Обычно нам говорят: «Когда христиане несогласны между собой , консервативная точка зрения всегда вернее. Люди могут слишком вольно использовать свободу, распуститься, злоупотреблять ею и легко впасть в грех».

Для множества людей эта не выраженная предпосылка определяет многие жизненные решения. В некоторых ситуациях надо придерживаться такой установки: чем дальше мы от греха, тем, казалось бы, меньше вероятность того, что мы в него впадем. Это особенно полезно, когда устанавливаешь свои принципы в «личной», то есть сексуальной, жизни или правила, обеспечивающие безопасность в студенческом городке (например, не допускать мужчин в женские общежития). Тем не менее, когда этот принцип применяется во всех случаях без исключения или не так, как надо, возникает опасность.

Когда мы устанавливаем слишком много правил, которых нет в Библии, или придаем этим правилам статус Божьего Слова, мы совсем не гарантируем безопасности. Каким бы благовидным ни казалось это поначалу, приглядевшись, мы обнаруживаем, что нам угрожает серьезная опасность.

Нам кажется, что, если мы не дадим никаких конкретных предписаний, некоторые могут злоупотребить законом в своих интересах. Сами знаете, дай им только палец, и они отхватят всю руку». Все эти доводы, казалось бы, разумны и обоснованны, но можно ли считать такое, не основанное на Библии, учение верным, особенно когда ему придается статус Божественной истины?

Посмотрите, как реагирует на это Иисус. Ко времени Его появления образовался незыблемый список запретов, затемнивший истинный смысл заповедей (например, суббота для человека, а не наоборот). И Он осуждал за это фарисеев.

А вдруг из-за нас ищущие Бога люди оступятся и смутятся? Помимо добавлений к Божьему Слову, которые делают строгое соблюдение закона практически невозможным, чрезмерно строгое учение препятствует людям вне Церкви.

Христианский исполнитель Дана Ки (Dana Key) рассказывает, как он огорчился, когда его осудили за то, что он носит в церкви джинсы. Он очень обиделся и церковь оставил. С годами его вера укоренилась прочнее, и сейчас он говорит, что готов носить клетчатый костюм или даже тогу, чтобы быть в одной братской общине с другими верующими; но когда он был слабым, легко ранимым молодым христианином, проблема джинсов была для него весьма болезненной. Что-то похожее может случиться, когда современную музыку безапелляционно осуждают, особенно если ее ставят наравне с проблемой джинсов.

Что, если мы парализуем успешную проповедь? Фарисеи отрезали себя от плодотворного служения и проповеди, отдаляясь от заблудших людей. Они навязывали нормы, которых нет в Библии, как щит против неверующих. Когда они спрашивали Иисуса, почему Он общается с грешниками, Он отвечал: «…Не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мк. 2:17).

Врач, который общается только со здоровыми людьми, несомненно, уменьшит для себя опасность заразиться и заболеть, но лечить он будет плохо. Необходимость в действенной евангельской проповеди для новых поколений требует новых методов, причем большинству христиан придется поступиться удобством и покоем. Те, кто цепляется за сохранение привычного и общепринятого, могут не заметить действия Божьего.

В 1024 году кучка монахов, с подозрением смотревшая на нововведения, изгнала своего собрата, Гвидо Аретино, потому что его упрощенный метод обучения музыке позволял певчим из его хора с небывалой быстротой разучивать новые мелодии. Крайне изумленные собратья-монахи приписывали такие достижения какому-то оккультному воздействию.

Охранители традиции всегда считают, что церковное служение «на переднем крае» слишком тесно связано с миром.

Если бы Сперджен, один из величайших проповедников всех времен, не желая рисковать, принял в спорном вопросе консервативную точку зрения, он никогда не стал бы проводить службы в лондонском мюзик-холле. Газета «Саттердей ревю» отражала настроения почти всех лондонских газет, когда писала: «Снять в аренду место увеселения для воскресных проповедей — это новшество, и новшество яркое. Видимо, религия переживает свое последнее изменение. Это скорее признание в слабости, чем признак силы; не борьба с Сатаной в крепости… но малодушное перемирие и союз с миром». Однако Сперджен не отступил, и Слово Божье достигло большего числа людей, чем было бы возможно в небольшой церкви. Благодаря традиции, заложенной такими людьми, сегодня мы используем подобные возможности для проповеди, это приносит огромную пользу и почти (или совсем) не вызывает споров.

Если бы Лютер и другие реформаторы, не желая рисковать, приняли консервативную точку зрения, мы бы до сих пор молились по-латыни. Люди строгих взглядов считали, что родной язык, на котором мы разговариваем каждый день, слишком вульгарен и груб для Церкви. Если бы возобладала их точка зрения, то стиль григорианских распевов так и остался бы стилем наших церковных гимнов.

Может быть, сегодня какое-то благо обходит стороной многие церковные общины из-за такой же ошибки?

Стив Миллер «Спор о современной музыке»