#христианская_музыка #традиции_церкви #старое_лучше #мирская музыка

ЧЕМУ УЧИТ ИСТОРИЯ ЦЕРКОВНОЙ МУЗЫКИ? 

Много лет в церковной музыке изменялись, вызывая ужас, не только стили мелодий и тексты песнопений.

Насколько нам известно, орган восходит к «гидравликону» — водяному инструменту третьего века до нашей эры. На нем играли во время цирковых представлений и гладиаторских боев. Может быть, он даже звучал, когда убивали первых христиан на арене римского Колизея! Лишь в тринадцатом столетии на нем стали играть во время мессы, но даже и тогда не обошлось без критики. К началу Реформации орган прочно занял свое место в Римско-католической церкви. Некоторые деятели Реформации плохо относились к нему — он напоминал им о католиках — и немедленно его осудили.

В 1524 году магистрат Женевы вынес постановление о том, что «в городе и в церквях больше не должны играть на органе». Вскоре после этого орган большого кафедрального собора был разбит вдребезги. Кальвин остерегался этого музыкального инструмента и его огромного влияния, и в последующие годы многие органы уничтожили. Запрет на их использование был настолько строгим, что во всей Шотландии к 1727 году уцелел только один церковный орган. Возвращался орган в церковь с трудом, очень медленно. Шотландцы назвали его «гроб со свистками»; для англичан он был «дьявольской волынкой». Пресвитериане стали использовать орган не раньше, чем это разрешила официальная церковь (1866 г.), а так называемая объединенная пресвитерианская церковь — еще позже, в 1872 году.

В Новом Свете первые пуритане пришли бы в ужас от одной мысли, что в их церкви есть орган. С годами этот вопрос превратился в серьезную проблему, а то и в ожесточенный спор. Знаменитый Коттон Матер (1663-1728), пастор Северной церкви Бостона и плодовитый писатель, заявлял, что если разрешить игру на органе, то потом допустят другие музыкальные инструменты, а там — и пляски! В конце концов многие церкви сдались, однако нередко этому предшествовала борьба. Первой не епископальной церковью, которая в 1770 году приобрела орган, были конгрегационалисты в городе Провиденс. Церковь на Брэтл-стрит в Бостоне после долгих споров согласилась выписать орган из Англии. Орган уже был заказан, когда спор разгорелся снова, и община разделилась. Многие члены этой церкви были возмущены и шокированы, что такое великое зло приняли в церковь те, кто, по их словам, любит Бога сильнее, чем мир.

В Средние века церковные музыканты верили, что в увеличенный квартаккорд вселился дьявол; тем не менее именно с того времени этот аккорд широко использовался в церкви. В другие эпохи чувственными считались терции и сексты, и потому их не разрешали использовать. Позднее отвергали синкопированный ритм ударных, который вызывал ассоциации с эпохой рэгтайма. Такие гимны, как «С тех пор, как Иисус в мое сердце вошел», поначалу шокировали многих, а сейчас их считают вполне традиционными.

Членам церкви, живущим в 90-е годы двадцатого века, фортепьяно кажется довольно безвредным, однако в девятнадцатом веке немногие церкви стали бы обсуждать такой мирской инструмент! В восемнадцатом веке моравские братья признавали многие инструменты, но отвергали скрипку. Она напоминала им о танцах, и ее называли «дьявольской».

Во время литургического движения (1930-1960), когда церкви по-новому заинтересовались историческими формами, обычаями и ритуалом богослужения, общинный опыт возвеличивался, а сольного исполнения избегали и остерегались, считая, что оно выделяет и возвеличивает певца.

«Свободные церкви», отделившиеся от государственных церквей в Европе, горячо и резко возражали против хора, считая его «папистским», потому что он вызывал ассоциации с Римско-католической церковью.

Те самые средства, которые Бог дал нам, чтобы мы с радостью наставляли друг друга и прославляли Его, часто становились причиной ожесточенных столкновений. Многие из этих столкновений, если смотреть на них из нашего времени, кажутся бессмысленными и даже смешными, но когда-то они были весьма серьезными и опасными, вызывая распри и разделения внутри церкви.

О чем говорит прошлое?

Каждый период, в течение которого совершается переход к новой музыкальной форме, имеет циклическую структуру.

На первой стадии, которую мы назовем «разделение», старые музыкальные формы прочно укоренены в церкви. Они близки и понятны только тем, кто в церкви вырос, а невоцерковленным людям чужды и от церкви их отдаляют. Церковная музыка резко отличается от обычной, которая понятна простым людям. Первую называют священной, вторую — светской. То, что когда-то было истинной солью, утратило силу, и почва подготовлена для второй стадии — «объединения».

Дерзновенные новаторы, убежденные в том, что устаревшие формы душат искреннее и глубокое поклонение Богу, перенимают и усваивают музыкальный язык обычных людей (часто — уже существующие напевы), к большой досаде твердолобых традиционалистов.

Охранители прошлого стараются им помешать, начиная третью стадию, «конфликт». На этой стадии нововведения жестоко осуждают за компромисс с миром, несоответствие библейским нормам, использование дьявольской музыки, подмену доброкачественного богослужения дешевым развлечением. Словом, тревожит и сердит многое.

Начинается переход к четвертой стадии, обновлению.
Обновление вызвано не только изменением музыкальной формы; безусловно, его в значительной степени усиливает коммуникативная мощь нового средства выражения, способного доносить смысл и трогать сердца. Поклонение Богу вновь совершается на языке, понятном простым людям, церковная музыка становится неотъемлемой и существенной частью повседневной жизни, и верующие выносят глубоко прочувствованные песнопения за церковные стены, на фабрику и на площадь.

Рано или поздно то, что было новым и оригинальным, становится нормальным и общепринятым. То, что когда-то осуждали как светское, попадает в сборники церковных гимнов и считается священным. Тем временем обычная музыка, которую любят обычные люди, как-то изменилась, и опять возникло разделение между традиционным и популярным. То, что когда-то вдохновляло, теперь усыпляет, но никому и в голову не приходит перенимать «мирские» формы.

Мы снова на первой стадии цикла. История повторяется. Поскольку современная христианская музыка, по-видимому, следует этой же самой логике исторического развития, благоразумие и здравый смысл предписывают нам всячески избегать тех ошибок, которые неуклонно случались на каждой стадии.

Сомнительное происхождение музыкального стиля или ассоциации, с ним связанные, не мешают Богу использовать его для Своих целей. Изучение истории показало нам, что церковь успешно использовала музыкальные стили, порожденные миром, и использование это приносило обильные плоды. Чтобы распространять Свою весть, Бог может использовать, и использовал, многие популярные стили.

Уроки истории наглядно показывают нам: проблема — не в том, использовать или не использовать мирские стили; и традиционные, и современные церковные стили в свое время создал, популяризировал и использовал мир. Поэтому вопрос «Следует ли нам включать мирские музыкальные стили в церковную практику?» в свете истории становится чисто риторическим. Ответить надо только на один вопрос: музыку какой эпохи мы будем использовать?

Стив Миллер «Споры о современной музыке»