С тех пор, как я начал писать, я знаю, что на определенные статьи, столь же неотвратимо, как лесные пожары в Калифорнии в августе, я обязательно получу отклик. Если я напишу что-то, оспаривающее доктрину или практику Церкви адвентистов седьмого дня, то знаю, что прочитаю в комментарии, сообщении, электронном письме или даже в старомодном письме в бумажном конверте что-то вроде: “Вам даже не следует быть адвентистом седьмого дня!”

Проще всего ответить, когда это вежливый вопрос, например: “Не могли бы вы объяснить, почему вы все еще адвентист седьмого дня, если вы не согласны с [учением или практикой, о которой идет речь]?” Иногда это принимает форму острой озабоченности: “Дьявол контролирует вас, и я молюсь, чтобы вы обратились в истинный адвентизм седьмого дня”. Иногда против меня выдвигали смехотворные обвинения в том, что я шпион-иезуит. Больше всего меня интересуют такие комментарии: “Вы [пошлость] еретик, то, что вы пишете, [пошлость]. Вы разрушаете церковь Божьего остатка, и Бог собирается [пошлость] уничтожить вас в озере огненном”. (Да, люди присылали в АТ подобные послания в защиту церкви. У нас на стороне адвентистской ортодоксии есть очень разгневанные, очень нездоровые люди.)

Полюби или покинь

Проблема часто исходит, как и следовало ожидать, от тех, кто считает себя истинными адвентистами, верными и консервативными. Я заметил, что они часто не читали (или не понимали) того, что я на самом деле написал. Они отмечают только отклонение от того, во что они верят (например, когда я сказал, что свинина, согласно Новому Завету, не является по своей природе нечистой, даже если некоторые считают ее менее полезной, чем некоторые другие виды мяса), и они реагируют на это. Иногда кажется, что они вообще не видели статью: они слышат, как на нее ссылается какое-то дочернее “служение”, и этого достаточно, чтобы меня проклясть.

Для этих людей быть частью нашей церкви — это всё или ничего. Вы должны верить именно так, как верят они, без отклонений или разногласий, или вам следует отправиться в дальний поход. Мне вспоминается слегка угрожающая старая кантри-песня покойного Мерла Хаггарда об Америке: “Если тебе она не нравится, покинь её / И пусть эта песня, которую я пою, будет тебе предупреждением. / Если ты наезжаешь на мою страну, парень, ты рискуешь сразиться со мной”.

Такой же гнев по поводу того, что я остаюсь адвентистом седьмого дня, проявляют и люди, которые покинули церковь и теперь считают себя ее противниками. Анти-адвентисты иногда столь же злы и жестки, как и ортодоксально верующие адвентисты — просто они по другую сторону пропасти. Я уважаю тех, кто ушёл в другое место, кто нашел другую церковь или систему верований, или, возможно, вообще не нашел — да благословит вас Бог, это то место, куда взял вас Бог, и не мне вас судить. Хотя у меня прочные связи с адвентистской церковью, я на самом деле не поддерживаю религиозный трайбализм как таковой: Бог находится во многих местах, в сердцах множества людей.

Так что у меня нет желания защищать границу между внутренним и внешним. Я думаю об этой церкви и о своей принадлежности к ней совершенно иначе, чем истинные верующие или яростные противники. Это не тот случай, когда нужно «любить церковь и все, что она утверждает, или оставить ее». Я люблю Бога и люблю людей. И сейчас мне вполне комфортно заниматься этим здесь, среди замечательных христиан, которых я знаю всю свою жизнь.

Кто нас определяет?

Мой профессор Фриц Гай, которого я очень уважаю, однажды сказал классу будущих пасторов: «Никогда не позволяйте никому говорить вам, что вы не настоящий адвентист седьмого дня. Никто, кроме вас и Бога, не может сказать, адвентист вы или нет ».

В то время я не был уверен, что верю ему. Я начинал служение, и мне сказали, что быть адвентистом седьмого дня означает не только определенную ортодоксальность, не просто набор четко прописанных правил поведения, которые я должен выполнять безупречно, но и полную лояльность к организации и её лидерам.

Несмотря на всю нашу историческую клевету на римский католицизм, похоже, что наши лидеры, постоянно повторяющие, что «Генеральная конференция является голосом Бога на земле», переняли отношение избранного нами врага к церковной власти. Тем не менее, мне кажется очевидным, что изначально наши пионеры создавали более свободную группу с динамичным, ведомым Духом богословием. Изучив ошибки протестантизма, они сопротивлялись тому, чтобы церковь определялась вероучениями и докринами. Лерой Фрум писал об основателях нашей церкви в «Движении, предначертанное  Богом»:

“Они ясно осознавали, что библейская истина должна и дальше раскрываться через непрерывное изучение и божественное руководство. . . . Они опасались любого препятствующего, ограничивающего вероучения или жестких формулировок. Они решили не ограничиваться какими-либо религиозными границами, как это делало большинство других церквей, говоря: “Настолько и не дальше”. Трагедия окружавших их церквей, связанных жестким вероучением, была им примером заблуждения и тщетности” (стр. 135)

Вряд ли это то, что мы получаем сейчас из Силвер Спринг (город, где расположена Генеральная конференция АСД). Редактирование и добавление к 28 пунктам нашего символа веры является частью каждого заседания ГК, и наш нынешний президент ГК сделал общецерковную ортодоксию, как он сам это определил, стержнем своего руководства.

Одна из причин, по которой я пишу именно так, как пишу, заключается в том, что я хочу, чтобы все знали, что церковь намного больше, чем список Основ вероучения. Она больше, чем старейшина Тед Уилсон. Больше, чем то, что публикуется в журналах Ministry и Review. Больше, чем доктринальные пункты обычного евангелизационного крестового похода. Больше, чем гневные требования слабого брата или слабой сестры в собрании.

Я считаю, что она должна быть достаточно большой, чтобы вместить широкие, разнообразные и творческие выражения нашей общей веры.

Широкая церковь

Представления англиканской церкви о “широкой церкви” означают нечто совершенно конкретное в истории этой конфессии. Но я, адвентист седьмого дня, по своему использую этот термин для описания церкви, достаточно гибкой, чтобы позволить себе иметь широкий спектр понимания Бога и Божьих ожиданий, а также самых разных членов, которых, несмотря на их различия, любят и дорожат.

Конечно, в нашей среде уже гораздо больше различий, чем принято считать, и я говорю не только об «отступниках», «мертвой древесине» (я презираю оба эти определения) в церковных списках. Даже те, кто регулярно посещают церковь и платят десятину, имеют личные взгляды и человеческие слабости, так что доктринальная и поведенческая чистота, в которую так хотят многие верить, является мифом.

Среди нас нет, давайте наконец это признаем, такой вещи, как чистота убеждений или совершенство поведения. И не потому, что мы какие-то особенно плохие люди, а потому, что, как и всякий верующий за всю историю Земли, «мы отчасти знаем, а отчасти пророчествуем», хотя все мы «лишены славы Божьей».

Представление о том, что лишь одна деноминация во всем христианском мире должна быть единственно верной, и что наша деноминация всегда будет демонстрировать совершенную последовательность в вере и практике, является абсурдом, и все мы в глубине души это знаем. Как известно, Ральф Уолдо Эмерсон сказал: «Глупая последовательность — хобгоблин маленьких умов, которого обожают мелкие государственные деятели, философы и богословы». Похоже, что мы стали церковью, возглавляемой богословами, одержимыми именно таким хобгоблином. По крайней мере, я отказываюсь быть одним из них.

Так что давайте раз и навсегда избавимся от этого высокомерия, которое мы испытываем по поводу того, что мы единственные обладатели истины, всей правды, абсолютной правды. Мы, ограниченные создания, достаточно мало знаем о Боге и настолько морально слабы, что полностью зависим от Его благодати.

Эволюция организации

Я верю, как, очевидно, верили Джеймс Уайт и другие пионеры, в церковь, которая постоянно развивается. Адвентисты не поддерживают биологическую эволюцию, но им лучше поверить в организационные изменения, потому что без них адвентистская церковь вообще не возникла бы. Организации живут, растут, меняются. Самый верный рецепт вымирания — это заявить: «Независимо от меняющейся окружающей среды, независимо от культурных различий между нами, мы собираемся придерживаться того, что провозгласили в самом начале, и, если вам это не нравится, уходите!»

А людей, которые говорят мне и таким, как я, что мы должны просто покинуть церковь, если мы не согласны со всем, что говорит старейшина Тед Уилсон, я хочу спросить: вы забыли протестантскую Реформацию? Или же серия реформ, которые так тщательно описаны в «Великой борьбе», дошла до адвентистов седьмого дня, и в этот момент Бог сказал: «Ага, хорошо, теперь вы всё абсолютно правильно понимаете. Никаких дополнительных размышлений не требуется. Просто насаждайте идеальную ортодоксальность и безупречное поведение среди 20 миллионов человек, и вы сразу сможете попасть на небеса»?

Последнему, кстати, учат сторонники движения перфекционизма, известного как теология последнего поколения. Но даже Елена Уайт не верила в это! Она пишет в “Свидетельствах для служителей и евангельских работников” в главе «Единство» следующее:
“Нам предстоит многому научиться и от многого, очень многого отучиться. Только Бог и Небеса непогрешимы. Те, кто думают, что им никогда не придется отказываться от лелеемых взглядов, никогда не изменить мнение, будут разочарованы. До тех пор, пока мы с решительной настойчивостью придерживаемся наших собственных идей и мнений, у нас не может быть единства, о котором молился Христос.”

Люди, подумайте: прошло 200 лет. Иисус не пришел. Мы становимся все менее актуальными для этого мира. Мы истекаем кровью. Разве это не говорит нам о том, что встать ногами в мокрый церковный бетон и дать ему затвердеть вокруг них — это не лучшая стратегия успеха?
Я мечтаю о церкви, которая будет такой динамичной, какой ее хотели видеть пионеры, которая поощряет уважительный и открытый диалог. Так что, оставаясь частью этой церкви, я делаю свой вклад это дело. Я пишу статьи в поддержку церковной прессы, но я также обращаюсь к таким вещам, которые нуждаются в переменах, к вещам, которые, как мне кажется, должны быть пересмотрены или исправлены. Я не всегда бываю прав, но, по крайней мере, вы не можете обвинить меня в молчаливом соучастии.

Но что по поводу пасторов?

Неудивительно, что если вы работаете в церкви, у церкви есть ожидания относительно того, каким адвентистом седьмого дня вы должны быть. Есть тысячи пасторов, которые скрывают свои неортодоксальные взгляды, опасаясь, что разговоры о них будут стоить им возможности проповедовать Евангелие Иисуса Христа людям, которых они любят.

В любой системе, которая определяет себя так же жёстко, как эта деноминация, существует вероятность конфликта между пасторами, общинами и церковными лидерами. Мне кажется, что один из способов решить эту проблему — это доверить наших пасторов руководству Святого Духа и их общин. Если пастор благочестив, нравственен и верит в Евангелие Иисуса Христа, если пастор заботится о людях, если пастор хранит субботу и верит, что Иисус однажды вернется, если пастор заботится о своей общине, тогда это тот пастор, которого мы хотим сохранить.

Разрядка напряженности

Предлагаю начать разрядку и объявить перемирие. Мы не будем соглашаться друг с другом, но не будем изгонять друг друга из церкви и не будем отправлять друг друга в озеро огненное. Тем из вас, кто имеет совершенно противоположные взгляды на эту церковь по сравнению с моими: пока вы ведете себя как христианин, я никогда не скажу вам, что вы не принадлежите ни к моей конгрегации, ни к кому-либо еще. И я бы никогда, ни за что не стал бы говорить вам, что вы не попадёте на небеса — это то, чем соверующие иногда мне угрожали.

Я не верю в принцип “люби или уходи”, если только ты не хочешь причинить людям боль. Если то, во что вы верите и что говорите, заставляет людей думать, что Бог — жестокий монстр или мелкий тиран; если ваши учения сеют в них в кошмары и неуверенность в своем спасении на всю жизнь; если вы забераете их последние деньги, а сами летаете на частных самолетах; если вы заставляете их думать, что они должны достичь совершенства, которого вы сами никогда не достигали; то, я снова процитирую Мерла, “ты рискуешь сразиться со мной”.

Держаться Иисуса

Моя работа, как пастора, заключается в том, чтобы делать то, что делал Иисус: пасти и утешать людей, имеющих душевные раны. Евангелие Иисуса Христа, которое мне поручено проповедовать, ясно изложено в Новом Завете, но кое-что из того, на чём мы, адвентисты, настаиваем, глубоко противоречит этому Евангелию. Некоторые из этого сильно вредит людям. Тогда я буду этому противиться.

Жить с постоянным чувством вины за невозможность достичь совершенства — это не Евангелие Иисуса Христа. Запугивающая эсхатология — это не Евангелие Иисуса Христа. Называть другие церкви (которые никогда не проявляли к нам ни малейшей неприязни) нашими врагами и обвинять их в том, что они готовятся преследовать нас, — это не Евангелие Иисуса Христа. Придавать исключительное значение таким вещам, как выбор еды, и судить по ним о духовности людей — это не Евангелие Иисуса Христа. Иерархическая церковная административная структура, которая называет себя «высшей властью Бога на земле», возглавляемая авторитарным президентом, который путает доктрины с политикой, не является Евангелием Иисуса Христа. Принуждать каждого адвентиста по всему миру придерживаться одних и тех же верований и ожидать, что мы будем действовать синхронно в разных культурах, — это не Евангелие Иисуса Христа.

Евангелие Иисуса Христа намного проще. В нем говорится, что те, кто веруют в Иисуса и делают все возможное, чтобы подражать Ему, могут иметь уверенность в вечной жизни.

Это все, что я пытаюсь сказать и все, что я пытаюсь сделать, и я не буду исключен из церкви за это.

Лорен Сейболд — главный редактор журнала Адвентист Тудей

===============

Перевод сообщества Прогрессивные Адвентисты

https://atoday.org/the-church-love-it-or-leave-it/