ПРОБЛЕМА НЕ В ПРОЩЕНИИ

В чем состоит справедливость Бога, из-за которой Он «не может просто взять и принять грешника в рай»? Почему именно «не может»?

«Святой Бог не может общаться с грешными людьми»? Но в земной жизни Он не просто общался — «ел и пил с мытарями и грешниками». И в Ветхом Завете Бог общался с людьми, отнюдь не лишенными грехов (да к тому же ещё неискупленными), и в Новом Завете Его Церковь не состоит из безгрешных. Неприязни или брезгливости к грешнику, мешающей с ним общаться, или представления, что, общаясь с «недостойным человеком», Он роняет Свое достоинство, у Бога определенно нет. Судя по Евангелию, такие чувства в Его глазах скорее греховны.

«Святой Бог не может дарить благо грешным людям»? Но Он постоянно дарит им самые разные блага в здешней жизни. Мало того, предполагается, что и находящимся в аду Бог продолжает дарить те блага, которые они способны воспринять — хотя бы само бытие.
Но есть вещь, которую Бог действительно не может сделать: принять нераскаянного грешника в Себя, сделать его грех Своим и начать в нем соучаствовать. Тогда Он перестанет быть Благом, «Светом, в котором нет никакой тьмы» — перестанет быть Собой. «Правда Божия не может потерпеть греха» — именно в этом смысле. Человек, который прямо сейчас грешит, может как-то воспринимать Бога, вести с Ним какой-то диалог, может что-то от Него получать — но быть единым со Святым не может, это противоречие в терминах.

Но, может быть, этого мало, и еще Бог ощущает, т.с., моральную обязанность причинять людям страдания в наказание за их грехи?
Это мне кажется сомнительным вот почему. Мы призваны подражать Богу, и прежде всего в его отношении к людям. И один из самых важных пунктов здесь, то, о чем в Писании говорится очень много — необходимость прощать тех, кто причиняет тебе зло, прощать без условий и «компенсаций». Это мотивируется именно тем, что такое прощение подобно прощению Божьему, и мы должны вести себя как Он. Немилосердному заимодавцу из притчи Царь прощает огромный долг «просто так» — а когда заимодавец отказывается так же поступить со своим должником, когда начинает упорно взыскивать с него долг и наказывать за неуплату, такое поведение оказывается откровенным и тяжким грехом и «обнуляет» его прощение.

Будь взыскивание долгов моральной обязанностью, эта притча выглядела бы наоборот: милосердный Царь поступил бы плохо, а немилосердный заимодавец все правильно сделал.

Можно сказать на это, что мы больше не должны взыскивать с ближних, потому что Христос уже все долги за всех заплатил. Но это неверно: сама идея, что по счетам надо платить, в христианстве не исчезает, возврат долга — по-прежнему правильный поступок, намеренный невозврат — грех. И в ветхозаветном законодательстве существовало прощение долгов и целые институты, на это направленные (юбилейные годы); то есть и до Христа готовность прощать не была греховной.

Мы призваны прощать ближних, согрешивших против нас, без каких-либо условий, «замещений», не дожидаясь, пока долг нашего должника оплатит кто-то другой, не требуя, чтобы за проступок нашего обидчика кто-то (пусть даже невиновный) непременно получил тумаков или отсидел срок. «Выплачивать долг самим себе» или самим себе причинять вред, чтобы кого-то простить, от нас тоже не требуется. И евангельская мотивация этого: мы должны прощать так же, как Бог прощает нас самих.

Если на самом деле Бог не прощает и не может простить «безусловно», если Правда Божия требует, чтобы за любой проступок непременно кому-то (причем не обязательно виновному) причинялись страдания — значит, и мы никого прощать и ни к кому проявлять милосердие не можем.

Мало того: это отменяет даже привычное нам человеческое правосудие, с древних времён полагающее, что наказывать за преступление следует именно преступника, а не сторонних и заведомо невиновных людей.

Таким образом, проблема греха не в том, что Бог считает человека грешником и чувствует Себя обязанным как-то на это реагировать, так что для решения проблемы Ему следует изменить Свое отношение («перестать вменять человеку его грехи»).

Проблема в том, что человек действительно грешник, и в таком состоянии он объективно не может стать един с Богом.

И никакое жонглирование терминами, «вменение-невменение», перекладывание грехов с одного на Другого, словом, никакие формальные юридические операции не могут исправить эту ситуацию. Чтобы ее исправить, нужно уничтожить грех.

НАТАЛЬЯ ХОЛМОГОРОВА