тем глубоко, применить Евангелие в жизни.

Это стало революционной идеей и «новое» христианство устало от культурных войн, политических программ, лицемерия и законнических доктрин. Такие последователи Иисуса предпочитают вовлекать людей, а не ограничивать; вести диалог, а не спор; применять веру на практике, а не проповедовать о ней; и любить вместо того, чтобы осуждать. Настоящие общины лучше, чем институализированные организации, и группы, находящиеся ближе к людям, получают мудрость и знания из взаимоотношений с людьми, социальных сетей, интернета и множества других источников, тут нет монополии контролирующего руководства или их источников информации.

Те вопросы, которые раньше игнорировались, — несправедливость системы, коррупция, расизм, защита окружающей среды, социальная справедливость, равенство и права человека – вернулись на передний край обсуждений. А любовь Христа стала вытеснять любые социальные, политические или религиозные предпосылки.

И в то время, как многие традиционные евангеликалы осуждают это движение как поверхностное, богословски слабое и даже еретическое, многие рассматривают его как шаг в правильном направлении. Они видят в нем революцию, похожую на произошедшее в ранней церкви, где люди хотят жить по настоящей модели, оставленной Христом – в служении, жертвенности и целостной любви.

Прогрессивные перемены включают в себя восторг, энергию, восстание и вдохновение. Но прогрессивное христианство быстро может превратиться в самоправедность, где отчетливое чувство того, что правильно и что ложно – ясность видения – может превратиться в элитность и фарисейское лицемерие.

Для последователей современного прогрессивного христианства легким искушением может стать соблазн судить прошлые ошибки христианства: они слишком близко связывали себя с политическими организациями; боготворили свою принадлежность к разным конфессиям; публично ругали других; были жестокими; проявляли фанатизм; отказывались участвовать в конструктивных обсуждениях и постоянно бросались апокалиптическими осуждениями в отношении тех, кто высказывал противоположные взгляды.

Мы считаем атмосферу в прошлых и нынешних евангельских церквях «консервативной», «старомодной» и «невежественной». И хотя эти определения часто звучат заслуженно и оправданно, мы часто не понимаем, что в свое время они были теми, кем мы являемся сегодня – прогрессивными.

Это было всего лишь несколько десятилетий назад, в бурные 60-е и 70-е. Тогда возникло похожее движение в христианстве. Возникали домашние церкви, христиане отдалялись от политических и традиционных религиозных организаций, и идея о любви к людям и уподоблении примеру Христа охватывала нацию. Дух возрождения витал в воздухе, и он преобразил христианский ландшафт Америки.

Но затем рвение к следованию за Христом тонко преобразилось в различные идеологии, — и каждая из них была с небольшими, но детализированными богословскими отличиями – которые постепенно превратились в идолы. На основе предпочтительных верований сформировались фракции, и это группы снова сформировали «официальные» церкви, организации и конфессии, где каждая, кажется, стала иметь исключительное право собственности над тем, что они сформировали как «истину».

Эти группы потом отказались слушать тех, кто отошел в другие стороны, единство было потеряно, и христианство снова стало делиться. Простая идея о следовании Христу была усложнена постоянной порочной борьбой, спорами, обвинениями, индоктринацией, пропагандой и прозелитизмом. Они требовали власти, привилегий, и желания решать, что (и кто) правильно, или неправильно.

На протяжении всей истории мы можем увидеть христианские сообщества, которые были радикально прогрессивными, а затем преобразовались в фундаменталистские религии.

Церковь, которая вначале решила крестить только взрослых, изменила ход причастия, переосмыслила значение, методы и практику таинств, которая изменила время богослужения, стала использовать современную музыку, стала практиковать использование разных даров Духа, стала доступной для людей с ограниченными возможностями, та, которая стала продвигать женщин в лидеры, приняла разнообразие культур, боролась с коррупцией в руководстве, отстаивала права человека, использовала новые технологии, отвергла легализм и смело встала на новый путь… теперь она может оказаться анти-прогрессивной церковью, которая остановилась в движении вперед, в росте, созревании и движении к Богу.

Возможно, что сегодня они анти-трансгендерны, гомофобны, настроены против беженцев, против эмигрантов, или стали законниками, и теперь – по любой причине – считают, что вещи «вышли из под контроля», все «развратились», и они хотят вернуться в «старые добрые дни». Таким образом, они отступили, жертвуя прогрессивной любовью Спасителя из-за сатанинского страха.

Я часто встречаю людей, которые однажды, когда-то давно, были прогрессивными в своей вере в определенное время и в определенном месте христианской истории, но, когда христианская мысль, практика и вероучение продолжали прогрессировать – они за ней не пошли.

Для нынешних прогрессистов почти невозможно узнать в сегодняшних «законниках – фундаменталистах» вдохновенных революционеров, которые однажды делали то же, что сегодня делают они. Но так было.

Когда речь заходит о следовании за Христом, легко отвлечься на малозначимые вещи, а сатана всегда пытается разделить и разрушить. Именно из-за этого простое следование Христову примеру становится сложной путаницей, наполненной тысячами теологий, практик и противоречащих верований.

Реальность такова, что современная революция в христианстве происходила и ранее, и в реальности это движение, которое случается каждые пару десятилетий. Пусть это будет мрачным предостережением для нас. Никогда не прекращайте быть смиренными, всегда сосредотачивайтесь на любви, и постоянно стремитесь подражать Христу.

Стивен Мэтсон закончил Библейский институт Муди, и сейчас работает в Университете Норсвестерн-Сентпол.