ХРИСТИАНЕ И ОБРАЗОВАНИЕ: ПРИЧИНЫ ОТЧУЖДЕНИЯ

В Советском Союзе большинство евангельских христиан были людьми без высшего образования. Отличительной чертой наших братьев и сестер в то время была занятость в конкретно-предметной и практической сферах деятельности. Причиной тому послужило взаимное отчуждение между государством и церковью. Государство, которое провозгласило целью своей политики «преодоление религиозных предрассудков», создавало всевозможные препятствия молодым христианам, желавшим поступать в вузы, поскольку именно молодое поколение было основным объектом атеистической пропаганды. Христианскую молодежь фактически заставляли выбирать между верой в Бога и возможностью учиться.

В результате происходила отрицательная селекция: шансы на высшее образование получали лишь колеблющиеся, неустойчивые в вере молодые люди, готовые отказаться от своих христианских убеждений или, по крайней мере, скрывать их. Те же, кто был тверд и желал не просто «иметь в себе», но и открыто исповедовать свою веру во Христа, искусственно отбрасывались в маргинес. Официальная пропаганда, естественно, обращала внимание на подобные факты, заявляя, что «в Бога верят только малообразованные люди».

В свою очередь, церковь, столкнувшись с тем, что учеба в вузах, требует от молодых людей пожертвовать верой, стала воспринимать образование как ненужную, а то и вовсе враждебную для христиан деятельность. Христиане старались выбирать профессии, которые бы минимально затрагивали сферу религиозных убеждений. Те, кому удавалось окончить хотя бы техникум или училище, получив профессиональное образование, становились слесарями, швеями, медсестрами и т.п. Остальные работали строителями, фотографами, занимались пчеловодством, прикладывая себя во всех незатейливых сферах деятельности. Профессии адвоката, журналиста или депутата для советского христианина были полностью закрыты.

Но вот в 90-е годы прошлого столетия общественно-политическая ситуация в нашем государстве кардинально меняется. Советский Союз исчезает вместе с его атеистической идеологией. Однако церковное сознание по инерции продолжает воспринимать образование если не как угрозу, то как бесполезное времяпрепровождение (особенно если речь о девушках). Ему противопоставляется мнимый идеал христианской семьи, в которой женщина сразу после школы выходит замуж и сидит дома с детьми, а мужчина уезжает на заработки или любым другим образом реализует функцию «добытчика». При таком сценарии образование, конечно же, означает бесполезную трату времени.

Сразу скажу, я не намерен критиковать и уничижать «старомодные» и «несовременные» взгляды моих братьев и сестер, которым довелось большую часть жизни прожить в Советском Союзе. Когда-то оборонительная тактика жизни на самом деле помогла советским церквям выжить. Я лишь хочу призвать старшее поколение осмыслить то, что времена изменились, а молодое поколение – более терпимо и с пониманием относиться к опасениям старших в отношении образования. Сейчас для того, чтобы поступить в институт больше не нужен комсомольский билет. Однако же некоторые угрозы, которые были характерны для студентов-христиан в советские времена, сегодня также актуальны. А некоторые актуальны в еще большей степени, чем тогда.

Риски при учебе в вузе тогда и сейчас

В советские времена многие христиане выступали против учебы своих детей в вузах, опасаясь, что дети потеряют веру, оказавшись в непривычной для них светской среде. Даже если не свидетельствовать о Христе другим и не писать о своей вере в сочинениях, всегда был риск, что убеждения самого молодого христианина пострадают вследствие соприкосновения с советской идеологической средой. Советская власть, формально провозглашая свободу совести, в действительности занимала агрессивную наступательную позицию по отношению к людям с христианскими взглядами. Ни о каком мирном сосуществовании верующих с атеистами не было речи. Наоборот, на верующих оказывалось прямое или косвенное давление, чтобы заставить их изменить свои убеждения. И это давление в первую очередь касалось молодежи.

В СССР, как и в любом тоталитарном государстве, хорошо понимали, что «правильная» идеологическая обработка молодого поколения – наиболее эффективный инструмент для поддержания социального «статус-кво» в выгодном для власти положении. Поэтому естественно, что советские вузы были одним из главных рупоров агрессивной атеистической пропаганды. Советским студентам не просто регулярно вдалбливали слова безумца о том, что «нет Бога» (Пс.13:1), их заставляли конспектировать труды Ленина и Маркса, содержащие атеистическую философию, а местами и откровенное богохульство. Кроме того, обязательными предметами на факультетах любого вуза были так называемые идеологические дисциплины: «научный» коммунизм и «научный» атеизм.

Изменилась ли ситуация после распада СССР? В чем-то изменилась, но гораздо меньше, чем может показаться на первый взгляд. Пять лет учебы на экономическом факультете убедили меня в этом. Да, в учебниках больше не пишут о «загнивающем капитализме» и скорой победе всемирной пролетарской революции. Однако же главным научным методом любой экономической дисциплины по-прежнему провозглашается «диалектический материализм». Эволюция в течении миллиардов лет преподносится как доказанный факт, а библейские сюжеты если и упоминаются, то в контексте древних легенд и мифологических повествований.

Причины этого очевидны: многие авторы учебников и преподаватели начинали свою академическую карьеру еще в советские времена, поэтому они и сегодня продолжают ретранслировать ту идеологию, которую усвоили в 1960-1970-е гг. ХХ в. Академическая среда в постсоветских странах сильно бюрократизирована и мало восприимчива к изменениям. Это касается как формы образовательного процесса, так и содержания образовательных программ. Большинство моих аудиторных пар в институте проходили по стандартной схеме: на лекции конспектируем учебник или пишем диктант со слов преподавателя; на семинаре выдаем зазубренный конспект, не особо задумываясь о смысле произносимых слов.

Автобиографический экскурс

Когда я однажды заявил преподавателю, что не могу с чистой совестью озвучивать некоторые взгляды Фридриха Ницше (поскольку считаю их богохульными), это вызвало, нет, не вопросы, что именно богохульно. Возникло минутное недоумение, словно преподаватель не мог поверить, что кто-то из его студентов еще и задумывается над смыслом слов, которые они конспектируют. Мои попытки при ответе на вопросы внести определенную долю креатива (например, привести примеры из маркетинга в актуальной на то время рекламе или оценить экономическую теорию по актуальной экономической ситуации в стране) не встречали особого энтузиазма со стороны преподавателей.

Иногда и вовсе казалось, что преподаватель стремится пресечь мою инициативу так, словно опасается, что я озвучу некую информацию, которой он не владеет и, тем самым, уроню его авторитет в глазах других студентов. Однажды на лекции по национальной экономике (говорили о теории государства) преподаватель, ссылаясь на текст из книги Исход (21:20-21, 35-36), заявил, что Библия ужасна, поскольку оценивает жизнь раба ниже, чем жизнь вола. Когда я открыто возразил на это, то стал объектом обструкции в духе советского времени, когда христиан «клеймили» на комсомольских собраниях за их убеждения. Проще говоря, на мои аргументы никто содержательно не ответил, зато я был обвинен в попытке сорвать лекцию и в неуважении к сокурсникам.

Когда в мае 2010 года на международной олимпиаде по экономике я предложил гипотезу, в рамках которой финансовый кризис 2008-го объяснялся потерей библейских основ экономической этики, моя гипотеза была охарактеризована жюри как «несколько маргинальная и трудно проверяемая». А когда я выразил желание писать диссертацию по теории Макса Вебера (который усматривал связь между упреждающим экономическим развитием некоторых западных стран и преобладанием в них протестантского христианства), мой научный руководитель откровенно сказал мне, что большинство членов Ученого совета просто меня не поймут.

Не поймут потому, что эти люди до сих пор мыслят в категориях материалистического марксизма, который воспринимает религию исключительно как «надстройку» над экономическими отношениями. И эта «надстройка», по их мнению, конечно же, не может сама по себе влиять на экономические отношения. Да и не станут они разбираться в мировоззренческих различиях между православием и протестантизмом. И если о «Протестантской этике» Макса Вебера они еще что-то слышали, то исследования Лоуренса Харрисона им, скорее всего, вообще не известны.

Я упомянул эти факты из своей личной студенческой биографии, дабы проиллюстрировать то, с чем сегодня может столкнуться христианин, ставший студентом светского вуза. Не в Советском Союзе, а в свободной Украине на головы студентов выливается много информации, представляющей угрозу их вере. Хотя из постсоветских образовательных программ коммунистические лозунги удалены, но при этом общее идеологическое направление осталось прежним.