Пророческая харизма в православии проявлялась двумя путями — в юродстве и старчестве. Юродство (от славянского слова «юрод» — «глупый», «безумный») — это отказ от мирских благ и общепринятых норм, изображение внешнего, то есть видимого, безумия. Юродство возникло в V веке в восточных монастырях, сложилось как особый вид жизни в VI–VII веках. Интересно, что в Византии юродство было скорее видом особой аскезы, с помощью которой люди стремились победить в себе гордыню и привязанность к земной славе, — нужно научиться переносить насмешки, непонимание и неприязнь так, как будто они ничего не значат, и для этого надо прикидываться безумным.

А вот на Руси юродивый — это не монах-аскет, а пророк-провокатор, пусть и живущий аскетической жизнью. Юродивый, не связанный никакими обязательствами и условностями, обличал богатых и знатных, включая самого монарха. Во время опричнины Василий Блаженный в присутствии народа обличил Ивана Грозного в душегубстве; когда же разгневанный царь попытался ударить юродивого, народ заявил, что царь волен казнить их, но не имеет права прикасаться к Василию. Но, вообще-то, у знати не было принято возражать юродивым: считалось, что юродивый говорит и действует от лица Бога и необходимо смиренно принимать любое обличение.

Что касается старчества, то оно воспринималось как дар духовного наставничества и прозорливости. Этим даром могли обладать духовно опытные (обычно пожилые) монахи или монахини; в ХХ веке старцами могли называть и представителей белого духовенства.

Что касается протестантизма, то сами реформаторы воспринимали себя как пророков, которые несут Слово Божие народу и борются с теми, кто извращает Божью волю. Первая и главная разновидность пророчества — это ясное толкование Писания. Эту традицию начал Лютер, а продолжил крупнейший пуританский богослов Уильям Перкинс (вторая половина XVI века), написавший книгу «Искусство пророчества». Он писал, что пророчество состоит из двух частей: из проповеди Слова и публичной молитвы. Потому у пророка есть только две обязанности: первая — проповедь Слова, а вторая — молитва к Богу от имени народа. Проповедь понималась не просто как вдохновленное свыше слово, а как целое искусство, которое требует вдумчивого чтения и понимания Писания. Пророком должен был стать фактически любой проповедник.

Вторая разновидность пророчества — это обличение. И оно чаще всего обрушивалось на власть имущих. В этом особенно отметились пуритане. Лидер шотландских пресвитериан Джон Нокс называл шотландскую королеву Марию Стюарт Иезавелью, не молчал он и при личных встречах с ней. Однако прежде всего у пуритан практиковались самообличение и обличение своих ближних. Пуритане собирались на особые «пророческие собрания», чтобы наставлять и корректировать друг друга, опираясь на тексты Писания. В этом контексте становится понятной поразительная на первый взгляд история, произошедшая с молодым шотландским пастором Гилбертом Бернетом. В 1667 году он написал «Записку против злоупотреблений епископов» с жестким обличением церковных властей и разослал ее непосредственным адресатам обличения. Архиепископ хотел было отлучить дерзкого пастора, но… большинство епископов с ним не согласились, сочтя, что следует смиренно принять правдивое слово.

Характерной чертой всех пробуждений и в Европе, и в Америке стала пламенная проповедь, призванная разбудить равнодушных слушателей. Проповедник в ярких красках описывал адские муки, в преддверии которых живут люди. Первое Великое пробуждение в США (1700–1740) показало эффективность и силу массовой проповеди: под влиянием слов проповедника люди каялись и обращались к Богу. В ряде случаев проповедь произносилась не только с церковной кафедры, но доходила до людей через гимны и песнопения. Пример такой проповеди мы находим у знаменитого голландского проповедника и поэта Йодока ван Лоденштейна (первая половина XVII века).

Некоторые философствующие богословы описывали видения духовных миров. Несмотря на то что некоторое время они могли оказывать сильное влияние на умы прихожан, в целом такие люди всегда воспринимались в своих церквах с большим подозрением. Назовем имена двух из них — это немецкий мистик Якоб Бёме (конец XVI — начало XVII века) и шведский ученый Эммануил Сведенборг (XVIII век)

Пророческий дар выражался и в умении передать единство души с Богом. В протестантизме такой дар предлагается всем. Деятель раннего протестантизма Каспар Швенкфельд, лютеранский богослов Валентин Вейгель и знаменитый духовный писатель Иоганн Арндт, автор книги «Об истинном христианстве», говорили и писали о «новом человеке», о рождении свыше. В душе человека, по-настоящему покаявшегося, рождается Христос, и уже человек живет и действует не сам по себе, но в нем живет и действует Бог. Новое рождение может пережить каждый. Джордж Фокс (XVII век), основатель квакерства, принес миру весть о внутреннем свете, который важно увидеть духовными очами в себе и в других. Наконец, самый известный протестантский автор Джон Буньян (XVII век) показал путь верующей души как роман-видение («Путешествие Пилигрима» и «Духовная война»).

Важное значение имели и апокалиптические видения. Реформация сопровождалась ими с самого начала: проповедники возвещали близость Второго пришествия и необходимость приготовить мир к грядущему тысячелетнему царству. Были пророчества и о конкретной дате конца света. Самым известным из них было пророчество бывшего баптиста Уильяма Миллера, назначившего конец света сначала на 1843 год, а потом на 1844-й. В результате последующего разочарования и новых трактовок этих видений появилось новое протестантское направление — адвентизм. Среди основателей этой деноминации необходимо отметить Елену Уайт, которая свидетельствовала о получении видения устройства мира.

Сегодня подробное представление о пророчестве есть у пятидесятников: пророк — это особое служение и один из основных «даров Духа».

Когда мы разбираем историю и формы пророческого дара, неизбежно возникают серьезные вопросы. Как отличить юродивого от душевнобольного? Как понять, что старец или иной наставник-прозорливец не манипулятор? Откуда нам известно, что многочисленные видения и описания духовного мира не фантазия человека? А пророк, призывающий к решительным действиям, — это не просто паранойяльный тип, полный веры в свою миссию? Увы, четкого алгоритма отделения истинного от неистинного нет, поэтому в истории появлялось так много спорных видений и лже­юродивых, лжестарцев, лжепророков… Верность основным положениям веры и Писанию — твердое основание, но не всегда человеку дано отделить зерно от плевел. При всем этом очевидно, что пророческое слово — обличения, наставления, разъяснения духовной реальности — было и будет нужно Церкви, а пророк остается Божьим инструментом тогда, когда раз за разом он, отказываясь от своей воли, от своих представлений, напряженно вслушивается и всматривается в то, как видит его, других людей и целый мир Владыка мира.

Оксана Куропаткина