Около четырёх лет назад мною была предпринята попытка рассказать близким мне людям о метаморфозах моей души касательно восприятия Церкви. Пережитое ранее переосмысление гарантий Креста Голгофы не могло не повлечь за собою изменений и в отношении устройства Церкви…

Сегодня я воскресил в памяти и, чуть изменив структуру написанного тогда, делюсь своей исповедью, отдельные фрагменты которой я публиковал ранее.

О КОНФЕССИОНАЛЬНОМ СЕПАРАТИЗМЕ

«…Когда молодые люди убивают друг друга просто за другой цвет кожи или другое вероисповедание, мало кто задумывается о причинах этого. А дело всего лишь в том, что эти мальчики выросли в мире, где есть «свои» и «чужие»…» (О. Суворова, «Мы только стоим на берегу», Издательство ЭКСМО).

ПРЕДИСЛОВИЕ

Настоящим повествованием я пытаюсь выразить своё глубокое сожаление о том, что живущий в христианском многообразии внутренний антагонизм одних последователей Иисуса к другим безжалостно смазывает написанную благодатной кистью Творца прекрасную картину Благой вести, адресованной каждому приходящему в этот мир человеку! Скорблю об этом от всей души…

Выражаю также свою искреннюю надежду на то, что в нашей религиозной среде в отношении людей иного вероисповедания не так всё плохо, как иногда выглядит. Хотя почти на всех форумах разные дети Бога с неистовством ломают свои правоверные копья, мне почему-то всё время кажется, что почти все верующие люди глубоко в душе тоскуют по смиренному милосердию и искренне мечтают сбросить с себя эту надоедливую обязанность – контролировать и судить по своим конфессиональным шаблонам личность и веру других людей.

Я надеюсь, что когда-нибудь от этой своей безблагодатной роли судей мы все безмерно устанем и во имя Господа искренне свергнем её (эту роль), признав, что только Бог знает всё и может судить о всём и о всех, а мы лишь «отчасти знаем, и отчасти пророчествуем» (1Кор.13:9), видя истину «как бы сквозь тусклое стекло, гадательно…» (1Кор.13:12).

Рано или поздно верующая душа непременно свергнет все узкие рамки и торжественно воскликнет о том, что истина, как и благодать Господа, не может быть одета в конфессиональную униформу. Как глоток свежего воздуха в сердцах и сознании нашем прозвучит умиротворяющая правда о том, что истина (как и благодать) не может быть замкнута в религиозных организациях, но она повсюду, и ею пропитано всё вокруг нас. Только вот открывается она мало-помалу лишь тем, кто сподобился смирения признать, что никому из людей и никаким конфессиям не принадлежит безошибочность.

Правда в том, что истина везде и одновременно нигде, ибо она испаряется всякий раз, как только люди вместо того чтобы к ней лишь прикасаться, пытаются её контролировать и ею распоряжаться как приватизированной собственностью.

Такую, контролируемую, разложенную по полочкам и разлитую в доктринальные сосуды «истину» её приверженцам всегда приходится навязывать людям иного мировоззрения, для которых она всё равно остаётся чужой и ущербной, ибо нет в ней вселенской широты и глубины, да и ведёт такая «истина» не к доверию Господу, а к новой форме эгоизма – нравственному и теологическому высокомерию.

Пред Богом свидетельствую, что вопрос этот я пронёс через свою душу, и нет ничего удивительного в том, что не только я, но и многие мои единоверцы чувствовали и продолжают чувствовать тяжёлое ощущение противоречия между чудесной Евангельской вестью благодати, прощения, оправдания и необходимостью поддерживать в людях менталитет осуждения всех тех, кто иначе верит или иначе думает о Боге.

Лишь спустя годы своего пасторского служения я ощутил острую необходимость отказаться от попыток провозглашать однозначные ответы в вопросах веры. До конца не знаю, в чём заключается причина метаморфоз моего религиозного сознания, но признательность за это я возношу Богу. Возможно, пошатнувшееся здоровье или особенности среднего возраста, но что-то было инструментом в Его руках и повлияло на меня так, что где-то внутри меня (там, где всё настоящее, где нет спектаклей) всё вдруг стало мягче.

Душа моя пришла в восторг от осмысления того, что Бог всегда был и всегда будет безмерно шире всего того, что я и конфессия, к которой я принадлежу, могли бы о Нём подумать или сказать. Как гром среди ясного неба моё сердце услышало правду о том, что мой конфессиональный догматизм бесконечно вредил моему восприятию Бога, так как по сути он запрещал мне свободно думать о Творце и Его Слове.

Сегодня я пишу об этом потому что сказал когда-то Богу: «Отец, я хочу проповедовать Евангелие о Распятом Спасителе! Я больше не хочу обвинять людей, которые верят не так как я! Дай мне силы!» По сей день я держусь этого исповедания моей совести, и да сохранит меня Бог от того, чтобы мне забыть известные нам слова Апостола Павла: «Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом СТОИТ ОН, ИЛИ ПАДАЕТ. И БУДЕТ ВОССТАВЛЕН, ибо силен Бог восставить его» (Рим.14:4).

I. БУКВАЛИСТСКОЕ ВОСПРИЯТИЕ СВЯЩЕННЫХ ТЕКСТОВ

Бесконечно тоскливо было бы жить на нашей планете, если бы все мы одинаково думали о Боге и Его воле. Библия не была бы Священной Книгой если бы в ней не было причин для разномыслия. Однако я искренне верю в то, что Церковь Христа никогда не одолеют силы ада именно потому что её единство было и будет в многообразии.

Церковь приглашена верить в «МНОГОРАЗЛИЧНУЮ премудрость Божию» (Еф.3:10) и «МНОГОРАЗЛИЧНУЮ благодать» (1Пет.4:10), а потому она живёт сквозь все религиозные конфессии и вне их, природа её глубоко духовна, и никто не может определить её видимых границ. Церковь – есть собор всех, настигнутых благостью Господа, где бы мы ни находились.

Обращаясь к Библии, я должен чистосердечно признать, что некоторые её тексты при их буквалистском толковании действительно могут быть осмыслены как основание для религиозного сепаратизма и взаимной неприязни между верующими разных конфессий.
Например, цитируемое апостолом Павлом, пророчество Исаии о бегстве евреев из Вавилона: «И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас» (2Кор.6:17), — фрагмент, как мне представляется, достаточный для оправдания подозрительности и закрытости разных конфессий от «внешних».

Но разве не должны мы в свете Креста Христова остерегаться смешивать в один коктейль грех и грешников? Разве вразумлённый столь колоритным видением апостол Пётр был неправ, сказав: «…Но мне Бог открыл, чтобы я не почитал НИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА скверным или нечистым» (Деян.10:28).

Или вот ещё один весьма опасный текст: «Дети Божии и дети диавола узнаются так: всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего» (1Ин.3:10).

Даже когда я думаю о ярых безбожниках и закоснелых скептиках, я спрашиваю себя: «А разве могут быть у дьявола дети? Разве и он – творец? Не все ли в его сетях дети, похищенные у Бога, потерянные до времени дети Небесного Отца?» Не примирил ли Бог во Христе с Собою весь мир (2Кор.5:19)? Не есть ли Христос умилостивление не только за наши грехи, но и за грехи всего мира (1Ин.2:2)?

Тем более, когда речь идёт о людях, пламенно любящих Христа и в меру открытого им света свидетельствующих о Его искупительной смерти! Не сказал ли Иисус и о тех, кого мы считаем даже плевелами: «оставьте РАСТИ ВМЕСТЕ то и другое до жатвы» (Мф.13:29,30). Вместе, а не в отдельных резервациях, причём – аж до самой жатвы!

Печально, что разница в объеме постигнутых людьми разных конфессий знаний о Боге и Его воле, способна разделить нас на сортность. А разве внутри одной конфессии мы все в одинаковой мере усвоили объём или глубину Священного Писания? Не должны ли постигшие большее (как им кажется) бережно укреплять в вере тех, кому открыто меньше? Так почему же для меня должны быть второсортными или нечистыми (отступниками) люди, к чьим сердцам я всё ещё не нашёл путь или ключ, чтобы обогатить их открытым мне светом?

Как пример Божьего великодушия, которым стоит «заразиться» всякому верующему, на память мне приходит «город кровей» – Ниневия, куда Бог направлял Своего непростого слугу Иону. Приведу небольшой фрагмент из истории этой древней столицы, эпизод ассирийской внешней политики – их обращение с царями и полководцами побеждённых народов. Историки сообщают, что вход в Ниневию был уставлен клетками с дикими зверями, а также с клетками, где сидели обнажённые цари побеждённых Ассирией народов. Цари эти в жалком виде были заняты тем, что толкли в ступках привозимые с их земель кости их предков.

Очевидно, что народ Ниневии не принадлежал к разряду светских гуманистов или религиозных филантропов, однако это не помешало Богу сказать: «А Мне-то как не пожалеть большой город Ниневию? В ней — свыше ста двадцати тысяч человек, не понимающих, где у них право, где лево, и много скота»?» (Ион.4:11, Библия РБО-2011).

Такая позиция Бога, хотя и немало огорчила пророка Иону, всё же является верным акцентом для всех уверовавших в Творца Вселенной и доверяющих Ему. Людям свойственно заблуждаться, но от этого мы не перестаём быть детьми Небесного Отца.

II. БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ДАР СВОБОДЫ СОВЕСТИ

Не величайшее ли богатство, – подаренная Богом всякому человеку свобода верить или не верить? И если уж верить, то именно и только по велению личной совести, а не по настоянию других людей и не по требованию различных земных институций.

Бесконечно прав один из отцов-основателей «Империи добра», когда говорит о свойственном сознанию человека тяготению к свободе совести: «…Взгляды и вера людей зависят НЕ ОТ ИХ СОБСТВЕННОЙ ВОЛИ, но невольно ПОДЧИНЯЮТСЯ ДОКАЗАТЕЛЬСТВАМ, предложенным их уму; …Всемогущий БОГ СОЗДАЛ УМ СВОБОДНЫМ и выразил своим высшим желанием, чтобы он ВПРЕДЬ ОСТАВАЛСЯ СВОБОДНЫМ, для чего сделал его совершенно невосприимчивым к обузданию; …Все попытки воздействовать на ум мирскими наказаниями, или возложениями тягот, или лишением гражданской правоспособности приводят лишь к приобретению привычки лицемерить и совершать нечестные поступки, что далеко от намерения Творца нашей религии…» (Томас Джефферсон, «Билль о религиозной свободе», 1779 г.).

Не признал ли эту свободу великий апостол язычников, написавший Церкви: «Итак, кто из нас совершен, так должен мыслить; если же вы о чем ИНАЧЕ МЫСЛИТЕ, то и это Бог вам откроет. Впрочем, ДО ЧЕГО МЫ ДОСТИГЛИ, так и должны мыслить и по тому правилу жить» (Флп.3:15,16). Мыслить и жить не по правилу «совершенных», но по тому, чего достигли сами! Так кто же тогда и из какой канцелярии поручил мне рядить верующих иного мировоззрения в богоотступников или слуг сатаны?

Чтобы снять напряжение моего монолога к читателю напомню написанную кем-то от имени большинства верующих разных исповеданий (ибо в этом мы все «истинно-истинные» похожи друг на друга), популярную притчу:

«Однажды я летел в самолете, и заметил, как севший в соседнее кресло человек, достал из своей дорожной сумки… Библию! Я, набравшись смелости, спросил:

— Вы – верующий?
— Да, — ответил незнакомец спокойно, но настороженно.
И, хотя я и был еще молодым верующим, я уже знал: нужно быть предельно предусмотрительным.
— Признаете ли Вы непорочное зачатие?
— Безусловно.
— Божественность Христа?
— Вне всякого сомнения.
— Крестную смерть Иисуса?
— Он умер за всех людей.
Неужели рядом со мной сидел настоящий христианин? На всякий случай я продолжил проверку:
— Состояние человека?
— Грешник, нуждающийся в благодати.
— А что такое благодать?
— Бог дает человеку то, чего тот не в состоянии заслужить сам.
— Второе пришествие?
— Внезапное.
— Библия?
— Богодухновенна.
— Церковь?
— Тело Христово.
— Консервативный или либеральный?
— Консервативный.
— Направление?
— Южноконвенционный Диспенсационный Тринитарный Альянс Великого Поручения.
И я оттуда же!
— Ответвление?
— Предтысячелетнее, поствеликоскорбное, клеточногрупное, нехаризматическое, с ежемесячным причастием из общей чаши.
Мои глаза увлажнились. У меня оставался последний вопрос:
— А чаша у вас хрустальная или металлическая?
— Хрустальная, — ответил он.

Я отпрянул назад и, отвернувшись, сухо бросил: «Еретик!». Больше я с ним не разговаривал»

Можно улыбнуться, однако в целом – не до шуток! У свободы мыслить, говорить и действовать были и будут последствия, за которые необходимо брать на себя и с честью нести ответственность. Возможно и мои рассуждения могут кого-то смутить, особенно тех из нас, чьим ключевым аспектом веры является фактор исключительности нашей конфессии. Но я иду на эту откровенность, зная насколько более тяжёлыми могут быть последствия от пропаганды идеологии раздутой до непомерных размеров религиозной правоты.

III. ВЕРОИСПОВЕДНЫЙ ЭКСТРЕМИЗМ

В 2011 году СМИ объявили о намерении пастора Евангелической Церкви во Флориде баллотироваться на пост президента США. Имя этого христианского лидера известно большинству наших современников – Терри Джонс, тот самый, который в 2010 году в канун памяти жертв погибших под обломками небоскрёбов Всемирного торгового центра инициировал акцию сожжения Корана. Тогда в интервью журналистам он сказал: «Мы хотим противостоять религии, которая ведёт людей в ад!»

Невзирая на негативный общественный резонанс, негодование мусульман в Афганистане и других странах мира, поджоги церковных зданий, нападения на миссии ООН и гибель сотен христиан, пастор Терри Джонс вместе с пастором Уэйном Саппом всё-таки осуществили публичный показательный суд над Кораном и торжественно сожгли его экземпляр 21 марта 2011 года. Скандальное видео этой акции было распространено через YouTube.

Не успел отгреметь этот скандал, пастор Терри Джонс выступил в качестве главного идеолога нового шедевра ксенофобии – фильма Сэма Баджила «Невинность мусульман», вызвавшего новые беспорядки в сентябре 2012 года. Видео в оскорбительной форме рассказывает о жизни пророка Мухаммеда, изображая его развратным идиотом. И снова площади и улицы у посольств США и европейских стран в исламских государствах и не только были заполнены митингующими мусульманами. Снова горели автомобили, штурмовались здания, обстреливались из гранатомётов консульства и гибли дипломаты.

Читателю может показаться, что приведённые выше инциденты не имеют никакого отношения к нашей обычной полемике об ошибочности взглядов пятидесятников, баптистов, католиков или православных. Однако, когда я слышу с церковной кафедры реплики в стиле: «Мы – единственный истинный остаток»; «Только в нашей Церкви полнота истины»; «Католическая Церковь – антихрист»; «Все Церкви, соблюдающие воскресенье, являются «духовным Вавилоном» и апокалиптическим лжепророком», мне, мнительному, представляется, что у этой кафедральной риторики и у акций Терри Джонса в зачатке есть общий ген, хорошо известный нам по случаю из жизни Спасителя и Его апостолов, о чём мы можем прочесть в Евангелии от Луки, главе 9, от 51 текста:

«Когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим; и послал вестников пред лицем Своим; и они пошли и вошли в селение Самарянское; чтобы приготовить для Него; но ТАМ НЕ ПРИНЯЛИ ЕГО, ПОТОМУ ЧТО ОН ИМЕЛ ВИД ПУТЕШЕСТВУЮЩЕГО В ИЕРУСАЛИМ. Видя то, ученики Его, Иаков и Иоанн, сказали: Господи! хочешь ли, мы скажем, ЧТОБЫ ОГОНЬ СОШЕЛ С НЕБА И ИСТРЕБИЛ ИХ, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: НЕ ЗНАЕТЕ, КАКОГО ВЫ ДУХА; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лк.9:51-56).

Острое чувство негодования в сердцах учеников Спасителя имело именно религиозный мотив, и пример для оправдания этой «кошерной» ненависти был также религиозный, – Илия пророк – одна из самых колоритных личностей Священного Писания иудеев. Да и силу для осуществления акции уничтожения самаритянского селения ученики собирались обрести посредством религии.

В этой же главе несколькими стихами выше мы читаем ещё об одном диалоге апостола Иоанна со Спасителем:

«При сем Иоанн сказал: Наставник! мы видели человека, именем Твоим изгоняющего бесов, и запретили ему, потому что ОН НЕ ХОДИТ С НАМИ. Иисус сказал ему: не запрещайте, ибо кто не против вас, тот за вас» (Лк.9:49,50).

Причина запрета на вероисповедание упомянутого человека, согласно словам Иоанна, была не в том, что он плохо или неправильно исцелял людей от одержимости бесами, и не в том, что он был плохо одет или имел «лёгкую» мораль, но она заключалась в том, что «он не ходит с нами».

Евангелист Марк эту фразу передаёт ещё острее: «запретили ему, потому что не ходит ЗА НАМИ» (Мк.9:38). Очевидно, что в этих библейских словах подчёркнут вечный порок около-церковной границы, разделяющей мир на наш и другой – кажущийся всегда враждебным и чуждым.

В обоих эпизодах Евангелия Христос противостал религиозным амбициям учеников. Однако в истории человечества по-прежнему самыми жестокими остаются не политические, а именно религиозные противостояния. И, хотя, эпоха крестовых походов завершена, пикеты одних против других, резкие суждения одних о других – не редкость в нашем просвещённом веке. Самые умеренные из нас чаще только терпят друг друга.

IV. СДВИГАЯ КАМНИ ДУШИ

Некоторым из предполагаемых читателей этого рассуждения хорошо знакомы мои мысли на обозначенный предмет, так как я неоднократно в разных кругах верующих вёл на эту тему откровенные устные беседы, которые, как мне кажется (простите за дерзость), целительны для сердца верующего человека.

Также есть ряд близких мне людей, кто знаком с моим эссе под заглавием «Сдвигая камни души», они также хорошо осведомлены о моих индивидуальных переживаниях и впечатлениях на эту тему, а потому могут и не перечитывать настоящий текст, потому что далее я лишь повторю то, что милостью Господа было ранее поведано мною на страницах упомянутого текста. Я же по-прежнему бережно храню эти взгляды, так как они действительно сдвинули тяжёлые плиты с моей христианской души.

О метаморфозах моих воззрений в обозначенной области я не стесняюсь говорить открыто, и вполне свободно делюсь своей исповедью, что, к моему сожалению, иногда смущает священноначалие колыбели моей веры. Стыжусь же я своей прежней «духовной» агрессии и, хотя в силу своего характера я по-прежнему могу быть категоричным, всё же искренне раскаиваюсь в том, что в прежние годы часто использовал кафедру для речей о том, как неправы христиане, не принадлежащие к моему вероисповеданию.

А потому, если кто-то решит напомнить мне мои полные «наступательной» риторики публичные выступления, не трудитесь зря, я прокрутил их все в своём сознании как панораму, и в тех общинах, где я чаще всего выступал, я публично исповедался в своём религиозном милитаризме. И рану эту, как мне представляется, необходимо исцелять не только у верующих людей моего склада, но и в обществе в целом, ведь для нас слово «толерантность» (терпимость) стало почти добродетелью.

На разных уровнях нашего общечеловеческого устройства проводятся форумы и конгрессы, где поощряется толерантная культура взаимоотношений. Мы равняемся на страны и народы, общественное устройство которых соответствует этому термину. На самом же деле, наши попытки ухватиться за пропаганду толерантности изобличают ущербность и узость наших сердец. Ведь разве терпимость проповедовал Христос? Не любовь ли друг ко другу (и даже к врагам) – суть Его новой заповеди? Какая же честь нам, если мы только терпим друг друга, но не любим?

Чаще всего именно верующие люди говорят о защите свобод человека, о праве каждого на свободу вероисповедания. Однако, занимаясь около десяти лет вопросами религиозной свободы, я многократно замечал, что эти права необходимо защищать прежде всего от самих верующих. Ибо миллионы приверженцев Бога ставят свою религию выше веры других людей. С Кораном или Библией в руках мы маршируем по жизни с видом людей, которым открыты все тайны жизни, и надоедливой готовностью научить всех и вся тому, как правильно верить.

Моё обращение к читателю носит сугубо личный характер. Я ни в коей мере не пытаюсь сломать существующие традиции, но хочу поделиться исключительно личным духовным опытом моего диалога с собственным сердцем. Также я хотел бы представить те тезисы, которые, как мне представляется, способны сдвигать камни, или даже плиты отчуждения в наших сердцах. Это рассуждение – не призыв к революционным действиям, но лишь побуждение каждого читающего эти строки к диалогу со своим сердцем.
V. МОЯ ЛИЧНАЯ ИСПОВЕДЬ

Как я уже сказал выше, я занимаюсь вопросами религиозной свободы на протяжении последних лет десяти, и за это время Господь нечто важное совершил в моём сердце. Уже давно меня смущала моя личная полу-открытость к людям другого мировоззрения! Где-то глубоко в душе я всегда испытывал тревогу касательно моей убеждённости в том, что я принадлежу к сообществу людей, понимающих Бога и Его волю на порядок глубже и лучше, чем прочие христиане.

Не раз, беседуя с нашими оппонентами на темы наших отличительных доктрин, я с помощью Библии доказывал ошибочность взглядов представителей других конфессий. Одно время в Ростове-на-Дону я даже вёл кружок под названием «Спецназ «УБЕЖДЕНИЕ»», где старался разъяснить посетителям методы ниспровержения различных доводов инакомыслия… Обычно в тот момент, когда аргументы моих собеседников заканчивались, у меня в запасе были ещё десятки библейских текстов, что отчётливо говорило моему разуму о безупречности блестящих теологических взглядов моих единоверцев, оппоненты же были весьма сконфужены.

В таких случаях мой разум праздновал победу, а в душе всегда что-то щемило, сердце просило пощады для противников. Это я чувствовал при всяком подобном случае, пока однажды я не спросил себя, действительно ли Бог одобряет мои экспрессивные атаки на взгляды других верующих? Разум быстро нашёл аргументы, оправдывающие мою «духовную агрессию», а сердце ответило решительным «НЕТ». Оглядываясь назад, в ответе моего сердца я усматриваю отчётливое целительное прикосновение Господа к тонким струнам моей оттаивающей души.

Тогда-же мне многое вспомнилось. В частности, пришёл на память случай, когда один из авторитетных пасторов (который и крестил меня когда-то) озвучил перед высокопоставленным комитетом религиозной организации, к которой я принадлежу, предложение от пятидесятнического института духовных даров в плане оказания помощи нашим общинам в выявлении и развитии духовных даров.
Я тогда подумал в своей правоверной надменности: «теряют братья ощущение границы, чему нас могут научить эти беззаконники (нарушители четвёртой заповеди о субботе)?» В том комитете я был в числе тех, кто ярко противостал этому предложению.

Позже, взаимодействуя с Институтом Религии и Права и со Славянским Правовым Центром, я встречался с Анатолием Васильевичем Пчелинцевым (как мне известно, баптистом по вероисповеданию), пятидесятником Владимиром Васильевичем Ряховским, православным верующим Романом Николаевичем Лункиным, Инной Владимировной Загребиной из «пятидесятников», я видел, с каким неподдельным интересом и сочувствием эти люди защищают права самых разных организаций и граждан, в частности, право адвентистов соблюдать библейскую субботу. Тогда в моём разуме возник новый вопрос: «А смог бы я с таким же энтузиазмом защищать их право соблюдать воскресенье?» Щемящее моё сердце ответило: «Вероятно, нет! Похоже, до этого я ещё не дорос».

Жизнь мало-помалу подводила новый знаменатель под мои представления о людях и вере. Неоспоримо для себя в миссии этих людей доброй воли я признал присутствие и яркое руководство Того же Бога, в Которого верю я сам. И этот Бог продолжал сдвигать камни моей души, которые, хотя и поддавались чуть-по-чуть, но не легко и не быстро…

Испытывая благодарность сотрудникам Славянского Правового Центра за их помощь, я при этом все ещё сокрушался о том, что мы вынуждены обращаться за помощью к иноверцам. Почему же, Господи, у нас нет своего конфессионального правового центра? Неужели люди, имеющие ограниченные представления о Тебе, могут нам, Церкви Остатка, оказывать какую-то помощь?

Сегодня я очень стыжусь тех моих мыслей и искренне восклицаю: «Слава Господу, что я и Церковь, к которой я принадлежу, — не самодостаточны, но всегда нуждаемся в разной помощи людей других убеждений!» В этом моём восклицании я ясно вижу лучи исцеления от моего апокалиптического диагноза: «…ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Отк.3:17). Теперь я знаю, что хотя мне и представителям моего вероисповедания есть что сказать людям других взглядов, обычаев и традиций (у нас действительно есть добрые вести для них), но и они могут многому, и очень многому, нас научить.

Сегодня я подчёркиваю красоту и священность подаренной Богом человеку способности выражать зависимость и просить о помощи людей другой веры. Это как лекарственный бальзам для моего христианского сердца, в котором житейская гордыня была осуждена по определению от дней моего обращения, но новая, религиозная, процветала весьма благополучно и пышно.

Когда, опять же благодаря Славянскому Правовому Центру, я познакомился с писателем и журналистом Александром Иосифовичем Нежным, я был потрясён тем, с каким уважением он рассуждает о праве Свидетелей Иеговы нести в мир свои убеждения. С каким сочувствием и здравостью он говорил о трагедии преследования этих людей властями, при этом он регулярно причащается в православной церкви Московского Патриархата.

Читая книгу Нежного «Погружение во мрак» я, хотя и субъективно, но ясно видел, что сердце этого человека способно вместить намного больше человеческой боли и людских трагедий, чем может вместить моё сердце, и это также убеждало меня в том, что Дух Божий «дышит где хочет» (Ин.3:8).

Благодарен я Богу и за христианские концерты Билла Гейтера (Bill Gaither), просмотру которых я обычно посвящаю свой немногий досуг. Это преимущественно песни верующих Южной Баптистской Конвенции США, их у меня большая коллекция. Эти концерты также достаточно настойчиво требовали ответов моей души на вопросы о качестве веры столь искренне поющих о Боге людей. Пребывает ли Бог в их служении миру? Принимает ли Он их поклонение? Моё сердце отвечало: «Конечно же «Да!» Это такие же Божьи дети, как и я сам, хотя и с несколько иной точкой зрения, но с такой же пламенной любовью к Иисусу!»

Жизнь неспешно шла вперёд, и мало-помалу решались другие проблемы моей души, скорее, другие грани одной проблемы. Раньше, например, я мог сказать, что принадлежащие Христианам Веры Евангельской – пятидесятникам реабилитационные центры – это пункты перехода из одного омута в другой (из наркомании в духовную зависимость от ложной религии), но жизнь внесла свои коррективы на такие мои взгляды.
Я встречался на собраниях Ассоциации христианских церквей Ростовской области с прекрасными людьми, 10-12 лет назад освободившимися от наркотиков благодаря служению таких центров. Меня подмывает назвать имена этих людей, но по этическим соображениям я не буду этого делать, хотя уже больше десяти лет они ведут социально-здравую и добрую христианскую жизнь, мудро воспитывают детей, дорожат семьями, помогают всем, кому только могут.

А какое широкое социальное служение несут их религиозные организации, возьмите хотя бы «Молодёжь с миссией» или «Исход»! Я стыжусь того, что считал этих людей слугами сатаны в разрушении Божьего закона. Да, возможно, они ещё не вместили всё то, во что верю я (как и я не вместил то, во что верят они), но теперь разве я могу даже предположить, что в их спасении и служении нет руки Господа?
Конечно же я хорошо понимаю, дорогой читатель, что с точки зрения корпоративного «единства» во всех моих рассуждениях на эту тему я становлюсь на очень тонкий лёд, и в чьих-то глазах могу выглядеть как пособник пресловутого экуменизма. Однако реальные жизни людей ярче, чем все мои догмы, и христианская честность обязывает меня признать это открыто…

Бог живёт в людях разного мировоззрения и действует в них не меньше, чем во мне, просто наше предназначение разное. Бог подарил мне и моим единоверцам удивительную миссию, но это никак не означает, что у Него нет миссии для людей за пределами моей конфессии. Более того, я уверен, что среди Божьих детей есть и атеисты, которым Он по Своей милости поручил важные задачи по обустройству жизни на нашей планете. Печаль же моя в том, что большинство из них (чужих) закрыты от нас и друг от друга так же, как и мы – от них, религия каждого из нас стала средством разделения людей на «своих» и «чужих».

Наблюдая за своей религиозной жизнью, я ощущаю, как Бог в Своей милости непрестанно вызывает во мне, как говорит один из вдохновляющих меня проповедников, святую досаду, которая побуждала меня раньше и побуждает теперь к реформам моей личной веры и преобразованию моего отношения к обществу.
Не могу умолчать о том, как торжественно обличила душу и утолила тоску моего сердца по очищению книга моего единоверца, пастора Церкви Христиан Адвентистов Седьмого Дня Самира Сельмановича «Это всё о Боге». Всегда я буду хранить признательность моему дорогому брату и доброму другу Петрикову Эдуарду Александровичу, который проделал немалый пеший путь к моему дому, чтобы с горящими глазами подарить мне эту книгу.

Вероятно, именно эта книга довершила работу по низложению моего личного (не Вашего, помилуйте) конфессионального пафоса. Не подумайте, пожалуйста, что я говорю о себе, как об исцелённом или достигшем, я лишь выражаю надежду на то, что Господь не оставит этот добрый целительный труд для моей грешной души.

Ниже я хотел бы перейти от моей исповеди к изложению тезисов, отвечающих на вопрос о том, из чего же наши религиозные стены, и как их преодолеть? Эти тезисы – результат осмысления вышеупомянутого благословенного труда Самира Сельмановича.
VI. ИЗ ЧЕГО ЖЕ СОСТОЯТ НАШИ КРЕПОСТНЫЕ СТЕНЫ?

1. Самыми высокими сооружениями древности были храмы. Там обитают божества, там – средоточие высшей власти. Чей Бог более велик, того Бога и народ – самый великий! Поглощённые вечным взрослым вопросом: «так кто же из нас больше?», мы начинаем всерьёз думать, что безграничный в мудрости Творец предпочёл всему миру только нашу конфессию, и именно среди нас Он предпочитает пребывать. А потому самые великодушные из нас готовы признать право других жить лишь параллельно с нами (Дети играли рядом, но не друг с другом).

2. Фундаменталисты в нашей среде рисуют нам границы Церкви в виде стен, где нет ни дверей, ни окон. (Дескать, дружба с миром – вражда против Бога). Мы с Богом и Он с нами, мы призваны и находимся внутри стен, а они все – другие, и поэтому находятся вне. Чем большему числу людей я помогу перебраться через стену моей конфессии, тем мир станет лучше.

3. Яркой особенностью религиозной идеологии является мысль о том, что всему миру необходимо то, чем владею я и моя конфессия, ведь мы – ЕДИНСТВЕННЫЕ, у кого есть ключ от двери, где спрятана вселенская истина. Этой особенностью мы невольно возносим себя выше всех остальных, воспитывая в единоверцах коллективную заносчивость. На правах брокера сакральных вещей, часто основываясь лишь на предпочтениях и предубеждениях, мы безапелляционно претендуем на право – единолично владеть откровением Господа.

4. Вера в Бога большинству верующих представляется как путешествие за ответами на тему: «Как управлять своей жизнью?» И как следствие этого, нам начинает казаться, что мы получили право управлять жизнью других, ведь у нас же уже есть ответы… Даже внутри наших общин мы стараемся друг друга отточить под один шаблон. Парадокс, но группы бедных грешников, только недавно пришедших к Иисусу за милостью, вдруг начинают считать себя правомочными решать, что кому есть, какую музыку слушать, во что одеваться и т.д.

5. Мы внимательно следим за тем, чтобы наши представления о Боге оставались неоспоримыми. Мы оберегаем друг друга от выводов, которые могут вынудить нас признать присутствие Бога в людях других взглядов. Страх отыскать образ и подобие Бога в людях, которые не представляют нашего образа и подобия, постоянно сопровождает нас в нашем путешествии к Небесам. И невдомёк нам, что если Бога нет за пределами нашей конфессии, тогда и не имеет смысла Его наличие внутри неё. Он, в таком взгляде, — не Бог всего человечества, но божок, обитающий лишь в среде моих единоверцев, а потому – не Творец вовсе, а только идол местечкового масштаба.

6. К тому ещё, у каждого из нас (верующих) есть своя концепция Рая – мечта о том, что верующие когда-то попадут в другое, лучшее место. То, что вокруг нас сейчас – не наше, но чуждое… Мы как-бы на вокзале в зале ожидания, наблюдаем за жизнью в окна (через СМИ) вместо того, чтобы проживать её (жизнь) вместе со всеми людьми, даря им христианскую любовь и заботу.

7. Самое же печальное в нашем «кошерном» или «халяльном» фундаментализме то, что при обретении религиозной идеологии из нашей жизни уходят десятки, а может и сотни некогда дорогих нам людей, которые не разделили наши взгляды. При этом мир вокруг нас становится уже, а с ним сжимается и наше сердце! Я вспоминаю, как через пару лет после моего обращения «в веру», мир людей вокруг меня был чётко разделён на своих и чужих (Дескать, кто для меня мать и братья? Кто исполняет то, что велит Бог, тот Мне и брат, и сестра, и мать…). Ушли из моего круга общения немалая часть родственников, также многие хорошие ребята из моих прежних друзей. Сегодня я понимаю, что ушли они из моей жизни не потому, что я стал более милосердным или более сердечным, но по причине нового вида моего эгоизма, – эгоизма религиозной правоты.

В попытке осмыслить тезисы, описывающие то, из чего состоят стены наших религиозных крепостей, мы невольно придём к другому вопросу, на мой взгляд, — ещё более важному и ценному…
VII. КАК РАСПАХНУТЬ ДВЕРИ И «ОТКРЫТЬ» ГРАНИЦЫ?

1. Вероятно, придётся признать и в глубине души, и в повседневной жизни базовую концепцию равенства. У всех людей нашей планеты равные права думать о Боге и говорить о Нём. Жизнь каждого священна, и никто не самодостаточен. Мы все – лишь студенты Бога, а не учителя друг другу. И верен современный перевод «великого поручения»: «Итак, ступайте и сделайте все народы Моими учениками…» (Мф.28:19, Библия РБО-2011), так как, читая в переводе синодальном: «Научите все народы», мы тут же начинаем думать о себе, как об учителях народов.

2. Согласиться с тем, что жизнь в изоляции – не является жизнью с избытком (см. Ин.10:10), в ней нет характера Вечности. Вероисповедание необходимо представлять в виде мостов или зданий, где много дверей и окон. Небесный Иерусалим, например, не имеет глухих заборов, в его стенах двенадцать прекрасных ворот (см. Отк.21:12,13). А обособленность – есть потеря широты человеческого сообщества, а значит – и широты собственного сердца.

3. Поверить в то, что наше общее происхождение всегда предшествует и всегда превосходит нашу религиозную идентификацию. Как же важно для всех нас признать, что, во-первых, мы все – люди, дети нашего Небесного Отца, и лишь во-вторых, — адвентисты, баптисты и многие другие.

4. Мы – хотя и значимы в Господе, но всего лишь люди! И, хотя, очень любим говорить о том, что владеем «полнотой» истины, нам стоит сподобиться смиренного признания в том, что обладаем мы не Целым, а только частью, и «полнота» наша весьма ограничена. А потому, нам непременно стоит избавиться от чувства мнимого контроля над Целым, о чём повторюсь, цитируя апостольское слово: «Ибо мы ОТЧАСТИ знаем, и ОТЧАСТИ пророчествуем… Теперь мы видим КАК БЫ СКВОЗЬ ТУСКЛОЕ СТЕКЛО, гадательно…; теперь знаю я ОТЧАСТИ…» (1Кор.13:9-12).

5. Особо ценной для нас будет готовность вместить правду о том, что Творец – все-таки Тайна, а не расписанное в энциклопедиях существо. Во всех наших речах о Боге мы говорим не столько о Нём Самом, сколько о наших представлениях о Нём. И как же велик соблазн – верить в Бога, которого можно разложить по полочкам, – сюда Он ходит, туда не ходит, вот это любит, а это ненавидит, это Он имел в виду, а этого не имел… Боимся оставить грамм недосказанности или тайны о Боге. Вспоминаю, как я ночей не спал, если не мог ответить кому-то на каверзный вопрос о вере, искал и искал… На самом же деле искал не столько самой Божьей воли, сколько – чувства контроля над священными вещами.

6. Стоит также (и очень стоит) уйти от поглощённости (и изнурённости) нашими разговорами о преимуществе нашей религии. Вечное Евангелие – это то, где действует Бог, а не мы. Всю нашу жизнь можно растратить на разговоры о красоте раковины, в которой лежит (или когда-то лежала) Жемчужина, при этом так и не разглядев Самой Жемчужины. В связи с этим крайне важен всякий наш шаг, направленный на то, чтобы освободить наши вероисповедания от обременительной обязанности быть нашим Богом.

7. Для счастья нам недостаточно одного Бога. Вспомним хотя бы историю творения… У сотворённого Адама уже был Бог, который сказал: «не хорошо быть человеку ОДНОМУ…» (Быт.2:18) и создал Он прекрасную Еву – иную, отличающуюся от Адама. В этом древнем повествовании весть о том, что без других (иных) нам не может быть хорошо. Мы – дети одного Отца, а потому – «ОТЧЕ НАШ», а не мой только. Каждому верующему важно признать, что наша община – весь мир. Когда мы обмениваемся мнениями, рукопожатиями – мы отрекаемся от деления мира на своих и чужих. Мы становимся достоянием друг друга! Камни предвзятости и подозрительности сдвигаются с наших сердец, и наполняет их христианская честность вместо корпоративной солидарности.

О КОНФЕССИОНАЛЬНОМ СЕПАРАТИЗМЕ

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Завершая своё рассуждение, я свидетельствую читателю о том, что слова Апокалипсиса «…поклонитесь Сотворившему…» из, так называемой, первой ангельской вести (См. Отк.14:7), я искренне воспринимаю не только как призыв возвратиться к празднованию эдемской субботы – памятника истории творения, но и как принятие Божьего присутствия и Его действий в жизни всего человечества – людей самых разных взглядов и мировоззрений. Ибо Бог продолжает говорить на языке наших культур и наших религий, открывая Свою заботу и любовь каждому по-особенному.

Как-то мне был задан вопрос о том, в чем же заключается конечная цель межконфессионального диалога? Вопрос очень серьезный, и я хотел бы, чтобы он встал перед каждым верующим, и чтобы все мы пошли дальше своих вечных (обычных или экзотических) попыток «перетянуть» кого-нибудь из одной доктрины в другую, хотя и этому воспрепятствовать никто не вправе.

На мой взгляд, самая важная причина межконфессионального диалога заключается в том, что главным интересом нашей жизни является Бог, Который, хотя и открыт для познания, но безмерно шире и глубже, нежели мы способны постичь. И тем труднее нам охватить Его разумом, чем более он (разум) догматизирован и привык шагать по известным коридорам, утверждаясь всё более и более в уже понятом и давно канонизированном.

В диалоге мировоззрений мы вдруг начинаем видеть широту Божьего сердца, глубину Его любви ко всему человечеству, а не только к приверженцам какой-нибудь идеологии. К счастью мы начинаем узнавать, что нам только кажется, что мы изучили Бога вдоль и поперек! Пытаясь осмыслить Его Самого и Его волю с иной точки зрения, мы не только больше и глубже понимаем Предмет нашего интереса, но и участвуем в исцелении друг друга от нравственного и теологического высокомерия.

Участвуя в межконфессиональном диалоге, я начинаю ясно понимать, что всякий раз, когда я обращаюсь к людям, говоря, что именно так говорит Библия и никак иначе, я склонен забывать о том, что это она мне так говорит и моим единоверцам… Миллионы же других людей те или иные вопросы понимают иначе, и при этом часть из них блестяще знают древнееврейский и древнегреческий языки, на которых была написана Библия.

Когда я и мои современники говорим о том, что единственно правильное понимание Библии принадлежит именно нам, возможно, мы забываем, что термин «Sola Scriptura» (только Писание) придумали не мы (адвентисты или баптисты…), а Мартин Лютер, и правда в том, что его «Sola Scriptura» значительно отличается от моей, а вокруг ещё сотни групп верующих со своей «Sola Biblia».

По-своему прав один из знакомых мне православных священников, сказавший, что на практике Библия – не мерило веры, а средство разделения, ибо все, кто пытается ей мерять веру, тут же создают своё новое движение или новый культ. А потому эталоном истины, – говорит он, – является Церковь, а не Книга.

И пока мы продолжаем правоверно обличать друг друга в духовном отступничестве, мы косвенно согласны с этим тезисом рядового православного батюшки, так как большинство из нас верит не столько в Библию, сколько в N-ное количество пунктов вероучения, которыми мы и пытаемся измерить истину, умалчивая, однако, что пункты эти – всё же больше голос Церкви, нежели Библии.

По сути, говоря кому-то: «Ты отступил от учения Библии!», мы имеем в виду: «Ты отступил от нашего понимания Библии». Таким образом мы теряем из виду ещё и то, что в момент, когда истина из РАСПИНАЕМОЙ превращается в РАСПИНАЮЩУЮ, она перестаёт быть истиной.
И поскольку для сознания верующего человека Церковью является не собор всех «настигнутых благодатью Господа», уверовавших в искупление и полюбивших Иисуса, а лишь его религиозная организация, да к тому ещё она, — в его мировоззрении, — единственное место, где открывает Себя и осуществляет Свою волю Творец, наши нападки друг на друга будут оставаться общепринятой нормой.

Более того, такую веру всегда легко держать в тисках сомнений, ибо старая мудрость гласит: «Кому Церковь – не мать, тому и Бог – не Отец». То, как ты понимаешь Библию и Бога, — не нравится твоему пастору или диакону, значит, — тобою страшно недоволен Бог, ведь голос Церкви – это голос Бога! Так ли это? Христианин ли я, основывающий свою веру на Священном Писании, или всего лишь приверженец определенной идеологии?

Будучи не до конца уверен в том, насколько мне удалось быть услышанным, я всё же прошу читателя, – пожалуйста, начните честный диалог со своим христианским сердцем. Например, спросите себя о том, насколько оправдана ТЕОЛОГИЯ ПРЕВОСХОДСТВА одной элитной деноминации над всеми остальными? Обязательно ли Богу ради того, чтобы присутствовать в одном месте, отсутствовать в другом? Надо ли Ему для того, чтобы быть с нами, оставить всех остальных?

А Царство Божие конечно же гораздо шире иудаизма, и Церковь Христа бесконечно шире и адвентизма, и всех других «…–измов»! Да исполнится мечта нашего Творца: «В тот день из Египта в Ассирию будет БОЛЬШАЯ ДОРОГА, и будет приходить Ассур в Египет, и Египтяне – в Ассирию; и Египтяне ВМЕСТЕ с Ассириянами БУДУТ СЛУЖИТЬ ГОСПОДУ, …благословение будет ПОСРЕДИ ЗЕМЛИ, которую благословит Господь Саваоф, говоря: благословен НАРОД МОЙ – ЕГИПТЯНЕ, и ДЕЛО РУК МОИХ – АССИРИЯНЕ, и НАСЛЕДИЕ МОЕ – ИЗРАИЛЬ» (Ис.19:23-25).

«Подлинный духовный опыт превосходит все конфессиональные границы и преграды… Самые живые, самые чистые струи в каждой духовной традиции отличаются вселенской широтой и внутренней свободой» (О. Суворова, «Мы только стоим на берегу», Издательство ЭКСМО).

Будем же делиться друг с другом верой, не навязывая её, но преломляя её в ответ на нужду, обогащая ею духовный мир и жизнь друг друга!

В молитве о том, чтобы вносить созидательность,
с глубоким уважением к труду читателя,

Пастор Александр Степанов
https://www.facebook.com/aleksandr.stepanov.1485/posts/944077368993594:0