«Идеи, которые я поместил в книгу, я излагал прямо на конференции, и они были опубликованы в Бюллетене; и я проповедовал их на лагерных собраниях, и никогда не было никакого несогласия со стороны руководящих братьев с тем, чему я учил. Я представлял свои взгляды на собрании в часовне Санатория… Я представлял свои взгляды относительно исцеления больных, и я представлял те же самые идеи, которые я представил в «Живом Храме». Впоследствии сестра Уайт прочитала отчет о том, что я там говорил, и сказала: «Всё правильно» …

«Мнение, которое я представил, состояло в том, что всякий раз, когда человек болеет и выздоравливает, то это Бог исцеляет его; нет никакой иной исцеляющей силы, кроме божественной силы; и исцеление больного – это всегда божественное исцеление; Бог может работать быстро, или Он может работать медленно; эта сила исцеления является творческой силой; и никакая иная сила, кроме творческой, не может исцелить больного человека… Но далее я могу сказать, что профессор Прескотт был одним из людей комитета, который должен был проверить мою книгу, и он посмотрел ее, и предоставил мне свой письменный отчет о ней. У меня был его критический отчет, и в этом письменном критическом отчете он не осудил ничего из того, что он осудил впоследствии…»

K: «Это были шесть с половиной страниц машинописной рукописи, и в ней не было ни слова о том, за что эту книгу сейчас осуждают, вообще ничего подобного. У меня есть архивный файл этого критического отчета, вы знаете. Затем, после того, как я приехал домой из Европы, я узнал, что подпал под осуждение; и я был осужден в то время потому, что я не одобрил финансовую политику Генеральной конференции…»
«Когда я узнал, что книга подпала под осуждение сразу, как только она была напечатана, или скорее, как только она была подготовлена к печати, я держал эту книгу на печатных формах около года, ожидая, что же получится из всего этого обсуждения. И когда книга, наконец, была открыто осуждена Прескоттом и другими, я отослал ее копию, как только она была напечатана (прежде, чем я отправил ее в широкое распространение), я отослал копию сестре Уайт – две копии: одну Саре и одну сестре Уайт. Я отослал обе копии Саре с тем, чтобы одну из них она передала сестре Уайт…»

«Я выждал время, чтобы у сестры Уайт была возможность закончить чтение книги, чтобы посмотреть, каким будет ее критическое мнение. Поэтому я придержал книгу и не выпускал ее в обращение до осени. Тогда, в октябре, спустя несколько месяцев после того, как я отослал ей книгу, я послал копии президентам унионных конференций и попросил их посмотреть книгу, чтобы узнать их мнение, и не хотят ли они использовать ее, чтобы помочь нам в оплате Санатория, оплате наших долгов, и помощи в других предприятиях, связанных с Санаторием. И я получил от них несколько доброжелательных писем…»

«Я никогда не получал от сестры Уайт ни одной строчки, осуждающей книгу или дающей мне какой-либо намек против нее; никогда не получал ни одной строчки от нее, намекающей мне на то, что я преподаю ошибочные доктрины, хотя я преподавал эти доктрины в течение пятнадцати лет или более, и никогда не получал от нее ни строчки о том, что эти учения были неправильными в какой-либо их части. Они неоднократно публиковались в Бюллетене, и были опубликованы, по крайней мере, в одной «Неделе молитвенного чтения», и я никогда не получал даже намека, что в них что-то было ошибочным – никогда, пока эта статья не появилась в «Ревью», хотя я отослал ей книгу для того, чтобы узнать ее собственное особое мнение, и ждал шесть месяцев прежде, чем выпустить книгу в повсеместное обращение. Но я так и не получил от нее какого-либо частного замечания по этому поводу, ни одного письма вообще. А по поводу того, что впервые появилось, так это была статья в «Ревью».

«Я просил Генеральную конференцию исправить книгу; я просил Хаскелла исправить ее; я просил Прескотта сделать это, сказал им вычеркнуть все, что, по их мнению, передает неверную идею в соответствии с их представлениями, и я вычеркну это. Профессор Прескотт сказал, что все это было так переплетено с начала до конца, что извлечь что-либо из этого невозможно. Это было так нелепо. Я знал, что это неправда, и он тоже это знал, потому что большая часть книги была о том, что есть, что пить, что носить и какие совершать упражнения, и о множестве других вещей, где этот вопрос вообще не мог возникнуть… Я просто приму все, что будет.»

«Но я не собираюсь выходить из церкви или просить, чтобы меня исключили, потому что это поставит меня в такое положение, в котором я не хочу оказаться. Я стою за правду, и я не изменился, и я не хочу, чтобы у кого-то был повод говорить, что я изменился. Я хочу, чтобы люди, которые продолжают говорить ложь, несли ответственность за эту ложь». (Дж.Х. Келлог, Интервью 1907 года)

Асмунд Касперсен «Эллен Уайт — миф и правда»