Лет двадцать назад во время спора о том, понятен или нет для верующих церковно-славянский язык, я предложил своей собеседнице, известной писательнице с блестящим филологическим образованием, отстаивающей традиционную точку зрения, сказать в двух словах, о чем идет речь в новозаветном отрывке Евреям 2:12-18:

«Братие, святяй и освящаемии от единого вси — еяже ради вины не стыдится братию нарицати их глаголя: Возвещу имя твое братии моей, посреде церкви воспою тя. И паки: аз буду надеяся нань. И паки: се аз и дети, яже ми дал есть Бог. Понеже убо дети приобщишася плоти и крови и той приискренне приобщися тех же, да смертию упразднит имущаго державу смерти, сиречь диавола…»

Я прочел его наизусть, поскольку это апостольское чтение на водосвятном молебне, которое читается в храме ежедневно. Потом, по ее просьбе, дал и сам текст, который моя собеседница много раз старательно читала и перечитывала, пытаясь понять. Часа через два она сдалась, согласившись со мной, что непонимание многих мест богослужения проистекает не только из-за плохого чтения или пения, но и из-за самого языка.

Заметьте, текст остался непонятным при многократном прочтении человеком высокой филологической культуры, крещенным в детстве и вообще нередко посещавшим храм. Это была Надежда Яковлевна Мандельштам.

Что же говорить о церковных бабушках? Спросите тех, кто каждый день ходит в храм, поет на клиросе, словом, слышит этот отрывок ежедневно, спросите любую из них, о чем здесь говорится. С абсолютной уверенностью можно сказать, что никто на этот вопрос не ответит. Более того, спросите любого батюшку или даже чтеца, читающего этот текст, о чем здесь речь. Ответа не получите. А ведь это Слово Божие, читаемое при благоговейном молчании всего храма, причем ежедневно!..

Характерно еще и другое: никто даже не полюбопытствует, о чем же здесь все-таки речь. А ведь для этого достаточно пpocтo взять русский текст Нового Завета и прочесть Послание к Евреям святого апостола Павла, вторую главу, стихи 12-18. Но это как-то никому не интересно. Такое приблизительное, примерное, а часто просто неверное понимание не ощущается как явно недостаточное. Очень глубокая мысль, содержащаяся в этом отрывке из Послания апостола Павла к Евреям, о человеческой природе Христа, о Его соприродности нам, людям, благодаря которой для нас открывается путь к Богу, — эта мысль остается просто неуслышанной.

Все сказанное относится не только к указанному отрывку, но практически ко всем апостольским и ветхозаветным чтениям, очень важное содержание которых таким образом проходит мимо сознания молящихся. Как шутил один мой знакомый, из апостольского чтения ему было понятно всегда только первое слово: «Братие!..»

Шутка грустная, но, увы, справедливая. Ведь если вдуматься, то просто не по себе становится — откуда в христианской Церкви такое пренебрежение к Слову Божьему, которое низводится буквально до уровня некоего обязательного заклинания, терпеливо и даже благоговейно, но без всякого понимания выслушиваемого верующими. Как еще иначе можно назвать чтение так называемых паремий, то есть отрывков из Ветхого Завета, читаемых в большие праздники на всенощной.

Столь важная вещь, как ветхозаветные события, пророчества, имеющие целью подчеркнуть в праздничный день единство Божественного замысла и действия в Ветхом и Новом Заветах, остаются на уровне торжественного, но совершенно непонятного чтения, которое лишь растягивает время богослужения, да еще придает специфическую торжественность своей непонятностью. Но ведь Слово Божие всегда имело целью наставить людей, открывать им Бога, а не поражать их воображение совершенно непонятными словами.

Здесь может иметь место и еще одно отрицательное следствие постоянного употребления малопонятного языка, а именно — привычка к приблизительному мышлению. Что-то понял, а что именно — объяснить трудно. А иногда оказывается, что понял совсем даже и неправильно.

Эта привычка приблизительного мышления формирует и определенный тип характера. Русская душевность своим истоком, быть может, имеет именно такой, в значительной мере душевный, характер нашего богослужения. Когда происходит что-то очень красивое, но не очень понятное. Впрочем, к пониманию никто не призывает и не обязывает. Так идет изо дня в день, из год в год, из века в век. Формируется народный характер, чувствующий и любящий красивое, но не приученный к точному пониманию и выражению происходящего — чтений из Священного Писания, наставлений священника, молитв и песнопений.

Это могло переноситься и на обыденную жизнь. Не здесь ли формировался характер русского человека как не расположенного к точному продумыванию и додумыванию происходящего, точному выражению своих мыслей и желаний? Последнее, по наблюдениям специалистов, способствует импульсивному, взрывному поведению, поскольку человек не имеет адекватного способа выражения своих чувств и мыслей в сложных ситуациях.

Все это имеет принципиальное значение. То, что Бог, открывает Себя в Библии в той мере, в какой человек может. и должен о Нем знать, — оставаясь безусловно трансцендентным тварному миру, — в свою очередь раскрывает творческие силы человеческого разума. Бесконечно глубокому, но познаваемому смыслу Библии в жизни соответствует познаваемость бесконечно таинственного окружающего мира, который, как и Библия, перестает быть неразрешимой загадкой, шифровкой, а становится даром Божиим, предназначенным для того, чтобы человек пользовался им для своего блага.

Христианство есть религия личности Иисуса Христа, а не книги. Книга, Библия, раскрывает нам то, что хочет сказать о Себе Бог. Но Бог делает это через людей. Поэтому каждая страница Библии неизбежно содержит как божественный, так и человеческий элемент. Бог был Автором этой книги не в том смысле, что Он диктовал ее, а в том, что Он вдохновлял людей писать ее. Люди, которых Бог избирал в качестве «инструментов», действовали не как автоматы, а как живые личности. Поэтому в том, что они писали, неизбежно находят свое отражение их личные свойства, уровень культуры и знаний того времени, в котором они жили.

Христиане призваны не только слушать или читать Библию, а глубоко изучать ее: «Исследуйте писания», — говорит Иисус, — они свидетельствуют обо Мне!» Можно с уверенностью сказать, что именно наличие Библии как книги, которую человек призван изучать и исследовать, ориентировало европейцев на изучение и исследование окружающего мира, что в свою очередь привело к созданию современной научно-технической цивилизации. Последняя, несмотря на многочисленные нарекания, есть несомненное благо для человечества, так как только благодаря ей миллионы людей могут вести образ жизни, достойный человека, то есть иметь достаточно досуга для максимальной реализации себя как личности.

В противоположность христианству ислам, например, есть религия именно книги — Корана, в котором каждое слово воспринимается как продиктованное непосредственно Всевышним. Это «закрытый» для какого-либо исследования текст.

Александр Борисов. Побелевшие нивы. 1994 г.