Есть в Библии притча, полная путаницы. Традиционно ее называют притчей о блудном сыне, рассказывают, как притчу о добром отце, иногда вспоминая праведного старшего брата.

А притча-то – о трех беззаконниках! Да-да, не удивляйтесь: как это ни парадоксально, отец в притче тоже – беззаконник!

Ведь младший сын не присвоил ничего лишнего и ничего не взял баз спросу. Он запросил лишь то, что установлено законом. Но под причитающейся ему частью (по-гречески – «мерос») подразумевалась та доля, которую сын должен был получить лишь после смерти отца. По сути, ему оказывается безразлично – жив его отец или нет. Отцовское наследство для него важнее: «Я уже сейчас хочу пользоваться тем, что мне положено после твоей смерти, поэтому давай сделаем вид, что ты уже умер». Налицо – грубое нарушение пятой заповеди: «Почитай отца твоего и мать твою» (Исход 20:12).

Как надлежало поступить праведному отцу в подобном случае? Закон гласит: «Если у кого будет сын буйный и непокорный, неповинующийся голосу отца своего и голосу матери своей… то отец его и мать его пусть возьмут его и приведут его к старейшинам города своего… Тогда все жители города его пусть побьют его камнями до смерти; и так истреби зло из среды себя, и все Израильтяне услышат и убоятся» (Второзаконие 21:18-21).

Как поступил вместо этого отец? Он разделил имение! Ясное дело, сын не собирался гнать вдаль скот или тащить мешки с запасами продовольствия. Несколько дней бегал он по селу, за бесценок распродавая нажитое отцовским трудом. Задача была как можно скорее обратить полученное имущество в наличные. Отец же лишь наблюдал, как «по прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону» (Луки 15:12,13). Возможно, он ждал, что сын одумается? Но, так или иначе, не дождался…

В Торе не сказано, как быть, когда взбунтовавшиеся сын или дочь сбегали, и исполнить родительский долг не представлялось возможным. Но предание гласило: в этом случае отец должен предать своего отпрыска казни виртуально – прочесть по нему кадиш (поминальную молитву) и с этого момента считать его мертвым. Не исключено, что, в конце концов, отец так и поступил. Помните, что скажет он впоследствии: «этот сын мой был мертв» (Луки 15:24)?

В таком случае отпрыск виртуально умирал не только для отца. Для всего сообщества он теперь становился диббук – ходячий мертвец, зомби, нечистый дух. И при возвращении первый же, кто увидит его, обязан позвать односельчан, чтобы, забросав непрошенного гостя камнями, можно было защитить свои дома от осквернения. Недаром родитель, сжалившись (!), побежал навстречу сыну, когда тот был еще далеко (Луки 15:20)!

Известная картина Рембрандта «Возвращение блудного сына» – автопортрет. Как всегда, ключевой персонаж его картин – свет. Именно свет позволяет понять, о ком эта картина. Блудный сын на ней явно не главное действующее лицо. Собственно, лица-то его мы и не видим: он уткнулся им в колени отца, в роли которого и изобразил себя престарелый полуслепой художник. Его подернутые экземой руки лежат на плечах вернувшегося путника, отчасти покрывая остатки изношенных кружев его ворота – свидетельства утраченного благополучия. На лице отца – покой и умиротворение. Он счастлив: наконец-то все – дома! Наконец-то все – вместе!

Да и какой любящий отец на земле способен исполнить Закон в отношении опозорившего его сына, обрекая его на смерть? Ни один! Но в мире, где царит грех, абсолютно нет ничего абсолютного. И в притче мы реально видим, как относительная милость превозносится над относительным судом. Однако у Отца небесного абсолютны и милость, и суд. И потому это положение Закона – пророческое! Небесный Отец исполняет Закон. В лице Своего Единородного Сына он отдает нас, всех Его блудных детей, на публичное поругание. «Дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоанна 3:16).

Отношение обоих сыновей из притчи к отцу одинаково. Один еще мечтает наняться к отцу в батраки, другой и без этого считает себя батраком, гнущим на отца спину. Оба они дорожат не отцом, а тем, что хотели бы получить от него. Однако, и отношение отца к сыновьям тоже одинаковое. Он устремляется навстречу обоим.

Сергей Головин