Для большинства христиан сегодня привычно делить жизнь (и деятельность) на «духовную» сферу и «недуховную». Иногда эту недуховную сферу называют «светской», иногда – «мирской», иногда и вовсе не используют специального понятия, просто обозначая словосочетанием «все остальное» (в самом деле, зачем давать имя тому, что не имеет особого значения?). К «духовной» сфере обычно относят такие занятия как молитва, изучение Писания, посещение церкви, участие в церковных проектах и т. п. А «светское» – это профессиональный труд, забота о доме, воспитание детей, досуг.

Думаю, большинство читателей знакомо с такими представлениями. По крайней мере, я сталкиваюсь с ними почти во всех церквях, в которых мне доводится бывать. Мы настолько свыклись с ним, что уже не замечаем, что эти взгляды абсолютно не соответствуют библейскому мировоззрению. В богословии эти убеждения принято называть «сакрально-секулярная дихотомия» или, говоря более простым языком, разрыв между «священным» и «мирским», «духовным» и «светским». И сегодня именно эти убеждения указываются как одна из основных причин слабости церкви и малой результативности нашей миссии.

Эти идеи коренятся не в Священном Писании, а в учении гностиков, в основе которого противопоставление материи и духа. Гностики считали, что материальный мир возник в результате «отпадения» от чистого духа, а потому спасение состоит в том, чтобы избавиться от пут материи и раствориться в духе.

В то время как Библия рассказывает нам о Боге, Который «в начале сотворил небо и землю»: материальный мир возник не в результате «космического грехопадения», а как творческий акт Бога. И этот Бог, оценив сотворенное Им, сказал, что это «весьма хорошо»: весь материальный мир, животные и птицы, человек, брак и рождение детей, труд и отдых – все это было оценено Богом как «хорошее», «доброе» и «духовное».

Новый Завет начинается с рассказа о рождении Сына Бога: «Слово стало Плотью», Бог Сам воспринял материю, живое человеческое тело, тем самым еще раз подтвердив, что материя в своей природе остается доброй, несмотря на присутствие греха. Победа над грехом совершилась в физическом теле, и воскрес наш Господь также телесно: Его можно было потрогать, Он ел и пил…

И при этом Павел это воскресшее тело называет «духовным телом» (1 Кор. 15), показывая, что материя может быть духовной. Наконец, христианская надежда состоит не в бестелесном существовании после смерти, мы ожидаем «воскресения тела и жизни будущего века».

Между христианством и гностицизмом пролегает глубочайшая пропасть. Тем не менее, гностические идеи до сих пор присутствуют в мировоззрении многих христиан, их можно довольно часто услышать в проповедях или прочитать в книгах по богословию. Очень смягчая выражения, можно с уверенностью сказать, что такие идеи сильно искажают наш взгляд на Бога, на христианскую жизнь и служение, а также на мир, в который мы посланы. И в последующих заметках мы обсудим это подробнее. Сегодня же нужно ответить на некоторые, неизбежно возникающие вопросы.

В самом деле, разве в Писании не говорится о борьбе между духом и плотью? Разве Павел не говорит, что «дух плоти противится»?» Что «не живет в плоти моей доброе»? Разве эти, как и множество других мест Писания, не говорят о том, что есть жесткое разделение между духовным и плотским?

Все верно. Проблема только в том, что для Павла «дух» не означает «нематериальное», а «плоть» не тождественна «материи». Проще всего это различие показать на примере сексуальных отношений: интимная близость в браке оценивается как святая и непорочная, как духовное действие и является прообразом отношений Христа и Церкви. А те же самые действия, совершаемые вне брака, оцениваются как дела плоти и о таких людях сказано, что они Царства Божьего не наследуют.

Восьмая глава Послания к Римлянам очень ясно показывает, что Павел противопоставляет не материю и дух, а два различных способа мыслить (мы сегодня сказали бы – два мировоззренческих подхода). Помышления духовные (мировоззрение, центром которого является Бог, открывшийся нам в Иисусе Христе) ведут к жизни, а помышления плотские (мировоззрение, в центре которого я сам и мои желания) приносят смерть.

Зависть, лицемерие, жадность и многие другие грехи не имеют никакого отношения к физиологии. Это нематериальные чувства, но это – дела плоти. Борьба с плотью – это не борьба против материального мира или естественных физических потребностей. И ее финальный результат не освобождение от «оков материального тела».

Мы стремимся к преображению всей жизни, чтобы каждый ее аспект – наш внутренний мир, наши эмоции, наши тела, наши отношения с другими людьми, наша деятельность в этом мире – служил славе Творца. И мы ожидаем, что однажды этот мир и наши тела будут преображены силой Его воскресения!

Михаил Дубровский