ВЕЛИКАЯ БОРЬБА — ДИАТОПИЧЕСКАЯ ГЕРМЕНЕВТИКА

Вопреки своему внешнему виду, «Великая борьба» представляет собой книгу диатопической герменевтики, т.е. она защищает возможность множественной библейской герменевтики. Хотя она интерпретирует Библию с определенной, адвентистской точки зрения, в то же время эта книга синоптически описывает различные возможные герменевтики, которые возникали на протяжении всей истории христианства в разных топосах (местах). “Великая борьба”, особенно в главах с 4 по 17, посвящена истории, но, помимо этого, в ней описывается история распространения Библии и истории разных герменевтиков на каждой из европейских территорий, которые связанны защитой Слова Божьего, но различаются интерпретационными подходами, не всегда дополняющими друг друга.

Центральной здесь является глава 10, озаглавленная «Ход реформ в Германии». Эта глава посвящена герменевтике Лютера и тому, как Германия стала центром Реформации. Следовательно, здесь уже имели место различные герменевтики, а также их искажения.

На самом деле, в разгар протестантского брожения в начале XVI века Лютер и Эразм Роттердамский, будучи общепризнанными проповедниками и защитниками Библии, действовали разными и не всегда совместимыми путями. Их обоих связывало глубокое уважение и восхищение Библией. Они приложили неимоверные усилия не только для создания надежного библейского текста, но и для того, чтобы найти способы эффективного подхода к этому тексту. При этом они разработали важные герменевтические принципы.

Ключевыми в отношениях этих гуманиста и теолога были 1524–1525 годы, в течение которых у них было непримиримое противостояние по поводу свободы воли. Эразм опубликовал свой труд De libero arbitrio (О свободе воли) в сентябре 1524 года, а Лютер ответил на него своим De servo arbitrio (О рабстве воли) немногим более года спустя, в декабре 1525 года.

Богословский разрыв в их понимании свободы человеческой воли стал непреодолимым. Лютер решительно отрицал наличие у человека свободной воли, доказывая полную её зависимость от Бога. Для Эразма отрицание свободы воли означало отрицание достоинства и ценности человека, фундаментального принципа гуманизма, составляющего его основу.

Но De libero arbitrio и De servo arbitrio как близкое антропологическое сравнение, так и существенную разницу в толковании Библии. И это герменевтическое противостояние на самом деле охватывало десятилетие с 1516 по 1525 год. Каждый, утверждал Эразм, должен уметь читать и понимать Библию по-своему. В 1504 году в Лувене Эразм обнаружил рукопись Лоренцо Валла, которая побудила его сравнить оригинальный библейский греческий язык с латинской Вульгатой, переводом, сделанным Иеронимом (4–5 века) и принятым католической церковью в качестве официальной версии Писания. Так началось исследование, которое привело его к критическому изданию Нового Завета, опубликованному в Базеле в 1516 году. Эразм подчеркивает искажения, внесенные переводом исходного текста на латинский язык, на которых основывались многие практики католической церкви. Например, Иероним определял брак как «таинство» (sacrament), тогда как в греческом тексте говорится о «тайне» (mystery).

Именно Эразм, как признавал сам Лютер, сформулировал теоретические предпосылки Реформации, отстаивая необходимость радикального обновления христианского сознания через возвращение к истокам христианства. Но прежде всего именно в самом известном произведении Эразма, язвительной сатире “Похвале глупости», мы находим все темы протестантской полемики против католицизма. Здесь Эразм осуждает — столь же решительно, как и Лютер, — продажность как духовенства, так и папства, а также религиозность, сведенную к пустому ритуальному формализму.

Пребывание Лютера в Варбурге (1521–1522 гг.) под защитой Фридриха Мудрого, курфюрста Саксонии, было частью этого давнего противостояния по поводу Библии. А в сентябре 1522 г. Лютер опубликовал свой перевод Нового Завета, который был основан на тексте Эразма и, таким образом, он воспользовался текстом, подготовленным великим гуманистом.

Хотя Эразм и Лютер разделяли некоторые фундаментальные идеи, породившие протестантскую Реформацию, их разделяло огромное расстояние. Эразм был ясным и спокойным интеллектуалом, ненавидящим всякий фанатизм и догматизм, убежденным пацифистом и сторонником терпимости. Лютер был непримиримым проповедником в своей революционной горячности. Оба призывали вернуться к первоначальному значению Священного Писания, но в то время как Лютер переводил Библию на немецкий язык, Эразм продолжал использовать латынь, убежденный, что это универсальный язык, отвергая национальные идиомы, которые, по его мнению, скорее разделяли, чем объединяли.

Но самое большое различие в их подходе к толкованию заключалось в вере Лютера в то, что Библия была ясной и прозрачной книгой. Он защищал однозначность значения библейского текста, в то время как Эразм защищал множественность его значений. А в «De servo arbitrio» отчетливо видна склонность Лютера к тотализации и упрощению Писания, для него Библия имеет единственно возможный смысл.

Однако, в отличие от Лютера, сегодня мы знаем, что библейская герменевтика на самом деле разыгрывается на разных уровнях. На первом уровне: источники веры. Лютер с его sola scriptura более убедителен, чем Эразм, вводящий в свою герменевтику спорную структурную значимость церкви. Но на втором уровне, библейском языке, герменевтическая позиция Эразма представляется гораздо более уместной, поскольку она защищает множественность значений библейского текста. Лютер же в своей тотальной защите библейской ясности, напротив, одержим интерпретационным редукционизмом (упрощением толкований).

Эти две герменевтики оказывали последовательное влияние на богословие своих авторов. Герменевтика ясности отчасти породила склонность Лютера к нетерпимости. И наоборот, из герменевтики множественности Эразм вывел глубокую убежденность в неоспоримой ценности терпимости. Фактически, Эразм, разделяя многие принципы Реформации, никогда не был полностью на стороне Лютера с его человеческой и теологической импульсивностью, но также никогда не был на стороне католицизма, осуждавшего Лютера.

Такое отношение Эразма было воспринято как признак слабости. Однако, отказываясь принимать чью-либо сторону, он с чрезвычайной последовательностью подтверждал свое радикальное неприятие догматизма, насилия и разделений, порожденных нетерпимостью и ненавистью. Выбирая между Лютером и церковью, Эразм решил остаться нейтральным. Это «отсутствие выбора» порождает образ Эразма как вечно разделенного и неуверенного в том, по какому пути следовать, если не откровенно трусливого и двусмысленного. Но это несправедливый суд. Отказ Эразма принять чью-либо сторону свидетельствует о состоятельности мыслителя, никогда не желавшего предать идеалы и принципы, лежавшие в основе его философии: свобода суждения, миролюбие и терпимость, достоинство и ценность человека. Словно предвидя кровавую религиозную борьбу, которая опустошит Европу в последующие десятилетия, Эразм всегда противостоял насилию и угнетению оружием «дискурсивного разума» (убеждением оппонентов, основанным на гражданском противостоянии идей и аргументов), как выразился современный философ Юрген Хабермас.

10-я глава “Великой борьбы” вводит важную герменевтическую дифференциацию. Ни один читатель, даже самый поверхностный, не может не заметить того, что «Великая борьба» представляет собой страстную защиту универсальной ценности Библии. Вся первая часть книги (главы 1-21), т.е. её исторический раздел, представляет собой повторяющееся и разнообразное описание того, как в различных контекстах и опытах осуществлялись многочисленные нападки на Библию, направленные на её уничтожение, а также повествует о верности мужественных и посвященных христиан, защищавших её. Но самое важное послание «Великой борьбы» о Библии заключается не в этом. Её новизна заключается в попытке обобщенного описания того, как эти намерения по нейтрализации Библии исторически проявляются дифференцированным и парадоксальным образом.

Уайт пишет:

Каждый из этих противоборствующих элементов по-своему отодвигал в сторону Священное Писание и превозносил человеческую мудрость как источник религиозной истины и знания. РАЦИОНАЛИЗМ боготворит разум и делает его критерием религии. КАТОЛИЦИЗМ, провозглашающий особое вдохновение своих суверенных понтификов, неизменное во все времена и происходящее по непрерывной линии от апостолов, дает широкие возможности для того, чтобы всякое сумасбродство и испорченность скрывались под святостью апостольского поручения. Вдохновение, на которое претендовали МЮНЦЕР и его соратники, имело своим источником капризы воображения, и его влияние подрывало все авторитеты, человеческие или божественные. Истинное христианство принимает слово Божие как великую сокровищницу вдохновленной истины и испытание всякого вдохновения. (ВБ, стр. 193)

Не существует единого метода борьбы с Библией. Вся первая часть «Великой борьбы» представляет собой описание того, как этот тройственный способ нападок на Библию проявляется в истории. Мнение, что средневековый католический модус был единственным типом атаки на Библию, было бы редуктивным и неправильным. Грубая средневековая католическая тактика отнятия Библии у народа силой была в некотором роде менее опасной, чем второй способ, возникший в самом лоне протестантизма и описанный Уайт в следующей цитате. Это показывает, что Уайт не заботится о защите протестантов от католиков или адвентистов от протестантов. Её цель — описать стратегии, применяемые в каждую эпоху в каждой из религиозных групп для нейтрализации Библии и её доступности для народа:

Противостояние папы и императора не причиняло ему такого большого недоумения и огорчения, какое он испытывал теперь. Из мнимых друзей Реформации выросли её злейшие враги. Те самые истины, которые доставляли ему такую радость и утешение, использовались для разжигания разногласий и смятения в церкви. (ВБ, стр. 187)

Он (Томас Мюнцер) заявил, что реформаторы, подменяя авторитет папы авторитетом Священного Писания, всего лишь устанавливали другую форму папства. Он утверждал, что ему самому было божественно поручено провести истинную реформу. «Тот, кто обладает этим духом, — говорил Мюнцер, — обладает истинной верой, хотя он мог никогда в жизни не видеть Священного Писания». Учителя-фанатики предавались власти впечатлений, считая всякую мысль и всякое побуждение гласом Божьим; таким образом, они доходили до крайностей. Некоторые даже сжигали свои Библии, восклицая: «Буква убивает, но дух животворит». (ВБ, 191)

Это простое описание стратегического изменения, направленного на нейтрализацию Библии, подчеркивает два важных момента.

Во-первых, нейтрализация Библии, к сожалению, может происходить не только со стороны тех, кто открыто ей противостоит (средневековый католицизм), но и со стороны тех, кто признаёт её мерилом веры, но считает недостаточным в качестве руководства к жизни (гуманисты, либералы, протестантизм).

Во-вторых, ни одна церковь не застрахована от возможного искажения Библии, ни католики, ни протестанты, включая адвентистов. Современные способы нейтрализации Библии — это не средневековые методы, а методы будущего не обязательно будут такими же, как в настоящем или прошлом. Задача каждого христианина и каждой христианской общины сегодня состоит в том, чтобы проанализировать свои собственные механизмы, которые могут искажать библейскую истину, а не в том, чтобы сосредотачиваться на герменевтических искажениях других. К сожалению, это не то, что мы, адвентисты, обычно делаем: мы сосредотачиваемся на герменевтических аномалиях других людей, чтобы не оценивать свои собственные. И, к сожалению, мы склонны делать это, неправильно используя эту драгоценную книгу «Великая борьба».

Ханц Гутьеррес — перуанский богослов, философ и врач. В настоящее время он является заведующим кафедрой систематического богословия итальянского адвентистского богословского факультета «Вилла Аврора » и директором CECSUR (Культурный центр гуманитарных и религиозных наук) во Флоренции, Италия.

====
Перевод сообщества «Прогрессивные адвентисты»

https://spectrummagazine.org/views/2021/great-controversy-diatopical-hermeneutics