ВОСТОЧНАЯ ГЕРМАНИЯ И СЕНТ-ЛУИС

Я вырос в Западном Берлине в то время, когда город был ещё окружен Берлинской стеной, чтобы «защитить» коммунистическую Восточную Германию от опасностей свободного мира. Именно эти воспоминания нахлынули на меня после окончания сессии Генеральной Конференции (ГК), когда у меня появилось время поразмышлять.

Точки сравнения слишком очевидны, чтобы упустить их из виду, а некоторые из них даже показались мне сюрреалистичными. Но тревога и грусть от того, что произошло, очень реальны. Я буквально плачу за свою церковь, будучи делегатом сессии в Сент-Луисе.

Парадоксально, что правящая партия Германской Демократической Республики (ГДР), Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ) созывала свой партийный съезд каждые пять лет, а между сессиями высшим руководящим органом был Центральный Комитет.

Конечно, я знаю, что наши административные структуры гораздо старше, чем ГДР, и восходят к нашим методистским корням, но тем не менее, когда я находился в Сент-Луисе, я видел явные параллели.

Восхваление и отсутствие проблем

В ГДР всегда была большая потребность в самовосхвалении и самоуверенности. Даже если не хватало самого необходимого, а иногда и даже самых элементарных бытовых принадлежностей, вам всегда говорили, как прекрасно работает социализм, как ГДР превосходит западные страны в своём развитии, и как вы должны гордиться достижениями страны, созданными благодаря правящей партии. Это прославление скрывало то, что происходило на самом деле.

Я вспомнил об этом, когда в Сент-Луисе я слушал одну историю успеха за другой. Очевидно, у церкви нет проблем, нет спорных вопросов, и она совершенно не обращает внимания на проблемы и заботы окружающего нас мира. Мне на ум пришло Откровение 3:17:

“Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг.”

Всегда права

Во-вторых, в ГДР была песня, которая сейчас звучит как карикатура на реальность, но она исполнялась вполне серьезно. В ней были такие слова: «Партия, партия всегда права». Любые вопросы, любые критические размышления, любые сомнения не только осуждались, но и могли стать весьма опасными для вопрошающего.

На сессии Генеральной Конференции довольно много высокопоставленных церковных администраторов поделились со мной недовольством происходящим, но добавили, что не могут говорить об этом открыто, потому что это может стоить им работы и средств к существованию. Как в ГДР, думал я, где большинство граждан публично выражали поддержку, а в частном порядке имели совершенно другое мнение! Но кто может их винить?

А затем в проповеди, прозвучавшей в последний день сессии, делегатов и администраторов, имевших опасения, публично порицали и стыдили — кстати, эта процедура, часто применялась и в ГДР для запугивания людей.

Почитание людей и вещей

В-третьих, одной из примечательных особенностей ГДР было почитание людей и предметов. В каждом кабинете можно было найти портрет генерального секретаря партии, и повсюду были в изобилии государственные символы.

Посреди субботнего богослужения в течение 18 минут представляли и расхваливали спикера дня — Теда Вильсона! Для меня это было равно тому, чтобы повесить на стену его большую фотографию. Накануне вечером собравшимся предложили поднять экземпляры «Великой борьбы» над головой, как флажки, а на сцене руководство преклонило колени в молитве перед этой книгой. Независимо от того, является ли хорошей идеей массовое распространение этой книги 19-го века, когда она рассылается всем подряд, но произошедшее произвело, мягко говоря, несколько неловкое впечатление. (На самом деле литература, почитаемая в ГДР, сочинения Карла Маркса, хотя и сильно отличаются от наших почитаемых сочинений, но тоже были продуктами XIX века.)

Лозунги и резолюции

Лаконичные лозунги и резолюции были инструментами воздействия на общественное мнение в Восточной Германии. Обычно они больше раскрывали неуверенность руководства страны, чем реальную волю и интересы народа.

Сент-Луис предлагал тоже самое. На заседании ГК проголосовали за две резолюции. Как отметил один из делегатов, эти резолюции не могли охватить всего, но лишь подчеркивали то, что для нас особенно важно. Таким образом, оказалось, что шесть буквальных дней творения теперь важнее, чем суббота, чем смысл и значение субботы, и важнее, чем стремление творения к покою и миру. Резолюция о доверии трудам Елены Г. Уайт не была чем-то новым для сессий ГК, хотя, как некоторые заметили, формулировка заявления хорошо подходит для того, чтобы другие христиане представляли себе Адвентизм седьмого дня культом.

И конечно, как и в ГДР, у нас были лозунги. Лозунг “Иисус идёт! Вовлекайся!» был добавлен к часто звучащим «Я пойду» и “Полное вовлечение членов церкви”, хотя их постоянное повторение не делало их более значимыми.

Идеологическая обработка

Другой проблемой в Восточной Германии была инфраструктура поддержания лояльности партии. Это достигалось не только жесткой системой осведомителей, но и хорошо отлаженной системой идеологической обработки. На каждом уровне общества, вплоть до каждой фабрики или магазина, находились секретари партии и «агитаторы» (да, их так называли), которые разъясняли людям марксистскую идею и следили за тем, чтобы она понималась должным образом.

Если это звучит знакомо для вас, то вы снова на сессии ГК. Было решено, что необходимо назначить координатора по изучению трудов Духа пророчества в каждой общине. В моей стране довольно трудно найти постоянных церковных служителей, таких как пресвитеры и диакониссы, не говоря уже о тех, чья единственная задача будет состоять в том, чтобы побуждать членов более интенсивно читать книги Елены Г. Уайт.

Финальное празднование

Кульминацией сессии Генеральной Конференции является последняя суббота. Меня спросили, не напишу ли я обзор проповеди старейшины Вильсона. Я отказался. Я предпочитаю оставить богословский анализ проповеди другим.

В чем был суть проповеди, который я унёс с собой? Если я не верю так, как президент Генеральной Конференции, значит, я больше не адвентист. Семидесятиминутная проповедь «Три ангела», состоящая из более чем 25 пунктов, больше напоминала мне выступление на партийном съезде ГДР, чем слова пастыря, ведущего меня к зеленым пастбищам и свежей воде.

Красочный парад наций был пустым, поскольку разнообразие свелось к параду костюмов, а всё остальное шло в ногу с единообразием, под музыку, которая, казалось, застряла в эпохе, минувшей много десятилетий назад.

Так много предложить!

Высказав всё это, я понимаю, что некоторые обвинят меня в гневе или ожесточении, или в том, что я плюю в собственный колодец. У них, конечно, есть право на эту точку зрения. Однако если мы закроем глаза на окружающие нас реалии, нас, вероятно, постигнет судьба той самой ГДР. Всего через несколько недель после впечатляющего празднования 40-летия ГДР Стена пала, и система рухнула.

Интересно, что после крушения Стены больше всего грустили критики системы. Они сетовали на то, что им не удалось установить социализм, который работал бы плодотворно, привлекательно и справедливо.

Я похож на этих критиков, когда дело касается моей церкви. Моя церковь может многое предложить; в неё заложен большой потенциал и она может иметь актуальное и исцеляющее будущее в провозглашении вечного Евангелия словом и делом.

Именно с этой целью я написал эту статью.

Андреас Бохманн, доктор философии, уроженец Берлина, Германия, 40 лет служил в адвентистской церкви пастором и учителем. Он присутствовал на сессии ГК в Сент-Луисе в качестве делегата от Адвентистского университета Фриденсау.