Разделение во мнениях между христианами с разным уровнем познания не может рассматриваться как разделение на пшеницу и плевелы, оно скорее характеризует различную степень «созревания» пшеницы. Данный вид разделений и разномыслий является естественным по причине различного уровня духовного роста и зрелости христиан. В глобальном смысле такие разномыслия не нарушают единство Церкви, а поэтому люди, с которыми мы имеем такие, временные расхождения, — это наши братья. Поскольку Церковь является невидимой, то члены этой Церкви, а значит, наши братья и сестры могут быть во всех христианских конфессиях.

Ключевым вопросом относительно общения и единства будет вопрос жизни Христовой. Принял ли Бог этого человека? Пребывает ли в нем жизнь Христова? Призвал ли этот человек спасительное имя Господа (Рим. 10:12-13)? Является ли он членом Тела Христова?

Хотя институциональное доктринерство и богопротивно, не являются богопротивниками искренние люди, находящиеся в этих системах. Для того, чтобы более ярко проиллюстрировать данную мысль, обратимся к двум интересным ветхозаветним примерам. 

ее собственного царя (Иезавель). А позже, что еще более важно, она признала в Илии человека Божьего, а значит — признала истинного Бога (3 Цар. 17:18, 24).

Подобным образом сирияне в целом как народ всегда считались противниками народа Божьего (см. 3 Цар. 20 гл.; 4 Цар. 7 гл.). Однако представитель этого народа Нееман, исцелившийся через Божьего пророка Елисея, также принял истинного Бога (4 Цар. 5:15, 17).

Можем ли мы мерять этих персонажей общей меркой языческих культов и считать богопротивниками только на основании того, что они были из языческих народов? Христос указал, что такая логика была бы не совсем справедливой (Лук. 4:25-27). Христос привел в пример иудеям двух названных нами ветхозаветних персонажей, которые по происхождению были язычниками.

Ярость, которой исполнились иудеи в назаретской синагоге, когда услышали эти слова, вполне объяснима. К тому времени среди иудеев сложилось представление, будто они угодны Богу просто потому, что они иудеи, а все остальные народы просто не могут быть угодны Богу. Христос же опровергал данную точку зрения. Не этнонациональное происхождение, а все-таки состояние сердца было определяющим фактором для принадлежности к народу Божьему.

Даже в таком народе, как Моав, нашлась истинная богопоклонница Руфь. Если это так, то не должны ли мы признать, что наши братья во Христе могут находиться в тех религиозных системах, которые мы называем вавилонскими и отступническими? В Ветхом Завете закон предписывал Израилю считать своим братом идумеянина и не гнушаться египтянином (Втор. 23:7). Если это так, то можем ли мы, протестанты, хотя бы в рамках своей «ветви» христианства признать возможность того, что наши братья присутствуют в других конфессиях?

Дух Святой может произвести работу возрождения в человеке, который находится в любой деноминации или вообще не находящемся ни в какой деноминации. Будем определять это исходя из того, движим ли этот человек Духом Святым, а не исходя из того, присоединился ли он к нашей группе через какое-либо «плотское обрезание». Признаем, что человек приобщается к Церкви не через действие, совершаемое людьми, а через работу, совершаемую Богом, дающим Святого Духа.

Поскольку единство в Церкви обеспечивает именно Святой Дух,
то всякий, движимый Святым Духом — это наш брат или сестра.

Мой призыв состоит в том, чтобы переосмыслить саму идею единства Церкви, не отрицая единство как таковое. В основе единства должно лежать полное посвящение себя Богу и друг другу, а также личный контакт каждого верующего с Богом.

Данный призыв основан на анализе тех печальных последствий, к которым приводят межконфессиональные войны. Борьбы с ересью с помощью методов давления и насилия (как физического, так и психологического) только поляризует, а не гармонизирует Церковь. За фасадом видимой победы над расколом и сохранения единства она обнаруживает внутреннюю трещину во взаимоотношениях между членами Церкви. Другими словами, раскол не побеждается, он заталкивается вовнутрь души каждого члена Церкви и впоследствии выплескивается наружу. Обида, разочарование и уход людей из общины — вот чем грозит Церкви попытка сохранить единство с помощью силы.

Сколько было сломано уже и еще будет сломано копий вокруг «борьбы за единство церкви», которая на поверку чаще всего оказывается борьбой за чей-то земной авторитет. Однако следует помнить, что часто в виде сломанных копий выступают живые люди. Отдельные страницы их жизни, а часто и целые судьбы оказываются заложниками религиозной политики церковных организаций.

Во имя стремления к единству в членах таких общин настолько подавляется индивидуальное, что сама идея Церкви превращается в абстракцию. В стремлении выстроить Церковь как нечто целостное «жернова системы» безжалостно перемалывают человеческие личности, а тех, кого не могут перемолоть — выбрасывают. Конечно, сегодня институт церкви не наделен правом физически ликвидировать «еретиков» как «врагов народа».

Однако духовно покалечить, очернить и в конце концов выбросить из системы «ржавый винтик» (свободомыслящего человека) — это институционально плененной церкви вполне под силу.

Можно вспомнить множество примеров, когда люди, не вписавшиеся в систему церковной политики, были исключены из общины по обвинению в серьезных моральных преступлениях. Хотя данные обвинения были сфабрикованы, дабы скрыть истинную причину — желание поскорее избавиться от того, кто нарушает стройную работу
«конвейера», в который превращается любая институционализированная община.

Максим Нестеренко ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЕ ПЛЕНЕНИЕ ЦЕРКВИ