Проблема первая мне видится в эмоциональности евангельского христианства (напоминаю, речь идет о пятидесятнических и харизматических церквях, о других же судить не берусь). Эмоции — дело хорошее, но, на мой взгляд, если эмоции становятся фундаментом веры человека, эта вера никогда не будет глубокой. Отсюда и последующие разочарования после эмоционального спада. Объяснюсь.

Представим себе человека, принимающего решение следовать за Христом в результате определенного эмоционального порыва. Рациональная, осмысленная сторона следования за Христом остается без внимания для такого человека — он движим своими эмоциями, он не рассуждает, он не производит того евангельского «исчисления», которое предлагает нам сделать Христос прежде, чем мы примемся за «возведение башни».

Процесс «отрезвления» может протекать крайне медленно. Но оно рано или поздно наступит, наступит, как правило, именно в тот момент, когда здравый смысл сможет пробиться сквозь дымовую завесу эмоций к нашему сознанию и поставить нас перед определенным набором фактов, о котором речь уже шла выше.

На этой же эмоциональной волне человек может принять ряд других важных решений, таких как, к примеру, решение оставить гражданскую профессию и посвятить свою жизнь служению. Напомню, что в тумане эмоциональной эйфории человек редко способен объективно рассуждать о том, что от него потребуют те или иные кардинальные изменения в его жизни, а также спрогнозировать то, что его ждет в будущем.

Я не могу снять ответственность с человека, добровольно отказавшегося прислушаться к своему здравому смыслу и не сумевшего справиться с искушением жить эмоциями, жить
«детской верой». Однако я не могу не сказать о злоупотреблении своей духовной властью и нечистоплотности мотивов тех служителей, которые не смогли побороть искушение получить «безбашенных» и на все готовых «солдат веры», которые не смогли, подобно Христу, предложить новообращенному христианину хорошенько подумать и все тщательным образом взвесить.

В общем, в определенный момент у христиан происходит знакомство с евангельской полнотой, с тем самым полным
евангельским учением, где нам говорится об испытаниях, о трудностях следования «тернистым и узким путем», о необходимости со-распятия и смерти для страстей этого мира.

Это приводит нас ко второй проблеме — «дешевому христианству».

Эмоциональным христианам очень нравится идея «дешевого христианства», или христианства «широкого и просторного пути», конечно же, так его никто не называет, но оно таково по своему содержанию. Канва этого пути на самом деле хорошо утоптана и основательна разъезжена, ее путь пролегает через все сферы современного христианства, начиная от программ быстрого обогащения при минимальных вложениях или вообще без всяких вложений, и заканчивая профанскими докторскими, магистерскими, бакалаврскими программами, предлагающими свои дипломы всем, кому не лень приложить минимальные усилия для их получения.

Адин Штейнзальц очень интересно написал по этому поводу:

«Есть универсальный закон, который справедлив в богословии, физике, экономике, компьютерах, и заключается он в том, что невозможно сделать что-то из ничего. В физике — это второй закон термодинамики, в компьютерах — невозможно из бесполезных данных (мусора) сделать что-то стоящее (если на входе бесполезные данные, то и на выходе будет бесполезные данные: garbage in — garbage out), в экономике — невозможно получить прибыль без капиталовложений. Таким образом, если ничего не вкладываешь, то никаких результатов не получишь, а можно лишь обмануть, ввести в заблуждение окружающих.

Было немало «вечных двигателей», которые, в конце концов, оказались фальшивками. Люди считают, что Бог может творить из ничего, и, поэтому, вместе с Богом тоже можно творить из ничего.

Мне кажется, что Всевышний также придерживается этого закона: если ничего не вкладываешь, то ничего не получишь («без труда не выловишь и рыбку из пруда»). Человек не может приобрести мудрость или святость без усилий, вклада со своей стороны. Без этого закона растение не будет расти, работа никогда не будет завершена».

Если для кого-то мнение Равви Штейнзальца покажется не авторитетным, то он все же согласится с мнением Христа, предлагающего совершенно другой путь, и тем не менее «узкий и тернистый путь» сегодня не популярен. Нам нравится идея того, что жертва уже принесена, поэтому от меня уже никаких жертв не требуется. Так в центре жизни христианина оказывается не Христос, а он сам — ведь за него уплачена дорогая цена.

В общем, на лицо необходимость богословской фильтрации той вести, которая сегодня раздается с кафедр наших церквей. Вставая на путь ученичества, верующий должен столкнуться именно
с евангельской полнотой, а не с его урезанной и весьма искаженной версией, которая сегодня, как это не парадоксально, прячется под вывеской «полного Евангелия».

Искренность, а вернее ее отсутствие создает проблемы на всех уровнях церкви. Мне кажется, что мы перестаем осознавать смысл и ценность исповеди.

Исповедуясь друг пред другом, мы делаем свою жизнь более открытой, а себя ближе. В церкви, где все и всё вокруг представлены исключительно совершенными, исповедь перестает быть популярной, особенно тогда, когда мы обросли теми христианскими трофеями, которые удивительно тяжело терять — праведность, уважение, служение и особенно зарплата за служение.

В общем, если мы наберемся смелости и наплюем на страх потери своего имиджа, а вернее самоправедности, а также уважение толпы, есть шанс, что сможем обрести праведность Божью, а также, может быть, и Его уважение к себе. Мне кажется, что это того стоит, даже если нас не поймут и, что еще более вероятно, не поддержат люди вокруг.

Что еще нужно было бы сделать?

Нам необходимо изменить прежде всего свое отношение к христианству. Что нужно сделать конкретно. Во-первых, нужно признаться, что христианство — это трудно, это даже невозможно, но именно по этой причине пришел Иисус и именно благодаря этому у нас есть шанс. Если мы сможем признать этот простой факт и жить с его осознанием, мы решим проблему самобичевания вследствие собственных неудач и сможем более снисходительно относиться к неудачам других. Но!

Необходимо принять все учение Христа, ничего из него не выкидывая, — только на таких условиях можно говорить о следовании за Христом.

Нам необходимо изменить взгляд на окружающих меня в церкви людей: независимо от моего положения в церкви я должен признать одну простую истину — они не принадлежат мне, даже если это мои братья и сестры, даже если я их пастор. Есть Бог, который над нами и которому принадлежим мы все. Это позволит мне жить спокойно. Никого никуда не таща, ни за кого не платя никакую цену и ни от кого ничего не ожидая взамен. Когда мы начинаем платить цену за чью-то жизнь, мы начинаем ожидать что-то взамен, хотя бы благодарность.

Другими словами, мне необходимо признать независимость других людей от меня и нашу общую зависимость от Бога. Именно так мы становимся частью одного тела и именно так мы (такие разные) можем быть одним целым. Любые другие попытки объединиться приводят к тому, что кому-то приходится прятаться в чьей-то тени, отказываться от себя в угоду кому-то еще.

Моя надежда состоит в том, что христиане окажутся достаточно зрелыми, чтобы не ожидать от другого человека повторения их жизненного пути и жизненного выбора. Разочарования, о которых шла речь выше, это и правда реакция младенца, хотя и обоснованная реакция на вполне конкретные проблемы. Но, несмотря на наличие проблемы, мы все дадим отчет именно за тот выбор, который мы делаем сами, хотя не предостеречь других от неправильного выбора мы тоже не можем. Но разочаровываться в них не стоит, также как не стоит и очаровываться человеком — мы уже сказали выше о том, что христианство для человека оказалось невозможным вследствие его греховности.

Я надеюсь, что христиане окажутся достаточно зрелыми, чтобы научиться жить с выбором другого человека даже тогда, когда он, подобно младшему сыну из «Притчи о блудном сыне», делает неправильный выбор, и будут иметь достаточно любви, чтобы, подобно Отцу из этой притчи, ждать возвращения сына и принять его, когда он все-таки вернется.

Жить с выбором человека, значит, признать за ним право на позицию, которая может отличаться от нашей, но при этом она не будет противоречить библейскому учению — христианская традиция гораздо богаче нашего частного опыта.

Моя надежда состоит в том, что мы сможем признать суверенитет Бога над собой и согласимся с идеей служения. Разочарования, о которых шла речь выше, связаны с нашим ожиданием того, что служить будут нам, в то время как главная идея христианства состоит в том, что служим именно мы, не ожидая служения взамен.

Это трудно вместить, об этом не принято говорить и это невозможно исполнить. Где же надежда? Еще и еще раз — во Христе, в нашей молитве к нему и в нашем чистосердечном желании измениться в его образ, чтобы однажды стать настоящими людьми.

Александр Жибрик. Разочарование в церкви