БЛАГОДАРНОСТЬ — ОБОРОТНАЯ СТОРОНА ДОВЕРИЯ 

«Один же из них, видя, что исцелен, возвратился, громким голосом прославляя Бога, и пал ниц к ногам Его, благодаря Его; и это был Самарянин» (Лк. 17, 15-16).

Самаряне для евреев — «неправильные я». Похож на меня, а не я. Грек или римлянин даже и не похож, говорить не о чем, а этот клоун, пересмешник. Близкие страшнее дальних, похожие опаснее непохожих. Вот чем «любовь к ближнему» — более тяжёлая задача, чем любовь к дальнему. Дальний не пахнет, дальний не заразит, не испачкает, да и не различить его черт, все дальние одинаковы, а по ближайшем рассмотрении оказываются не такие уж белые и пушистые.

Почему же именно маргинал, отверженный даже для отверженных, возвратился сказать «спасибо» Иисусу? Понятно, почему он сперва пошёл с другими — стадное чувство, конформизм. А почему он опомнился? Автор рассказа только национальность указывает в качестве причины, полагая, что это исчерпывающий фактор.

Вообще человеку выздоровевшему более всего хочется забыть о болезни. Окончательное выздоровление и есть полное исключение болезни из кругозора, из памяти. Человек есть история жизни, а не история болезни.

Поэтому благодарность за выздоровление обычно довольно быстрая, торопливая. Это нормально. «Спасибо, доктор». Благодарность за исцеление — всё-таки лишь эхо патологии, болезни. Это низшая благодарность, от противного. Настоящая же благодарность — за свет, за любовь, за будущее, за вечное. Не за прошлое, которое прошло, и слава Богу, страшно вспомнить.

Тем не менее, без такой благодарности — благодарности за прошлое — не будет и вечности. Благодарность есть доверие. Слишком умён человек, слишком легко интеллект плетёт логичные конструкции, по которым выходит, что мы бы и так выздоровели, что исцеление не благодаря молитве, а что-то само собой срослось, просто совпадение. Редко можно что-то твёрдо доказать. Конечно, что операция была успешной — это доказуемо. Вот операция, вот скальпель, вот видеозапись. Только сам врач лучше пациента знает, что в любой операции есть риск. А главное — само существование врачей и медицины есть очень странное и чудесное явление, которое вовсе не легко объяснить.

Вся жизнь есть вереница чудес, которые мы не замечаем, потому что принимаем по умолчанию доброкачественность жизни. Мы интересуемся, откуда зло, а надо бы поинтересоваться, откуда добро. Иррационально думать, что добро — исходная позиция. В масштабе космоса — может быть, но то, что люди вокруг нас не такие уж волки, это отнюдь не само собой разумеется, и после Освенцима довольно легкомысленно полагать, что нормальная жизнь это норма. Нормальная жизнь — это чудо, а нормальная жизнь без телохранителей, полицейских, танков, атомной бомбы — чудо вдвойне. Не само собой она течёт, а невидимые миру чудеса расчищают её русла.

Что же, благодарить за то, что не произошло несчастья? Не смешно ли это с нашей стороны и не гнусно ли это со стороны Творца — требовать благодарности за норму? А ломать норму через коленку — смешно или гнусно? Мы уверены в себе? Мы доверяем себе? Тогда, конечно, никакой благодарности не нужно.

Легкомыслие полагает, что миру не нужно доверять, что мир хорош сам по себе. Разум знает, что мир заслуживает доверия — и только доверия, не более. Мир может подвести. Мир может обернуться чёрной стороной. Мир может наказать, разрушить, убить, раздавить, причинить мучение. И даже исцеление ничего не меняет — сегодня выздоровел от проказы, а завтра заболею спидом, из огня да в полымя. И в конце концов, все умрём.

Вот почему благодарности в мире так мало, вот почему благодарность наша такая куцая и мелкая. Открытка человеку, поклон Богу. Жертву принести. Совершить обряд.

Самаритянин, вернувшись, показал, что доверяет миру и верит, что исцеление его — не случайность, не игра природы, не эпизод, а глубокое. Такое доверие противоположно двум крайностям — самоуверенности и отчаянию. Быть прокажённым — довольно отчаянное положение, но излечимое, быть самарянином — положение неисцелимое. Ты всегда меньшинство, ты всегда презираем, ты вечный маргинал, и так сотни, тысячи лет. Как прожить и не отчаяться? Точнее, как, отчаявшись, жить? Отчаяние и побеждается доверием. Доверием — несмотря ни на что. Доверие такое — не противоположно вере, это одно из измерений веры. Верить в Бога и в то, что исцеление — по Его благой воле, это догмат, это коллективное, это конфрмистское и, в сущности, не очень глубокое. Вера в Бога без доверия к людям и к жизни. Больше себе доверяешь, чем другим. Самарянин же — не только в Бога веровал, и доверился Сыну Божию. Не просто врач, не просто исцелитель, не просто посланец Бога, а Кто-то, Кого нужно так же поблагодарить, как нужно благодарить Бога.

Что же, всякого, сделавшего нам добро, нужно благодарить как Бога? Конечно! Именно это смысл слов Иисуса о том, что накормивший голодного — Иисуса накормил. Накормивший Бога — Бог, и Сам Бог благодарен такому человеку как богу. Благодарен и доверяет ему — и впускает в рай.

Доверие — это высшая стадия благодарности, это оборотная сторона благодарности, это благодарность за бывшее, ставшая благодарностью за будущее. Вот почему Иисус оставил верующим таинство благодарности — и за что? Не за воскресение Христово, а за рождение, за жизнь с нами, за арест, за распятие, за смерть. Благодарность не за то, что Он нам сделал хорошо, а за то, что Он разделил с нами проказу нашего греха, нашего бытия. Болел с нами. Потому что есть болезни, которые нельзя исцелить — такова смерть — но которые можно разделить и этим победить, не исцеляя. Исцеление — это не о вере, это о знании, благодарность же — это о доверии на будущее. И может быть благодарность без исцеления, благодарность без повода из моей жизни, благодарность не за то, что Бог врач, а за то, что Бог — труп, мертвец, покойник.

Конечно, за такое можно благодарить, только, если доверяешь Богу, что Он — и Бог, и человек, что Его опыт — это и наш опыт, мой опыт, что Его победа над смертью — это победа не только над Его смертью, но и над моей. Доверие к тому, что есть связь между чужой жизнью и моей, и не жизнью другого человека, а жизнь Бога и моей, хотя между Богом и человеком пропасть больше, чем между человеком и обезьяной, абсолютная пропасть. Но вдруг происходит короткое замыкание — замыкание во Христе, и искра вспыхивает в каждом, кто смотрит на мир благодарно и благодарит словами, благодарит, передавая добро дальше, а не запирая в сейф на чёрный день, благодарит доверием Богу и верой в людей.

Яков Кротов

https://www.facebook.com/james.krotov/posts/2126362837428815