Для огромного количества современных христиан заявления, помещенные в настоящем пункте будут, вероятно, самой радикальной новостью. Лишь немногие хотят размышлять о том, что в христианстве укоренилось одно досадное недоразумение. Как ни прискорбно осознавать, но вера – главная христианская добродетель и одно из важнейших понятий христианства как такового – в сознании многих верующих смешалась и перепуталась с самыми разными понятиями, не имеющими к ней прямого отношения. Под верой (спасительной верой!) сегодня христиане понимают все что угодно. Среди этого «всего чего угодно» назовем самую главную подделку, занявшую место подлинной веры: догматоверие.

Многие христиане убеждены в том, что спасительная вера – это бездумное (да хоть бы даже и не очень бездумное) принятие церковной догматики, вера в эту догматику, вера в некие формулировки, абстрактные положения. Предполагается, что именно эта вера ведет к спасению. Зачастую такая «вера» считается тем более благочестивой, чем более она слепая. Все, что провозглашает Церковь, следует принимать якобы без рассуждения. Давайте остановимся именно на этом смешении веры и догматоверия.

Спасительная вера может являться только одним: отношением, и уж, конечно, не к догматам, а к Богу. Это экзистенциальный акт (или экзистенциальная позиция). Принятие же неких вероучительных формулировок имеет отношение лишь к мыслительным операциям (даже если мышление оказывается, по сути, выключенным). Разумеется, мыслительные операции и экзистенциальная позиция связаны друг с другом, но спутать их никак нельзя. Если бы спасение зависело от правильности вероисповедных формулировок, въевшихся в наше сознание, то оно было бы чем-то вроде результата получения высокой оценки на экзамене по церковной догматике.

Д. Бош в связи с данным вопросом пишет: «…наиболее явно проникающее воздействие греческой философии на молодое христианское движение отразилось в его растущем стремлении дать определение вере и систематизировать учение. <…> Онтология (Божье бытие) сделалось важнее истории (Божьих дел). <…> Все это основывалось на концепции превосходства абстрактной идеи над конкретно-исторической. Язычникам, следовательно, надо было, прежде всего, представить правильное учение о Боге. Ключевым понятием у греков было знание… У многих христианских богословов это понятие постепенно вытеснило понятие о действительном событии. Тема «спасения через знание» пропагандировалась самыми разными способами… <…> Божье откровение понималось уже не как Его самовыражение в исторических событиях, а как донесение истины о сущности Бога в трех ипостасях и Христа в двух естествах.

Целью многих церковных соборов была выработка окончательного символа веры, формулировки их носили категоричный и безоговорочный характер, как будто речь шла о какой-то вполне конкретной вещи, а не о чем-то несказанном. Под единством церкви начало подразумеваться согласие верующих с этими формулировками. Несогласные отлучались анафемой. Сравнение между Нагорной проповедью и Никейским символом веры подтверждает такую точку зрения. Первая обрисовывает общие нормы поведения, не давая каких-либо конкретных предписаний на этот счет. Все содержание Проповеди носит этический характер, в ней нет никаких метафизических умопостроений. Никейский же символ веры построен на метафизической основе, содержит множество доктринальных установлений и ничего не говорит о нормах поведения верующего. Ван дер Аалст дает точное определение произошедшему: «Послание стало теорией, теория догмой, а догма вылилась в умело составленные установления» [1, с. 209–210].

Эта пространная цитата из труда Д. Боша не требует дополнительных комментариев. Сам образ христианства в сознании многих — и верующих, и неверующих — искажен. Как нечто бесспорное принимается утверждение, будто христианство учит о тому, что благочестивая спасительная вера есть не что иное, как принятие формулировок, — причем, по возможности, это бездумное принятие.

Увы, христианство этому действительно учит, — если, конечно, под христианством понимать существующие религиозные организации. Но аутентичное, библейское, христианство этому не учит и не учило никогда!

Описанная проблема не является проблемой исключительно протестантского фундаментализма. Это общая беда многих христианских конфессий. От завороженности человеческими догматическими формулировками надо избавляться очень многим верующим, а не только протестантским фундаменталистам. Данный пункт мы включили в описание протестантского фундаментализма по причине того, что названная проблема неотъемлема от него. Без этой проблемы фундаментализма не бывает — хотя бывают и «не совсем фундаменталистские» церкви, имеющие такую же проблему.

Если кто-то попытается оспорить данное утверждение, указав на пренебрежительное отношение к богословию, существующее в некоторых антиинтеллектуалистских фундаменталистских кругах, это не будет возражением по теме. Ведь пренебрежение в этих кругах высказывается именно в адрес богословия, а вовсе не в адрес традиционалистской догматики, конфессионального вероучения, «предания старцев». Это разные вещи. Можно не разбираться в истории Вселенских соборов, но бдительно оберегать принятые в своей конфессии вероучительные формулировки, отождествляя их с истинами, непосредственно взятыми из непогрешимой Библии. Очень важно подчеркнуть, что догматоверие наиболее органично сочетается именно с пренебрежением к серьезному богословию, а вовсе не с увлеченностью оным. И здесь мы плавно переходим к следующему пункту.