ЧЕСТНЫЙ ВЗГЛЯД НА ПЕРВУЮ ЦЕРКОВЬ

Говорят, что тот, кто не учится у прошлого, обречен жить в нем снова и снова. Это правда. Вот почему мы, как верующие, должны научиться
всему, что возможно, у первой церкви. Что они делали правильно? Где допускали промахи? Что побуждало Бога благословлять их? Что вызывало Его неодобрение?

Однако чтобы учиться у прошлого, мы должны хорошо его знать. А у многих из нас, к сожалению, сформировался совершенно нереалистичный образ ранней новозаветной церкви.

Мы представляем себе ее как заполненную горящими, ревностными, готовыми вывернуть мир наизнанку суперсвятыми, штурмующими высоты ради Иисуса. Но в общем-то, это не так.

В ранней церкви, как и в сегодняшней, было полно перекосов. Ее наполняли грешники — пусть прощенные, но все же грешники. Конечно, мы можем и должны поучиться у них, но нам придется пробиться через густой туман
стереотипов, предвзятостей и любимых стихов, если мы хотим добраться до фактов.

Это не всегда просто, но крайне важно. Как и многие христиане, я в течение долгих лет был очарован ранней церковью. Я пришел ко Христу в старших классах и сразу же почувствовал призвание к служению. В Деяниях
апостолов я нашел описание церкви, которое взволновало мое сердце. Мне она показалась совершенно иной по сравнению со всем, что я до этого наблюдал, — динамичной, чистой, готовой идти до конца любой ценой.

Поэтому, как только я стал пастором, ранняя церковь, какой она описана в Деяниях, особенно во второй главе, сделалась для меня эталоном подражания. Моими абсолютными критериями стали ее собрания, ее приоритеты и ее рост. По соответствию или несоответствию этим критериям
я оценивал свой прогресс в продвижении к эталону ранней новозаветной церкви.

И вдруг случилась некая странная вещь. По мере того как я читал Деяния все более внимательно, я начал замечать ряд деталей, которых
раньше вообще не видел. Я начал задавать себе вопрос, не являются ли стихи, которые я всегда считал предписанием к тому, как все должно быть, просто описанием того, что было когда-то, причем не очень-то хвалебным
описанием. Я имею в виду вот что.

Самое известное и чаще всего цитируемое описание ранней церкви в Иерусалиме мы находим в Книге Деяний:
42 И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах.
43 Был же страх на всякой душе; и много чудес и знамений совершилось через Апостолов в Иерусалиме.
44 Все же верующие были вместе и имели все общее.
45 И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого.
46 И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца,
47 хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви (Деян. 2:42-47).

Но я всегда думал, что этот текст говорит следующее (я вычеркнул то, что ни я, ни большинство подобных мне никогда не замечали):
42 И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах.
43 Был же страх на всякой душе
44 Все же верующие были вместе
45 И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого.
46  единодушно пребывали в-храме и, преломляя по домам хлеб, принимали
пищу в веселии и простоте сердца,
47 хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви.

Если именно этот текст является рецептом церкви, угодной Богу, то таким удалением мы выбрасываем несколько ключевых ингредиентов. И мы в этом не одиноки. Так делает каждая одинаково мыслящая церковная группа. Разница в том, что именно мы предпочитаем оставить, а что проигнорировать.

Например, всем нравится думать о тысячах людей, приходивших ко Христу и принимавших водное крещение. Все соглашаются с важностью апостольского учения, общения, вечери и молитвы. Мы все думаем о том,
как это чудесно — славить Бога и находиться в любви у всего народа.

Однако люди хотят знать, почему многие из нас игнорируют те места, которые говорят о том, как много совершалось чудес и знамений. Они считают, что именно это побуждало всех исполняться благоговением.
И пятидесятники любят часто повторять, что в конечном счете текст говорит
именно об этом.

Есть у меня и другие друзья, из крайне левого лагеря, а также бывшие хиппи, которые когда-то жили коммунами. У них другие жалобы. Они хотят знать, почему игнорируются места, где сказано, что верующие имели все общее. Для них именно этот факт является центральным. Они думают, что именно он помогал ранней церкви быть единой семьей.

А вот мои друзья из республиканцев так не думают. Они считают данную фразу просто фигурой речи, живописным образом.

Третья группа моих друзей подчеркивает еще один момент: верующие продавали свое имущество, чтобы помочь нуждающимся. И эти мои друзья хотят знать, почему такие поступки крайне редки в церкви сегодня. Но эти же самые люди не замечают стиха перед их любимым стихом, а он говорит, что у верующих все было общее. И вот тут они согласны уже с теми, кто утверждает, что это лишь образность речи.

Наконец, в этом тексте есть то, чему никто не хочет подражать, — ежедневное общение, а тем. более в иерусалимском храме. Почему-то
никто не хочет видеть в этой фразе предписания для всей новозаветной церкви.

Вышеперечисленное как минимум с большим трудом позволяет оправдать использование иерусалимской церкви в качестве эталона для сегодняшней церкви. Если мы честны в подходе к данному библейскому тексту, то мы увидим в нем в первую очередь описание, а не предписание.

Однако во всей этой проблеме кроется нечто большее. Если мы посмотрим
повнимательнее, то увидим, что церковь в Иерусалиме одновременно является еще и эталоном того, чему мы явно не хотим подражать. Например, она игнорировала Великое Поручение (Мф. 28:18-20).

После воскресения Иисус велел Своим последователям ожидать в Иерусалиме обетованного Святого Духа. Когда Дух придет, то Он
наделит их силой для благовестил и наставления учеников в Иудее, Самарии и до края земли (Лк. 24:46-49; Деян. 1:4-8).

Но произошло нечто печальное. Когда Дух пришел, ученики никуда не пошли. Вместо этого они сидели на месте одной общей группой. И только когда Бог допустил сильные гонения, они наконец-то вышли за пределы Иерусалима. Только тогда они разошлись по всей Иудее и Самарии, благовествуя, как им это и было поручено (Деян. 8:1-4).

Понять, почему они оставались на месте, нетрудно. Их собрания, должно быть, проходили потрясающе, а чудеса и знамения просто захватывали
дух. Кроме того, они со дня на день ожидали возвращения Иисуса, потому что, когда Он вознесся в небеса, апостолам явились два ангела и сказали, что Иисус вернется точно так же, как вознесся у них на глазах (Деян.
1:10-11). Ученики предположили, что это случится скоро, и именно в Иерусалиме. А потому не спешили покидать город.

Решение никуда не уходить и ожидать возвращения Иисуса привело не только к отказу выполнять Великое Поручение, но и к ухудшению
материального положения. Вы помните, что в день Пятидесятницы Иерусалим был наводнен толпами паломников. Люди, которые в тот день стали верующими, вполне вероятно, никуда не ушли, чтобы не пропустить возвращения Иисуса. Какой смысл отправляться домой, если ты убежден, что Мессия вот-вот придет?

Однако, вероятно, их деньги подходили к концу. Банкоматов не было, кредитных карточек и чековых книжек тоже. Как только у них кончилась
наличность, которую они взяли с собой на праздник, осталось две альтернативы: поспешить домой или понадеяться на щедрость и гостеприимство местных верующих.

Для тех, кто жил в Иерусалиме, эта ситуация была предельно проста. В культуре, где гостеприимство — одна из самых больших ценностей, совершенно нормально было продать какую-то собственность и имущество,
чтобы помочь другим остаться и дождаться возвращения Иисуса.

Я частенько задавался вопросом, не сыграло  ли ожидание Христа основную роль в том обнищании, которое позже постигло иерусалимскую церковь. Она настолько обеднела, что апостол Павел объявил специальный сбор средств
по всем греческим церквам для нуждающихся святых в Иерусалиме (2 Кор. 8 и 9).

Я также задаю себе вопрос, не объясняется ли именно этой ситуацией тот факт, что новозаветные послания никогда не повелевают и не побуждают ни продавать имущество, ни жить в складчину по примеру самой первой,
иерусалимской церкви. Я не знаю ответа. Никто не может утверждать
что-либо наверняка. Но мне все равно интересно.

В иерусалимской церкви была еще одна «небольшая » проблема, которая никак не решалась. Язычники. Им были не очень рады, ведь язычники не соответствовали требованиям кошерности. А это довольно серьезно. И стало очень большой духовной проблемой. Нет смысла пытаться подсластить пилюлю. Церковь в Иерусалиме имела расистскую направленность.

Даже апостол Петр не проявлял большого желания нести Евангелие язычникам. Богу пришлось дать Петру особое видение, да еще и три раза. Затем, когда стало ясно, что язычник по имени Корнилий действительно получил спасение и был исполнен Святым Духом, Петр организовал специальное общее собрание, чтобы убедить остальных христиан признать
этот факт. Но даже после собрания многие члены иерусалимской церкви продолжали настаивать, что язычников можно считать спасенными
и принимать у себя, только если они будут подчиняться иудейским законам и следовать иудейским традициям.

Новый Завет ясно пишет нам об отказе Петра проповедовать им, о спасении Корнилия и о сопутствующих разногласиях (Деян. 10:1 — 11:18; 15:1-21).
Я готов поспорить, что мою книгу будут читать в основном язычники. И я думаю, это очень отрезвляет, когда мы наконец осознаём, что церковь, которую многие считают эталоном, не приняла бы нас так просто в свои ряды.

Я совершенно не намеревался сказать, что ранняя иерусалимская церковь была одним большим постыдным провалом. Она была невероятным чудом. Но это было чудо благодати и милости. Иерусалимская церковь, состоявшая
из прощенных грешников, подвизалась за те же самые идеалы, за которые подвизаемся мы сегодня. Это вселяет в меня надежду в отношении не только сегодняшней церкви, но и будущей.

Лэрри Осборн «Неумышленное фарисейство»