Спасение унионных конференций. Лорен Сейболд

В течение большей части моего служения большинство адвентистов самого разного спектра интересов мудро приходили к выводу, что мы уже переросли необходимость в унионных конференциях. Унионы были созданы в то время, когда не было ни телефонов, ни самолетов, ни интернета. В то время жила вера в то, что пасторам нужны начальники, которым нужны свои начальники, которым нужны начальники, которым тоже нужны начальники на самом верху – целая вертикаль контроля. Наша церковь, вполне возможно, получила в какой-то степени евангельскую страсть из-за ненависти к Римо-Католицизму, но в плане управления мы избрали их модель управления, со строгой и масштабной бюрократией.

И так, дети, церковь в значительной степени работала еще до вашего рождения. Я был изумлен, когда только начал свое служение, тем, как много писем я получал от своих нанимателей. Иногда пять или шесть писем каждый день, и все были посланы из разных отделов в одном и том-же офисе. То же самое с телефонными звонками. Даже в такой маленькой конференции, как та, где я начинал служение, был один рукоположенный пастор, который вел свой отдел, и у каждого был секретарь – помощник. Субботняя школа, воздержание, пасторская ассоциация, евангелизм, работа с рядовыми членами, молодежь, образование, несколько вице-президентов, не говоря уже обо всем персонале казначейства. Поместная церковь находилась в самом низу длинного сборочного конвейера указаний от лидеров конфессии. Генеральная Конференция посылала свои указания вниз в Северо-Американский дивизион, те добавляли свою долю и спускали их ниже в унионную конференцию, те спускали указания в нашу конференцию, конференция спускала бумаги пасторам, а те приносили их в церковь. Поначалу я верил в то, что все, что к нам присылалось, очень важно, иначе бы они не присылали эти указания мне. Я пытался претворить в жизнь все эти директивы. Потребовалось несколько лет, прежде чем я понял, что большинство их этих писем должны направляться в мусорную корзину.

С течением времени случились два события. Одна заключалась в том, что денег стало меньше, и люди начали беспокоиться о том, зачем нам нужно столь же много администраторов в конференции, как и пасторов на полях. Если вы думаете, что в офисе конференции слишком много персонала, вы должны были бы посмотреть на это 30 лет назад. Количество персонала конференции, которое сейчас у вас, значительно меньше, чем это было однажды.

Другая вещь, которая случилась – изменение культуры. Поэтому этот стиль управления «спусканием директив сверху» перестал позитивно восприниматься церквями. Некоторые пасторы, которые пришли в зрелый возраст в этой системе, сами переехали в офисы, и начали сокращать этот поток директив. Сейчас существует гораздо меньше контроля над церквями и пасторами, чем практиковалось раньше. Меньше встреч, меньше программ, меньше рассылаемых писем и меньше авторитарности у руководства. Администраторы обнаружили, что многие вещи работают так же хорошо и без их опеки над мелочами. Они стали думать о себе больше как об источнике ресурсов, чем как о директорах. Во многом из того, что происходило в офисах, теперь больше не было нужды. Например, если раньше мы думали, что нам в офисе нужен специальный администратор, который будет считать, сколько урочников субботней школы нужно каждой церкви, то теперь издательства стали самостоятельно рассылать их в церкви. Призывам к пожертвованиям теперь не надо просачиваться сквозь четыре сортировочных офиса, то же самое касается и евангельских программ.

Поэтому мы стали задумываться не только о возможности сокращения административных сотрудников, но и о том, чтобы несколько упростить нашу организацию. И очевидной целью сокращения стали унионные конференции. Мы знаем персонал наших местных конференций, знаем, что они нанимают пасторов и проводят молодежные лагеря и заботятся о школах. Точно так же мы видим необходимость в раскинувшихся на целые континенты регионах церкви, которые мы называем дивизионами, прежде всего потому, что они отражают культуру этой местности. Но кому нужны унионы?

Дэйв Вейгли (президент Колумбийского Униона) – это тот человек, который ответственен больше, чем кто-либо другой, за сохранение унионных конференций в Северо-Американском Дивизионе.

Эта история сегодня уже хорошо известна. Большинство дискуссий о рукоположении женщин проходило не по теме богословия главенства – эта тема появилась позднее, но о том, что в целом церковь еще не готова, по культурологическим причинам, к изменениям. Усилия, предпринятые для того, чтобы получить самоопределение на уровне регионов, были пресечены. Офис Колумбийской Унионной Конференции (и примерно в то же самое время офис Тихоокеанской Унионной Конференции) решили трактовать вопрос рукоположения делом своего рабочего курса. Так как рабочий курс всегда предписывал унионной конференции одобрять рукоположение на своей территории, Колумбийская и Тихоокеанская Унионные Конференции считают, что они могут рукополагать кого они захотят, включая женщин. Вслед за этим последовали рукоположения женщин — пасторов, что вызвало культурную войну, замаскированную под богословие, которая привела к Сан-Антонио, где рукоположение женщин было отклонено.

Из этих унионных конференций не последовало ни признания своего поражения, ни официального отказа. Унионные конференции теперь рассматриваются как крепость в организации для повстанческих сил, последний рубеж обороны против темной стороны. Сегодня говорят о том, что именно Елена Уайт содействовала созданию Унионов в 1901 году специально для того, чтобы ослабить силу чрезмерно контролирующей Генеральной Конференции. Они представляют собой, в каком-то роде, позицию «права штата» в США, то есть, защиту от централизации, и от (по выражению Елены Уайт, любимому у нас, инакомыслящих) «царской власти».

Но обратите внимание: самые громкие голоса об упразднении унионных конференций сегодня замолчали. Да, несколько сердитых людей сейчас призывают Генеральную Конференцию закрыть унионы, сместить их руководителей, изменить их уставы и подтянуть их рабочий курс под систему монархии. Но такие люди, как я, которые не так давно были совершенно уверены в том, что по практическим причинам (из-за того, что они дорогостоящие и по большей части, бесполезные) унионы в конце концов исчезнут из церковной структуры, больше не говорят об этом. Горстка унионов и их администраторов, которые приняли рукоположение женщин, являются героями, и все остальные находятся в безопасности потому, что у них есть потенциал оставаться смелыми. Даже когда, как в Северно-Тихоокеанском Унионе, они выбирают не идти по этому пути.

Дэйв Вейгли обнаружил одну вещь, которую могут делать только унионные конференции, и больше никто. Ту суперсилу, которой обладают унионы. Тот козырный туз, который они держат. Унионные конференции могут рукополагать женщин. Поэтому на данный момент унионы безопасны для тех, которые верят, что рукоположение женщин важно, — и это, возможно, большинство Северо-Американского дивизиона церкви АСД. Возможно, намерением Дейва и не было найти применение для своего более неактуального учреждения. Он сделал то, что сделал, потому что он на самом деле верит в рукоположение женщин для служения, и понимал, что церковь слишком долго ждала этого. Но результат сделал унионные конференции незаменимыми. Они оказались тем органом, который уравновешивает власть в нашей церкви, и мы благодарны ему за это.

Тем не менее, новая легитимность унионов оставляет нам одну проблему. На каждый дивизион существует слишком большая церковная структура, на которую тратятся деньги, и которая теперь все меньше управляет (и меньше хочет контролировать мелкие вопросы). У церковной бюрократии есть проблема с метаболизмом: она садится на диету, но скоро вновь набирает свой вес. (Этому способствует то, что в корпоративной культуре церкви АСД единственный путь признания для пастора – это перейти с пасторской работы на поле в администрацию. Я надеюсь написать об этом больше впоследствии, но мы не конфессия, которая любит общины. Мы конфессия, которая любит учреждения.) Нам все еще нужно упорядочить нашу организацию, чтобы она могла соответствовать 21 веку.

В целом ряде европейских территорий пасторы работают напрямую в унионах, которые считаются основным элементом управления среднего уровня. Может ли это быть принято у нас в Америке? По крайней мере, десять лет назад, Радж Аттикен, в то время президент Конференции Огайо, сделал предложение Колумбийской Унионной Конференции, чтобы мы упразднили конференции и управляли всем из офиса униона. Он подсчитал изумительную экономию от ликвидации лишнего персонала и недвижимости. Насколько я помню, каждая конференция в Колумбийском Унионе представила этот вопрос в своем исполнительном комитете, и после этого сообщила свою рекомендацию. За исключением Огайо, все конференции сказали «нет», хотя это сохранило бы миллионы долларов для церквей на их территории. (Оглядываясь назад, просить президентов конференций обсудить со своими администрациями, должны ли они лишиться своей работы, возможно, не было лучшим способом поощрения смелого мышления).

К чему все это приведет в конце концов, предсказать невозможно. Моя интуиция подсказывает мне, что наша сегодняшняя Генеральная Конференция не способствует творческому мышлению ее дочерних организаций, и она будет делать все, что только может, чтобы удерживать их от излишней независимости. Некоторые говорили, что унионы являются юридически неуязвимыми, но я не так уверен в этом. Я также не думаю, что церковные организации начнут тратить деньги, пожертвованные им, на юридическую войну друг против друга. Да, власть очень важна. Старейшина Дэн Джексон (президент Северо-Американского дивизиона) – это потенциальный Дезмонд Досс (адвентист — герой второй мировой войны) в этой войне, и он находится под перекрестным огнем. Нужно подождать, чтобы увидеть, выживет ли он, чтобы получить свою медаль почета.

Лорен Сейболд – пастор в Конференции Огайо, и только что избранный редактор журнала Адвентист Тудей.

http://spectrummagazine.org/article/2015/09/18/redemp..