Предостережение членов церкви, не принимающих современной музыки

«Не было такого случая, чтобы я летел над целью, которую нужно поразить, и меня бы не обстреляли». Полковник Нимрод Макнир. 

Есть ли красота в современной музыке? Нужна ли она? Некоторые христиане скажут так: «Высшая форма музыки на сегодняшний день — это музыка классическая. Как христиане мы должны стремиться к музыкальному совершенству, а его никогда не удастся достичь, если опускаться до художественного и исполнительского уровня, который нравится большинству». 

Многие чувствуют, что, используя современную музыку, мы низводим церковь до уровня музыкальной посредственности или того хуже — до уровня плохой музыки. Как мы определяем «хорошую» музыку, то есть музыку эстетически допустимую? Есть качество, из-за отсутствия которого критики обычно уничижительно отзывались о современных музыкальных стилях. Это гармоническое богатство музыки.
Один противник христианской поп-музыки объясняет свое мнение тем, что хорошая музыка должна быть гармонически богатой. Значит ли это, что музыка с простой гармонией плоха? Был ли «Эдельвейс» в «Звуках музыки» недостаточно хорош, когда Кристофер Пламмер пел эту песню под аккомпанемент простой гитары? Напротив, сама простота хорошо служила ее назначению — выразить патриотические чувства австрийского народа, застигнутого врасплох нацистами. Несправедливо рассматривать эту песню вне контекста, сравнивая ее, скажем, с пятой симфонией Бетховена. О музыкальном стиле можно судить только в связи с тем, кому он предназначен. 

Музыканту, для которого изучение, правильное восприятие и понимание «превосходной» музыки стало главным делом его жизни, нельзя заходить в тупик. Даже если труды его и не бесполезны, он должен быть осмотрительным, чтобы любовь к классической музыке не вызвала у него презрения к более простым музыкальным стилям. Если церкви годятся только высшие формы искусства, то придется считать, что «койне» — греческий язык Нового Завета — не соответствует литературной норме в сравнении с классическим греческим языком, который и предпочитает множество образованных, тонких людей. Точно так же та музыка, которую во времена Ветхого Завета использовали для сопровождения псалмов, не отвечала бы нормам гармонического богатства. 
По моему мнению, если конструктор авиационно-космических аппаратов не радуется, запуская со своим ребенком змея, он утратил что-то очень важное. То же самое можно сказать о серьезном музыканте, который не получает удовольствия от «Эдельвейса», исполняемого под гитару, как простая народная песня, голосом, который никак не подошел бы для оперы. Хороший оратор, способный сказать речь, которую запишут и сохранят для будущих поколений, утратил нечто важное, если он больше не может получить наставление в вере от сельского проповедника, который, возможно, и колледжа не кончал. Самые лучшие проповеди этого пастыря не смогли бы отвечать требованиям, которые предъявляют серьезным ораторам. Но община может не откликнуться на «блистательную речь». Когда судят о достоинствах стиля, надо учитывать, чему служит данное средство выражения. 
Прежде чем безоговорочно назвать уродливыми и пустыми все новые музыкальные стили, приверженцы «серьезной» музыки поступили бы правильно и разумно, послушав критиков, которые тоже осуждали нововведения своего времени. 

«Вы слышите мешанину из звуков, множество разных частей, громыхание гармоний, нестерпимое для уха. Один поет в быстром темпе, другой — в медленном; один голос поет верхние ноты, другой — низкие; и — словно этого мало — третий остается посредине, между ними. Даже при самом благом намерении, как можно видеть свет в этом хаосе?» (Артузи о Монтеверди, 1608). 
«Три части ля-мажорной симфонии Бетховена не имеют общего плана, беспорядочны, полны резких и неприятных сочетаний» (1823). 
«Ни формы, ни общего замысла, ни ритма, ни симметрии» (д’Ортиг о Вагнере, 1861). 
«Я услышал непрерывный поток звуков и не находил ни общего замысла, ни формы, ни основной темы, ни акцентировки» (французский писатель о «Пелеасе и Мелисанде» Дебюсси, 1902). 
«Бессмысленные сгустки нот… совершенная ерунда» (Ф. Кордер о Шёнберге, 191). 
«Признаки буйного умопомешательства, касаться которых мыслящее искусство считает ниже своего достоинства… ух омерзительного уродства уничтожает конечную интеллектуальную зависимость самой гармонии… Период глубочайшего музыкального упадка… в котором бесстыдно и открыто признают Шёнберга и Стравинского с его бормотанием кретина» (Ратленд Бафтон, 1922). 
Очевидно, исходя из личных предпочтений, нетрудно установить такие границы для прекрасного, каких никогда никто не предполагал. 

Есть такие люди, которые говорят о современной христианской музыке: «Мой дух не свидетельствует вместе с Духом Божьим, что эта музыка уместна для церкви». Если эти люди молились о разрешении этого спорного вопроса и полагают, что Бог не попустил им участвовать в таком споре, уважим их решение, не будем давить на них, пытаясь приохотить к тому, что для них может быть предосудительным. 

Но должно ли их предостережение связывать всех христиан? Если бы Дух Божий дал нам ясно понять эту проблему, то, по-видимому, среди тех, кого Он ведет, царило бы единодушие; однако такого единодушия нет. 

Одни определенно чувствуют, что Бог хочет, чтобы мы слушали только классические аранжировки традиционных церковных гимнов. Другие получили укрепление и наставление в вере благодаря умеренной музыке группы «Гэйтерс» («Gaithers»), рассчитанной на нетребовательного слушателя, однако чувствуют, что стиль Кита Грина ведет нас в сомнительную область рока. Третьим очень нравится Кит Грин, но у них вызывает тревогу стиль группы «Петра». Наконец, некоторые из нас молились и постились, чтобы получить ответ, и чувствуют, что можно использовать весь диапазон музыкальных стилей. 

Критики современной христианской музыки обычно говорят, что те, кого не настораживает стиль, выходящий за пределы личных предпочтений критика, много лет ожесточали свои сердца и плохо слышат, что говорит им Дух. Но откуда мы знаем, что нельзя сказать и наоборот, уже про самих критиков? Может быть, они не признают, что Бог станет использовать музыкальные стили, которые лично им не нравятся? У них выработалось сознание «немощного в вере» (см. Рим. 14), и они глубоко убеждены, что некоторые вполне законные действия недопустимы для церкви. 

Несомненно, все мы должны молиться о мудрости и восприимчивости к направляющему действию Духа, однако, прежде чем принимать решение, основываясь на чувстве, которое мы считаем голосом Духа, надо учесть несколько обстоятельств. 

На всем протяжении истории Церкви люди смешивали внутреннее водительство Духа с тем, что им изнутри подсказывало воспитание в рамках определенной культуры. Когда-то над стилем наших церковных гимнов издевались, считая его ужасным, безбожным и даже бесовским. Очевидно, эти давние критики с мирным сердцем чувствовали, что выполняют Божье повеление, тогда как в действительности противились Его делу. Даже сегодня некоторые рассказывают, что слишком поспешно осуждали современную христианскую музыку. 

Подумав как следует, Джош Макдауэлл попросил прощения у некоторых музыкальных групп. Другие пережили похожую перемену и теперь уверены в том, что Дух использует эти новые виды музыки. Однако, как сказал однажды Сперджен, «странно, что некоторые люди, так много говорящие о том, что им открывает Святой Дух, уделяют так мало внимания тому, что Он открыл другим». 

Когда в стиле церковной музыки происходили изменения, всегда кто-то считал новые стили неподходящими для церкви или даже дьявольскими. Взгляды этих людей сформировались в определенной культуре, они не могли увидеть новое действие Духа и совершали серьезную ошибку, приписывая действие Бога дьяволу. Мы должны помнить об этой тенденции, рассматривая новые виды музыки. 

Может быть, чем поспешно осуждать их и приписывать дьяволу, благоразумней последовать совету, данному Гамалиилом, когда из иудаизма выделилась новая секта: «Мужи Израильские! подумайте сами с собою о людях сих, что вам с ними делать. …Ибо если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (Деян. 5:35, 38-39). 

Стив Миллер «Споры о современной музыке »