Известно, что христиане одной деноминации довольно часто недолюбливают христиан другой деноминации. Им кажется, что именно они «обладают» истиной в последней инстанции, тогда как другие христиане, пусть и искренне, заблуждаются. Подобная точка зрения много раз, как свидетельствует история, порождала вражду, ненависть, религиозные войны и гонения одних христиан другими.

Такие гонения известны всем векам. Особенно тяжкими были отношения между христианами начиная со Средневековья, с разделения церквей на западную и восточную, на католическую и протестантскую и так далее. Почему же они возникали? В чем же причина такого широкого распространения подобных гонений?

Во-первых, оппозиция «свой—чужой» досталась человечеству от языческих времен, когда она была основным принципом взаимодействия между племенами. Эта языческая мифологема и по сей день остается одним из главных принципов в отношениях между людьми и между конфессиями в частности.

Во-вторых, людям с близкими позициями договориться сложнее, чем людям друг от друга далеким. Проповедовать заблуждающимся людям в мире и любви значительно труднее, чем укорять, сыпать проклятиями и преследовать еретиков. «Священный гнев» более доступен падшему человеку, чем любовь и принятие.

Чтобы не тревожить недавнее прошлое нашей страны, обратимся к истории внутрихристианских гонений, возникших в XII веке в Европе. Мы поговорим о катарах, которых, по мнению некоторых историков церкви, можно отчасти назвать предтечей европейского протестантизма.

Название «катары» происходит от греческого слова καθαρός — «чистый». Движение катаров возникло внутри европейского христианства в XII–XIII веках. Другое название этого движения — альбигойцы (от Albigeois — названия региона на юге Франции). К «катарским» регионам относились юг Франции (Лангедок), север Испании (Арагон), север Италии, ряд областей Германии и Франции — то есть новая вера охватила довольно большой регион.

Историк церкви Владимир Солодовников, написавший о катарах книгу «Оболганные инквизицией», считает это движение предреформационным. В одном из своих интервью он сказал: «Катары еще за 300 лет до Мартина Лютера декларировали и внедряли в жизнь некоторые принципы Реформации. Они выступали за доступную каждому человеку Библию на его родном языке, отрицали практиковавшееся западной церковью прощение грехов за деньги — индульгенции, почитание образов и статуй, помпезные богослужения, поколебали культ богородицы и святых, практиковали повсеместную проповедь».

Как и впоследствии протестантские деноминации, катарские общины имели доктринальные отличия друг от друга, но ощущали себя при этом единой общностью. В 1167 году собор катарских епископов показал, что церковь катаров так же наднациональна, как Католическая церковь, но при этом управляется не одним человеком, а делегатами от общин. Спустя четыре века именно так устроит свою церковь Жан Кальвин.

Пожалуй, самое революционное у катаров — и это подтверждает тезис о том, что религиозное новаторство связано с социальным, — радикальная евангельская этика, в частности отказ от убийства, от лжи в любых формах и видах. Задолго до пуритан катары реализовывали принцип неразрывности духовной и светской жизни: при общинах устраивались школы, мастерские, мануфактуры. В катарские общины, как позднее и в пуританские, вступало много обеспеченных людей. Особенно популярными у катаров были профессии ткача и врача: в ткацких мастерских трудились катары-послушники — будущие монахи; наиболее активными проповедниками были врачи-катарки. Катары были создателями протохосписов — в общинных домах тяжелобольным верующим было обеспечено духовное руководство и утешение. Они первыми провозгласили равенство мужчин и женщин. И кроме того, катары в целом отличались миролюбием.

Этика катаров надолго опередила свое время и просто не могла быть воспринята большинством. Заметим, что эта этика не шла вразрез с евангельскими заповедями, как, например, некоторые положения светской гуманистической этики; отношение катаров к жизни, к труду и к людям разрушало привычные стереотипы и, возможно, сильно обличало «добрых католиков», у которых было все в порядке с принадлежностью к церковной структуре, а в жизни они вряд ли сильно отличались от язычников.

В современном мире есть люди, воспринимающие евангельскую этику всерьез, но сколько случаев, когда живущие по ней христианин или группа верующих вызывают досаду у единоверцев. Этих людей стремятся уличить в «неправильности» только потому, что они, например, не дают взяток и относятся к своей светской работе серьезно и с любовью. Вроде и положения-то эти не особо новы, но, к сожалению, для нашей современной жизни следовать им означает быть явным нонконформистом. Лучше уж просто ходить в церковь.

Катарский «двойник» церковной структуры, пусть и с рядом новаций, мог явно наводить средневековых людей на мысль о «дьявольском двойничестве». Средневековое сознание нередко проявляется и у современных христиан: такие-то собираются отдельно и проявляют христианскую активность без официальных благословений и разрешений. Как так? Конечно, церковная дисциплина должна быть в любой церкви. Но жизнь идет поверх инструкций. Легко отвергнуть самодеятельность, но где взять в собственных рядах похожую пассионарность и вдохновение? Учитывая опыт организации катаров, Католическая церковь была вынуждена в 1216 году создать орден доминиканцев, стремившийся направить религиозный пыл людей, с которым хорошо работали катары, в нужное церкви русло.

Были у гонений на катаров и экономические причины. Катары заняли определенные сегменты тогдашнего рынка, в частности ткаческое производство. Уничтожить богатых и успешных, завладеть их имуществом и возможностями, прикрываясь религиозными или моральными оправданиями, — увы, все это актуально и сейчас.

Многочисленность и организованность катаров могли вызвать серьезные опасения у светских властей. И здесь опять же ничего нового. Власти предержащие — что светские, что духовные — боятся сплоченных вокруг каких-то ценностей групп людей. Вспомним, например, как в России в ХХ веке за христиан взялись так называемые органы, которые, руководствуясь принципом «разделяй и властвуй», безусловно, преуспели в своем деле.

Несмотря на свою прогрессивность, катары, с точки зрения христианской ортодоксии, были еретиками, хотя основные христианские догматы они не отвергали. Именно поэтому, как считает упомянутый выше Владимир Солодовников, некоторые их взгляды и не получили в дальнейшей истории христианства серьезного развития. Однако наследие катаров могло содержать и очень интересные для христиан принципы. К сожалению, это наследие было уничтожено или инквизицией, или самими катарами во время гонений. «Сохранились лишь римско-католические источники с изложением идей катаров. Те из них, что доступны, — далеки от истины, а те, что близки к истине, — под грифом “Для внутреннего пользования” католической церкви», — говорит профессор Владимир Солодовников.

В итоге против катаров был провозглашен крестовый поход (1209–1229 годы) — первый крестовый поход христиан против христиан. Знаменитая фраза «Режьте всех, Господь узнает своих» была произнесена во время Альбигойского похода. Именно для борьбы с катарами в 1229 году была учреждена всем известная инквизиция — церковный трибунал.

Самое же печальное и поучительное во всей истории с катарами то, что «мирская» ненависть христиан, выглядевшая вполне практичной (конкурент устранен физически и дискредитирован), во многом оказалась проигрышной для церкви, в том числе и с практической точки зрения. Католическая церковь как институт показала здесь свою слабость и стала инструментом клеветы и насилия.

Будь тогдашняя церковь больше предана Христу, а не мирским и в конечном итоге недальновидным интересам, то и этого позорного пятна гонений не было бы, и, возможно, церковь, изменившись по Евангелию и сохранив при этом чистоту веры, дольше оставалась бы неразделенной. Но история не знает сослагательного наклонения — это было Средневековье, и таковы были нравы.

Сегодня межконфессиональное неприятие вызывает у неверующего человека растерянность: ведь те, кто, по их собственным словам, призван к любви, милости и прощению, намекают по крайней мере на некую форму нетерпимости. Да и разве Христос разделился?

В то же время для последователей Христа остается вопрос истины и сохранения ее в полноте. Решение проблемы не в искусственном слиянии друг с другом или неискреннем согласии с тем, что противоречит библейской ортодоксии, равно как и не в том, чтобы, пылая нетерпимостью, гнать «еретиков». Решение в том, чтобы Христос проявился в вашей жизни словом и делом, и если окружающий мир увидит в вас христианскую верность, мир, любовь, то вы сможете предложить заблуждающимся свою точку зрения.