Я родился в восточной части Манхеттена, когда он еще был относительно беден (сегодня в этом районе находится самая дорогая недвижимость в Америке). Мои родители вскоре нашли приемлемый дом за рекой Хадсон в Нью-Джерси. Но пока я рос в другом штате, моя семья и я все еще думали о себе как о жителях Нью-Йорка. Мы посещали церковь в Манхеттене, и, когда семья могла себе это позволить, мы с братом ходили в адвентистскую школу.

Было нелегко расти адвентистом в Нью-Йорке. Не только большинство людей на улице были секулярными, но мы не чувствовали себя комфортно даже с христианами других деноминаций. Мы были маленькой, рассеянной общиной в центре огромного мира небоскребов и запретных развлечений. Как и большинство жителей Нью-Йорка, мы торопились из одного знакомого места в другое, пробираясь сквозь огромное множество незнакомцев.

Я не могу сказать, что кто-либо когда-то преследовал меня за мою веру. Я просто знал, что я другой и даже странный. Я хотел нравиться, но соседские ребята знали, что я не являюсь одним из них. Я не ходил с ними в кинотеатры. Никогда не показывался на школьных танцах в пятницу вечером (я ходил в государственную школу пять лет).

Если мои друзья спрашивали, могут ли они прийти ко мне в субботу, я находил извинения. Когда они предлагали мне пиво или сигареты, я уклонялся настолько вежливо, насколько мог (хотя и жестоко страдал от угрызений совести в ближайшем кондитерском магазине).

Преследуем? Нет. Оскорблен? Нет. Презрен или отвержен? Нет. Мои друзья и соседи не адвентисты были действительно хорошими людьми. Рыба на берегу? Да. Пришелец в чужой земле? Определенно.

Джон Паулин «Евангелие с Патмоса»