#церковь

ЦЕРКОВЬ скучна. Я не помню, чтобы я когда-нибудь выпрыгивал из кровати в воскресенье утром весь в ожидании проповеди, даже если проповедник был хорошим. Я никогда не ехал в церковь в предвкушении пения хора или группы прославления, даже когда в них были замечательные музыканты. Когда я ехал в церковь, я ехал повидаться с друзьями. Я хотел поговорить. Воскресная школа и библейские занятия – это хорошо, но оживляли меня разговоры в коридорах и на парковках. Общение с Телом Христовым у меня в основном происходило не на территории церковного здания. Общение происходило в громком ресторане с бесплатными добавками диетической колы, которая придавала мне силы на вторую половину дня, и большими порциями еды, которые вырубали меня через 15 минут после приезда домой.

Теперь, когда у меня есть дети, у меня по сути больше нет церкви. Четверо наших четырехлетних близнецов заставляют нас побегать во время перерывов. Я теперь хожу в церковь ради них. Статистика посещений церкви, особенно для людей моего возраста, показывает, что я такой не один. Может, в конце концов, проблема не во мне? Может быть, что-то не так с церковью?

Как бы постмодернистские евангельские верующие не спорили из-за слова “община”, наши собрания изменились очень мало. Небольшие стилистические изменения могут приукрасить их, но центром литургической недели остается театр. Около десяти человек выступают перед сотней людей, которые садятся, встают, становятся на колени, молятся и поют по команде. Мы вмещаем настоящее общение в перерывы между событиями иерархической структуры. Это не только сильно отличается от библейских моделей ранней христианской церкви, но также создает почву для развития беспорядочной групповой динамики. И опять же все это скучно.
Церковь сегодня, будь она в соборе, амбаре или в деревянном домике в деревне, имеет мало общего с новозаветной церковью. В первом веке были учение, молитва и поклонение, но все в ранней церкви было связано с общиной. Письма Павла рисуют картину людей, живущих вместе и совместно решающих, что значит следовать за Христом. Власть лидеров и учителей не означала заранее принятых решений. Они вели диалог со своими собраниями. Павлу самому часто приходилось защищать свою власть и многие из его писем были частью продолжительных доктринальных споров. Однако, у нас создается впечатление, что даже теологические вопросы были чем-то второстепенным. Центром был ужин, а не класс или богослужение. Некоторые из ранних христиан так сильно наслаждались ужином в общине, что Павлу пришлось попросить их притормозить, потому что они слишком увлекались вечеринкой.

Сегодня трудно представить, чтобы большинство христиан занесло, когда они развлекаются вместе. Церковь – это дополнение к профессиональному сообществу и семье. Мы встаем в воскресенье, едем на машине, паркуемся, садимся, слушаем, поем, молимся, разговариваем и возвращаемся домой. Даже если мы задействованы в малой группе, отношения в ней – это что-то второстепенное. Ранние христиане учились и росли через отношения. Это разбросано по всему Новому Завету. Однако мы по-прежнему структурируем свою религию вокруг одного человека, и это не Иисус.

Церкви часто растут по неверной причине. Если церковь не кажется вам скучной, то, скорее всего, дело в талантливом проповеднике. Он умный, и, более того, он умеет развлекать. Большие, активные церкви – это культы личности, а не общины. Попытайтесь представить Марс Хилз в Сиэтле без Марка Дрискола. Попробуйте представить себе другую церковь Марс Хилз без Роба Белла (хотя у него, по крайней мере, была мудрость отказаться от своего трона). Попробуйте представить церковь Лейквуд без Джойла Остина. У вас не получится. Когда фокус обращается ко Христу, то только потому что наше внимание сначала обратилось на шоумена. Мы не находим Бога друг в друге. У Тела Христова огромная голова на слабом, дряхлом теле.
Хотя на лидерских конференциях пасторы на словах выступают за “лидера-слугу”, немногие выходят на служение с желанием подчиняться другим и страдать за них. С чего бы? Как мы можем ожидать, что наши лидеры будут подлинными, когда центром нашей религиозной недели является театр? Как кто-то может согласиться пасти стадо как Человек Божий, не будучи самовлюбленным? Любому лидеру в современной церкви нужно, по крайней мере, немного самовлюбленности, чтобы выжить. Никого не привлекает такая работа, если только им не нравится власть и внимание.

Небольшая самовлюбленность – это не большая проблема. Нам нужно любить себя и иметь здоровое чувство привилегированности. Но когда эти черты достигают клинического уровня в форме синдрома нарциссизма, это отравляет Тело Христово. За 15 лет работы психотерапевтом, я встретил немного человеческих систем настолько последовательно дисфункциональных как штаты церквей. Я слышал, как пасторы творили такое от чего покраснел бы любой амбициозный генеральный директор. Хотя большинсво из нас узнает об этом только когда напыщенность известного лидера церкви ведет его к краху, по большей части злоупотребления и дисфункция продолжаются за кулисами многие годы. Когда мы полагаемся на талант и увлекательное видение одного человека, а не на медленную, тихую жизнь общины, люди могут быть легко поранены.

Потратив тысячу слов, насмехаясь над воскресным богослужения, я, наверное, должен предложить альтернативу. Но я не думаю, что это хорошая идея. Я и так уже слишком самовлюбленный, поэтому не хочу быть тем, кто расскажет вам, как оно должно быть. Решать нам. Нам опять-таки всем нужно разобраться, что значит следовать за Христом вместе. Это призыв, а не рецепт. Я хочу, чтобы в церкви опять было весело. И под весельем я имею в виду не развлечение, фильм или джаз. Все это можно получить на концерте или в кино, и там это будет намного лучше, чем когда-либо в церкви. Нет, я хочу говорить. Я хочу слушать, и слушать друга, а не проповедь. Я хочу, чтобы меня учили, но только если я смогу задавать вопросы и участвовать в диалоге. Главным же образом, я хочу есть, пить, смеяться и радоваться с другими людьми. Вот где я найду Бога.

https://freebelievers.wordpress.com/2010/10/07/стивен-у-симпсон-дряхлое-тело-христов/