ЦАРСКАЯ ВЛАСТЬ: НАЙДЕТСЯ ЛИ ЕЙ МЕСТО В АДВЕНТИСТСКОЙ ЦЕРКВИ?
Стэнли Е. Паттерсон
Adventist Today, Volume 20, No. 4, pp. 4-9

Случилось так, что текущие события в Североамериканском дивизионе позволили нам по-новому взглянуть на жаркие споры, бушевавшие в ходе преобразования организационной структуры Церкви на съезде Генеральной Конференции 1901 года. Ныне в Церкви остро стоит вопрос о равноправии мужчин и женщин, осуществляющих пасторское служение и занимающих руководящие посты, однако острые дебаты по этому поводу разворачиваются в общем контексте управленческой структуры Церкви.

Не так давно Североамериканскому дивизиону было сделано замечание со стороны юрисконсультов Генеральной Конференции, которые уведомили руководителей дивизиона о том, что те не имели права принимать самостоятельные решения относительно роли женщин в церковном руководстве, если эти решения не согласуются с курсом, проводимым Генеральной Конференцией. Поскольку дивизион представляет собой подразделение Генеральной Конференции, а не самостоятельную единицу, у него нет достаточных полномочий для осуществления подобного рода несогласованных шагов.

Ну а как насчет следующеей ступени вниз по иерархической лестнице — унионных конференций? Поскольку унионы проводят собственные съезды, на которых можно провести соответствующие голосования, разве из этого не следует, что решения, принятого делагатами такого съезда, будет вполне достоточно, чтобы изменить политику и практику, которые касаются места и полномочий женщин, занимающихся пасторским служением?

Ответить на этот вопрос не так просто, как кому-то может показаться. На протяжении многих лет возможности унионных конференций и местных конференций принимать самостоятельные решения, расходящиеся с мнением вышестоящих органов, постоянно сужаются. Если проанализировать типовые уставы в динамике их развития с 1980 года по настоящее время, то мы увидим, что на унионы и конференции налагается все больше ограничений путем внесения в их уставы определенных элементов, обязывающих унионы и конференции принимать решения, согласующиеся с политикой и установленными процедурами Генеральной Конференции. В типовых уставах, изданных после 1995 года, жирным шрифтом выделены те части, которые должны быть включены в уставы местных и унионных конференций в обязательном порядке. Следует отметить, что данный наказ, по всей видимости, не исполняется в Североамериканском дивизионе повсеместно.

Вот что сказано во вступлении к типовому уставу от 1980 года относительно его применения: «Унионным конференциям надлежит как можно точнее следовать данному образцу» . В 1985 году та же мысль была сформулирована следующим образом: «Типовой устав унионной конференции надлежит использовать как руководящий принцип, причем как можно ближе к образцу, вплоть до окончательного рассмотрения на годичном совещании 1987 года» . Тенденция становится еще более очевидной к 1995 году, когда тот же пункт был сформулирован так:

«Данному типовому уставу надлежит следовать всем унионным конференциям. В типовой устав можно вносить изменения с одобрения вышестоящей организации. Разделы типового устава, выделенные жирным шрифтом, особенно важны для единства всемирной Церкви и должны быть включены в устав каждой унинной конференцией в принятом виде. Другие разделы типового устава можно видоизменять… если эти изменения в полной мере соответствуют положениям типового устава. Поправки в типовой устав унионной конференции вносятся Исполнительным комитетом Генеральной Конференции адвентистов седьмого дня на любом из годичных совещаний комитета» .

В издании 2010 г. нашли отражение некоторые изменения, но по сути своей формулировки остались теми же, что и в издании 1995 года.
Типовой устав, некогда предлагавшийся в качестве ориентира и рекомендации, трансформировался в документ, наделенный полномочиями от Генеральной Конференции адвентистов седьмого дня определять, какое изменение, вносимое унионной или местной конференцией, согласуется с общим курсом, а какое нет. Отсюда, между тем, следует, что выделенные жирным шрифтом разделы в типовом уставе нужно принимать голосованием делегатов съезда (сессии) Генеральной Конференции, а не просто на очередном заседании ее исполнительного комитета.

Остается открытым вопрос, как быть руководству, если одна из унионных конференций получит на своем съезде от делегатов поручение уравнять женщин и мужчин в правах в том, что касается карьерных возможностей в Церкви и формальных подтверждений их пасторского статуса. Какие параметры, заложенные в церковных документах, наделяют властью санкционировать рукоположение пасторов исключительно унионные конференции?

Раз формального запрета на рукоположение женщин для евангельского служения не существует, то на какие положения и установки Генеральной Конференции, в таком случае, нужно опираться как на отражающие глас народа (как на съезде Генеральной Конференции) относительно рукоположения женщин? Конечно, у нас есть руководящие документы с нормативами для рукоположения, но разве наличествует в этих документах ясно выраженный запрет на подтверждение церковного статуса женщин? Или же они просто описывают процедуру рукоположения? Может быть, у квалифицированного юриста и получится отыскать в этих документах какие-нибудь ограничения в рукоположении, но лично мне таких указаний, против которых выступают ищущие равноправия между разнополыми пасторами, найти не удалось.

Однако независимо от позиции, которую занимает та или иная организация, необходимо признать, что церковная структура адвентистов седьмого дня была разработана с тем, чтобы сообщать властные полномочия снизу вверх — от людей к руководителям, служащим Церкви на различных организационных уровнях. Нам нужно помнить, что эти руководители пользуются властью, которую получили во временное пользование от доверителей, то есть верующих, — власть не принадлежит нашим руководителям на правах собственности.

Нормативные церковные документы разрабатывались не как упреждающее (рассчитанное на возможные пути развития) законодательство, но как отражение практики, общепринятой или признанной народом. Именно так появилось на свет «Церковное руководство», и хотя порой оно напоминает больше одеяло, сшитое из разномастных лоскутков, в нем, тем не менее, отражен скорее глас народа, чем мнение квалифицированных церковнослужителей. В тех практических шагах, которые мы наблюдаем на уровне местных и унионных конференций, некоторые непременно увидят некий мятеж и движение в сторону разобщенности. Однако тщательный анализ возникновения нашей церковной системы указывает на осуществление полномочий, которые законным образом передаются избирателями своим представителям на уровне местных и унионных конференций, а в конечном счете и на уровне съезда Генеральной Конференции. Этот процесс начинается снизу и идет по ступеням вверх.

Подотчетность

Давайте посмотрим, кто и перед кем отвечает в нашей любимой Церкви. Во-первых, хочу сразу предостеречь: когда речь заходит об ответственности и подотчетности, у нас в голове сразу же возникает привычная иерархическая лестница. Мы привыкли думать, что мы подотчетны тем, кто стоит над нами — ведь так принято в нашей культуре. Однако к нашей Церкви это не относится. Достаточно вспомнить слова нашего Господа, произнесенные Им в четверг вечером накануне Его распятия в пятницу: «Кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий — как служащий» (Лк. 22:26). Эта цитата представляет собой часть более широкого обсуждения евангелистами вертикальной иерархической модели (Мф. 18:1-5; 20:25-28; Мк. 10:43, 44; Ин. 13:12-17), к которой мы интуитивно тянемся и которую Евангелия не жалуют. Иисус перевернул ее с ног на голову, и то же самое сделали делегаты съезда Генеральной Конференции 1901 года. Люди, передавшие на определенный срок властные полномочия своим избранникам, должны оказывать им честь (Евр. 13:17), однако на сообществе верующих остается богоданная ответственность делегировать власть каждому уровню организационной структуры.

Мы привыкли думать, что «нижестоящие» организации несут ответственность перед вышестоящей. Однако это неверно. Подотчетность в церковной структуре адвентистов седьмого дня неизменно возвращает нас к народу, ведь именно члены Церкви наделены Божественных даром власти и именно перед ними в конечном итоге держат ответ все структурные уровни Церкви. Все полномочия, присущие тому или иному посту, исходят от людей и ограничиваются по времени и сфере действия — будь то пост президента Генеральной Конференции или служение местного пастора.

Стремление к укреплению власти

Человеческим организациям свойственно переходить от модели распределенной власти к власти консолидированной — то есть от власти, осуществляемой многими, к власти немногих (или, в крайних случаях, к единоличной власти). Вспомните, с каким упорством израильтяне требовали себе царя (Суд. 8; 1 Цар. 9), так что Богу пришлось констатировать даже, что они Его отвергли. Вспомните и о резкой консолидации крайне распределенной власти в новозаветной Церкви, когда она устремилась к созданию папской системы, провозгласившей народ подданными церковной власти, а не обладателями ее. Мы наблюдаем множество подобных примеров на протяжении всей библейской истории. Бог распределяет власть; люди стараются ее консолидировать.

Ну а что же наша Церковь? Если мы рассмотрим историю, предшествовашую реорганизации Церкви в 1901 году, то мы увидим, что эта реорганизация была шагом, предпринятым в ответ на укрепление власти, которую Елена Уайт, внимательно наблюдавшая за процессом, неоднократно называла «царской». Нижеследующее высказывание было записано в 1903 году, и оно дает возможность ощутить дух того времени, когда вызревала эта проблема в поведении церковных руководителей:

«В деле Божьем не может быть никакой царской власти — ни у одного человека, ни у нескольких. Представители Генеральной Конференции не должны более повторять со властью: «Мы — храм Господень, храм Господень», как это было последние двадцать лет. Люди, занимающие ответственные посты, ведут работу неразумно» Ellen G. White, “No Kingly Authority to Be Exercised,” from Manuscript 26, 1903, quoted in Manuscript Releases, Vol. 14 (Silver Spring, MD: Ellen G. White Estate, 1990), p. 280; see also Christian Leadership (Washington, D.C.: Ellen G. White Estate, 1985), p. 26..

Нам в напоминание

Прошло уже чуть более ста лет с тех пор, как наши предшественники, решая проблемы организации и руководства, выработали церковную структуру и руководящие принципы, которые и определяют нашу представительную систему управления Церковью сегодня. До той поры организационная структура Церкви адвентистов седьмого дня вроде как развивалась в соответствии с практическими нуждами. Поначалу наши духовные предки и вовсе противились организации; затем, в середине 19-го века, они осознали нужду в большем порядке, ведь наши ряды росли, усложнялась и структура нашего движения. Наконец, ближе к концу 19-го века Церковь вполне осознала, насколько важна правильно выстроенная организация.

Приступить к реорганизации Церковь заставили не только трудности, связанные с ростом числа общин и расширением миссионерской деятельности; это была еще и реакция на поведение высокопоставленных церковных служителей. Еще во времена древнегреческого философа Платона люди вполне понимали достаточно предсказуемые и усугубляющиеся перемены в поведении властителей, постепенно скатывавшихся к авторитаризму и даже деспотизму. Рассуждая о природе власти и тиранства, Платон писал: «Когда он [тиран] только-только появляется от земли, он не тиран, он защитник» . Превращение защитника в тирана — явление для человеческой природы вполне обычное, и Церковь от него отнюдь не застрахована. В Ис. 14 и Иез. 28 дано яркое описание самовозвышения Люцифера, протекавшего по схожему сценарию и с весьма трагическим исходом.

Елена Уайт после своего возвращения из Австралии в сентябре 1900 года и вплоть до самой смерти в 1915 году много времени посвящала проблемам руководства, управления и власти. Ее взгляды на поведение руководителей и организации в целом, высказанные в ответ на события, происходившие в этот период, изложены в книге Христианское руководство. Вот лишь одна цитата, позволяющая судить о характере ее советов:

«Ни одному человеку не дано быть господином, чтобы властвовать над разумом и совестью своего ближнего. Нам нужно быть крайне осторожными в том, как мы обращаемся с наследием, искупленным Божьей кровью. Никому из нас не дано быть властителями над нашими ближними. Каждому надлежит нести свое собственное бремя. Мы можем обращаться к своим соработникам со словами ободрения, веры и надежды; мы можем помогать им нести их особые бремена…» Ellen G. White, “Individual Responsibility & Christian Unity,” from Manuscript 29, 1907, pp. 9-10, quoted in Christian Leadership (Washington, D.C.: Ellen G. White Estate, 1985), p. 27.
В ее трудах много подобных высказываний, сделанных в том или ином контексте. Она явно стремилась к тому, чтобы помешать Церкви взять курс на сосредоточение власти в руках одного или нескольких человек. Она хотела, чтобы управление и властные полномочия были широко распределены по всему Телу Христову.

Реорганизация
Елена Уайт принимала деятельное участие в подготовке и проведении съезда Генеральной Конференции 1901 года. Она присутствовала, несмотря на недомогание, на закрытом заседании, непосредственно предшествовавшем съезду, и выступила с речью, которую цитирует А. Т. Джоунс:

«Но когда мы видим, что Бог посылает нам одну весть за другой, а никаких перемен не происходит, то становится понятно, что в наши ряды должна быть привнесена новая сила. Управление нашими рядами нужно полностью изменить, организовать заново» General Conference Bulletin, Twenty-fifth Session, Vol. 5, April 10, 1903, p. 152.

Она была удручена тем, что более десяти лет она обращалась к церковным лидерам по поводу организационных вопросов и проблем с поведением руководителей, но за это время так ничего и не изменилось. Поэтому вопрос о переменах в этой сфере и стал частью повестки съезда Генеральной Конференции 1901 года.

За годы, предшествовавшие съезду 1901 года, в Церкви сформировалась тенденция отхода от распределенной модели в сторону иерархической модели как в поведении руководителей, так и в самой организации. Власть все больше сосредоточивалась наверху, так что члены Церкви и церковные работники оказывались в подчинении у тех, кто был «над» ними. На съезде 1901 года был произведен решительный сдвиг от иерархической модели, в рамках которой высшие властвуют над низшими, в пользу акцента на свободе и способностях каждого члена Церкви и церковного работника в отдельности.

И снова Е. Уайт высказывается в пользу распределенной модели управления: «У каждого человека должен быть свой опыт ученичества у Великого Учителя, личного общения с Богом» White, Testimonies to Ministers and Gospel Workers (Mountain View, Calif.: Pacific Press, 1923), p. 486.

Делегаты этого съезда и нескольких последующих выработали такую модель организции, в которой иерархия власти была поставлена с ног на голову. Власть не была более сосредоточена в руках церковных руководителей, она перешла в руки тех, кто находится в основании — членов Церкви. Полномочия стали передаваться путем делегирования (см. Рис. 1). Их стали передавать руководителям разных уровней на время, с определенными ограничениями. Руководители стали скорее распорядителями власти, чем ее обладателями, причем только до конца срока и только в назначенных организационных и географических рамках.

Реорганизация 1901 года запустила процесс, установивший барьеры между всеми уровнями церковной структуры. Эти барьеры строго ограничивали личную власть руководителей, не позволяя им выходить за рамки их непосредственных должностных полномочий. Генеральная Конференция была ограничена в своей власти над унионными конференциями. Унионы были созданы как полуавтономные образования с ограниченными возможностями в навязывании своей воли местным конференциям, и вплоть до 1980 года они были подотчетны делегатам на регулярных съездах, в которых участвовали все рукоположенные пасторы, служащие в конкретном унионе. В свою очередь власть конференций над местными церквами тоже имела свои границы. Руководители на каждом уровне, включая местные церкви, отвечали перед тем или иным представительным органом.

И снова Елена Уайт высказывается в пользу этой модели: «Необходимо организовать унионные конференции, дабы Генеральная Конференция не диктовала свою волю всем разрозненным конференциям. Власть, сообщаемая Генеральной Конференции, нельзя сосредоточивать в руках одного или двух или шести человек; руководство отдельными дивизионами должно осуществляться в советах» White, “No Kingly Authority to Be Exercised,” from Manuscript 26, 1903, quoted in Manuscript Releases, Vol. 14 (Silver Spring, MD: Ellen G. White Estate, 1990), p. 279.

Эта модель разительно контрастирует с папской и епископальной моделями, в рамках которых властью наделяется один священнослужитель (папская модель) или группа священнослужителей (епископальная модель), осуществляющих эту власть над нижестоящими служителями и над паствой. Адвентистская иерархия власти была заменена в 1901 году на иерархию порядка, которая служит организационным нуждам Церкви без сосредоточения власти в руках того или иного человека. Таким образом съезд 1901 года повернул вспять тот процесс, который за 1800 лет до того вывел раннюю Церковь на путь к папству.

Представительная система сегодня

Бог наделил нас замечательной организационной системой. Она стала результатом усилий посвященных, богобоязненных людей, решавших проблемы организации и руководства в честной, открытой дискуссии и создавших модель, которая «умнее» любого из нас. Это система, которая, минуя период израильских царей, уходит корнями в те времена, когда каждое дитя Божье обращалось к Нему как правителю напрямую. Именно о таких отношениях с Богом говорил Гедеон, когда отвечал старейшинам Израиля на их просьбу стать их царем: «Ни я не буду владеть вами, ни мой сын не будет владеть вами; Господь да владеет вами» (Суд. 8:23). Каждый несет перед Богом ответственность за свое служение. Таким образом, реорганизация 1901 года бросила вызов концепции царской власти в Церкви и одержала победу.

Борьба вокруг новой модели на съезде ГК 1903 года

Сторонники централизованной модели управления бросили вызов недавно принятой представительной модели на съезде Генеральной Конференции 1903 года. Делегаты высказались в том смысле, что Церковь принадлежит людям, и отстояли распределенную модель управления, отвергнув то, что некоторые именовали не иначе как «царской властью» . Не стоит, однако, упускать из виду, что склонность к властвованию в ущерб голосу сообщества верующих остается искушением, подспудно и настойчиво влекущим тех, кто призван руководить. Помните Платонова тирана? Он начинал как защитник! Мы должны спрашивать себя и подвергать анализу нашу организацию, не вошло ли стремление контролировать и властвовать над Церковью в систему. Чтим ли мы по-прежнему дух реорганизации 1901 года? Есть основания полагать, что Церковь в своем функциональном аспекте движется к епископальной модели по мере того, как представительная структура постепенно разрушается в отсутствие тщательного ухода.

Ближайшие месяцы в значительной мере покажут, как именно церковная организация отреагирует на инициативу, предпринятую некоторыми унионными конференциями Северной Америки, по узакониванию равноправия между мужчинами и женщинами в формальных актах, подтверждающих их пасторский статус. Можно ли считать эту инициативу законным шагом, предпринятым верующими для решения проблем, влияющих на их восприятие себя как честного, справедливого сообщества? Или же подобный шаг — это вызов, брошенный Генеральной Конференции, призванной осуществлять коллективную волю народа во всемирном масштабе и таким образом обеспечивать единство и в некотором смысле единообразие Церкви? Если смотреть на происходящее с точки зрения нижестоящих, то видится вполне разумным двигаться дальше к решению проблемы с опорой на мнение рядовых членов Церкви, выраженное через избранных ими представителей. Если же встать на место вышестоящих, то становится понятна их обеспокоенность возможным ущербом единообразию убеждений и церковной целостности.

В процессе решения возникшей проблемы Церковь должна вернуться к основам, которые были заложены при создании ее структуры, в рамках которой народ делегирует власть своим избранникам. В итоге мы должны вернуть уважение к народному гласу, который с каждым годом звучит все слабее и слабее. Наша Церковь должна заново проанализировать концепцию представительного управления и восстановить доверие между церковной организацией и сообществом верующих, предприняв конкретные усилия к тому, чтобы услышать и оценить по достоинству коллективную волю этого сообщества. Наш Господь и Учитель имел определенные намерения, когда назвал Своих учеников друзьями, а не рабами, и именно в этом духе церковная организация должна выстраивать взаимоотношения с людьми, которым она служит. В конце концов, Божья церковь принадлежит и людям тоже.

Стэнли Е. Паттерсон, доктор наук, преподаватель и декан факультета христианского служения в Духовной семинарии адвентистов седьмого дня в Берриен-Спрингз, шт. Мичиган.