Потребность в богословском образовании, жажда утонченных знаний стали для многих terra incognita, недостижимой мечтой, единственной целью, всесожигающей страстью.

И Господь не мог не ответить на эту жгучую потребность Церкви. Десятки, стони молодых людей выехали за рубеж, для получения полноценного богословского образования. Некоторое время спустя уже здесь, в нашей стране, начинают открываться библейские школы, семинарии и академии.

Не прошло и десять лет, как интеллектуальный уровень церкви неожиданно быстро вырос. Качество проповеди заметно повысилось. Закрепились новые гомилетические жанры. «Наивный библицизм» был вытеснен на переферию и сменен экзегезой, аппеллирующей к авторитету и наработкам современной богословской науки. Определяющим жанром стала разъяснительная проповедь. Либеральный догматизм (речь, конечно же, не идет о либеральном отношении к догматам церкви) пришел на смену ортодоксальному догматизму.

С этими динамичными переменами мы связывали свои лучшие надежды: Церковь наконец воспрянет, избавится от сектантского изоляционизма, возрастет ее авторитет у общества, люди будут отдавать предпочтение протестантизму, а не православию, внутренняя жизнь Церкви возродится с новой, небывалой силой.

Отрадные, светлые мечтания… Между тем, оглядываясь сегодня на эти десять лет, которые прошли как один день, мы с тревогой отмечаем некоторое неблагополучие в этом неизменном движении вперед.

Страдая от комплекса неполноценности, затравленные наивным библицизмом (по острой оценке нового поколения молодых образованных пасторов), унаследованного от отцов и эпохи, лишившей нас полноценного богословского образования, мы ринулись в погоню за знанием, стали неистово искать панацеи в инструментах богословской науки — герменевтике и экзегезе.

Нынешний студент и будущий пастор уже не мыслит себя служителем Божьим без этого инструментария; он чувствует себя ущербным без него. Казалось бы, что плохого в этом, ведь цели то благие. Это так, но если экзегеза становится для него самоцелью и он считает, что богослужение мыслится как акт провозглашения истины, добытой ни чем иным, как последовательной тотальной экзегезой, и что якобы именно это делает богослужение благословенным и духоносным, то он недалек от заблуждения. К сожалению, сегодня многие студенты — богословы полагают, что идеал богослужения третьего тысячелетия — в содержательной проповеди, в соблюдении и обеспечении процедуры экзегетического анализа библейского текста.

Виктор Ляху. «К вопросу о протестантском богослужении» ЗДА, 2002 год