БОГА НЕТ ТАМ, ГДЕ ЖИВУТ ПРЕДРАССУДКИ

Я вырос в религиозной среде. В чем то мне это очень помогло. Но во многом это было ужасно; мне долго пришлось переучиваться и восстанавливаться от полученных травм. Некоторые аспекты такого ограниченного воспитания раньше казались мне негативными, но позже я понял, что они дали много хорошего. И вот пример.

Свое обучение в колледже я оплачивал сам – с помощью стипендий, грантов, добрых людей и дополнительного заработка. Мои родные не могли помочь. Они только молились. Сейчас я понимаю, что этого было более чем достаточно.

Первые три года я проучился в аккредитованном библейском колледже в Саскачеване, в западно центральной части Канады. Я готовился получить специальность богослова. Для оплаты обучения и сопутствующих расходов я нашел совершенно неподходящую работу – диджеем рок н ролльной радиостанции с шести до полуночи. В колледже на это посмотрели сквозь пальцы: я был отличником и ребенком «третьей культуры», сыном миссионера, которого считали «своим».

Но я так и не закончил колледж. В конце третьего года обучения мое имя не попало в список получивших стипендию и грант, хотя я был президентом класса, членом спортивных команд и активным участником студенческого сообщества. Стипендиаты должны были отвечать трем основным требованиям: высокие оценки (это у меня было), малообеспеченная семья (тоже) и «духовная зрелость» (м м м… тут я засомневался). Мои друзья пошли в администрацию колледжа разузнать, нет ли тут ошибки. И вот что им ответили: «Мы решили, что Пол – ненадежное вложение для конфессии».

Они были правы. Я был ненадежным вложением, потому и не закончил колледж. Я отправился в дебри Северной Альберты с нефтедобывающей компанией «Синкруд», в лагерь численностью 6000 человек, и там заработал достаточно, чтобы расплатиться с долгами и отложить кое что на будущее. Оттуда я двинулся в Лос Анджелес, где собирался продолжить образование, но в Орегоне оказался на распутье: я встретил женщину, полюбил ее и остался там жить. Отчасти благодаря решению администрации колледжа я женился на Ким – совершил шаг, за который вечно буду благодарен. Но прошло много лет, прежде чем я снова ступил на порог церкви.

Я вырос в мире ярлыков: «мы» и «они», «посвященные» и «непосвященные», «достойные» и «недостойные», «верующие» и «неверующие», «спасенные» и «неспасенные» и так далее. Ярлыки. Разделение. Вражда. «Эти пятидесятники». «Эти баптисты». «Эти мусульмане». «Эти хиппи». У нас, людей, есть тысяча способов навешивания ярлыков, разделения, обособления и изоляции, использования, манипуляции другими. Запершись в стенах своей ограниченности, как в коробках, мы создаем себе ложную идентичность, основанную на обобщениях и инсинуациях.

Но в религии не может быть ярлыков, разграничения и изоляции; не может быть стен и коробок. В общественной культуре, политике, науке, экономике – да. Порой категории необходимы и полезны. Они помогают, когда нужно объяснить, что человек болен гриппом, а не опухолью мозга. Но в других случаях разделение и категоризация приводят к ужасающим последствиям – дьявольскому геноциду и насилию. Увы, многие из этих катастрофических деяний совершаются во имя Бога, гуманизма или просто из за алчности. Мы забываем, что отдельный человек всегда важнее любых категорий.

Когда читатели признаются, что моя книга помогла им воспринимать Бога вне каких либо границ, я понимаю, что они имеют в виду. Я рад, что мои идеи позволили им обрести твердую почву под ногами в вопросах веры и поставили под сомнение потенциально ложные представления о Боге, мире и человечестве.

Но стирая границы, нужно быть осторожными. Разрушая одну из стен, мы часто испытываем потребность построить другую и спрятаться за ней. Самодовольство и непоколебимая уверенность в своей правоте с легкостью возвращаются. Мы называем людей, все еще заключенных в темнице своих заблуждений, «они» в противовес «мы» – хотя совсем недавно мы заблуждались так же. Сами того не понимая, мы продолжаем сеять раздор и классифицировать людей, чтобы их легче было контролировать и осуждать.

Хуже того, мы начинаем считать, что Бог вместе с нами ушел за новую стену, а те, кто остался «снаружи», теперь существуют в пространстве без Бога.
Наше высокомерие заставляет нас думать, что мы способны построить стену, через которую Бог пройти не сможет. Но Бог никогда не считался со стенами, которые мы выстраиваем. Он относится к нашим драгоценным перегородкам так, будто их не существует. Только представьте! В тот момент, когда мы надеемся, что Бог одобрит нашу новую постройку печатью небесного благословения, – он имеет наглость покинуть нас и уйти к тем, «другим», живущим по ту сторону новой стены! Да как он смеет!.. Правда в том, что только обретение истинной свободы усиливает нашу способность любить, принимать, открываться и уважать.

Я многому научился в жизни и сделал немало великих открытий – по крайней мере, такими они показались мне. Вот одно из них – простая фраза, которая снова и снова напоминает мне о том, что есть нечто большее, чем мое ограниченное восприятие: «Бог живет там, где живут предрассудки, потому что хочет быть там, где мы». То есть он с нами все время.

Кстати, тот колледж, который я так и не закончил, через несколько десятков лет после моего ухода закрылся и переехал в Альберту, в новый современный университетский комплекс. И я был первым, кто выступил на его открытии.

У Бога отличное чувство юмора, правда? После моего выступления (я рассказал историю о том, как меня выгнали) ко мне подошел юноша – улыбающийся, весь в татуировках и пирсинге.
– Знаете, – усмехнулся он, – с тех пор здесь многое изменилось.
– Все мы изменились с тех пор, – ответил я и обнял его.

Уильям Пол Янг. Хижина. Ответы