В любой психотравмирующей ситуации, из которой человек не может выйти, начинают срабатывать психологические защиты. Давайте теперь разберемся, как на разных стадиях пребывания в церкви — от неофитства до внутреннего кризиса — одни психологические защиты сменяются другими.

Идеализация

Церковный путь у многих начинается с идеализации: «Церковь свята, и всё в ней свято, архиерей — это образ Христа, сверхъестественное существо, почти божество». Юноше, обдумывающему житье и решившему стать священником, зачастую совершенно очевидно — вот он — путь спасения, вот человек, которому можно себя доверить. Но в нашей Церкви никто не застрахован от подмен и искажений религиозного опыта, а также — от несамостоятельности: как известно, для того, чтобы свою волю кому-то вверить, надо для начала её иметь. Здесь часто получается наоборот: идеализация, если мы говорим о первичных защитах — это свидетельство инфантильности личности: „Есть некое сверхъестественное существо, которое позаботится обо всём“.

Хорошо, если это существо — Бог: Он действительно сверхъестественный, и мы действительно в Его руке. Но когда это существо, например, епископ, и на него возлагаются надежды как на Бога, в каких-то моментах эти надежды обязательно не оправдаются — и виноват в этом совершенно не епископ, потому что он не может „стать Богом“.

Характерно, что у нас не принято говорить о том, что архиереи и священники — тоже люди, многие саму мысль об этом считают „неблагочестивой“. Но даже самый высокий церковный сан не лишает человеческой природы — и если Христос не гнушался быть человеком, облек Себя в человеческую природу, то почему мы отказываем в этом священникам и священноначалию? Так укрепляется миф, приводящий впоследствии к „православным неврозам“.

Обесценивание и демонизация

Идеализация рано или поздно кончается, не выдержав столкновения с реальностью. На смену ей в большинстве случаев приходит обесценивание („Нет, он не Бог — он хуже всех“) — то, что вчера возносили на пьедестал, становится предметом отторжения или насмешек. И разочарование приводит к уходу в цинизм.

Это происходит не только в церкви — любая идеализация у нас не держится вечно, чаще всего оборачиваясь как раз обесцениванием. Иногда это — начало адекватного восприятия: человек „качнулся на этих качелях“ — сначала превознёс, потом обесценил, и в результате нашёл „золотую середину“, осознав, что это были его собственные завышенные ожидания — пусть даже поддерживаемые и отчасти формируемые системой церковных отношений.

И в этом случае, даже видя какие-то недостатки в начальствующих, он понимает, что все люди не лишены недостатков, и ответственность за свою жизнь и отношения с окружающими надо принимать на себя. Так приходит зрелость, защищающая от дальнейших разочарований.

Если священник всё-таки уходит в цинизм, это оборачивается для него личным „расчеловечиванием“, которое начинается с „фиги в кармане“ и заканчивается отвращением к своей пастве и к Церкви как таковой — нередко это сочетается и с обесцениванием самого себя либо с искажением самовосприятия. И это происходит не потому, что священник „плох“ или „не духовен“, а потому что он вовремя не понял, что с ним происходит, не прислушался к своим чувствам — и момент, когда это легко было исправить, был упущен. Выход из этого состояния для многих оказывается трудным и болезненным — и не у всех хватает решимости пройти этот путь, не прячась за защитным цинизмом.

Другой вариант, который тоже встречается достаточно часто — это „демонизация“: „если он не бог, значит, он демон“.

Мой подход к преодолению этой проблемы — не уходя в обесценивание, помочь священнику, „от архиерея претерпевшему“ и не видящему в нём ничего человеческого, избавиться от этого мифа, осознать, что начальник — тоже человек. И обладание более высокой харизмой, более высоким саном не превращает его в сверхъестественное существо.

Когда это получается — это сразу снимает остроту проблемы, и дальше с ней можно работать конструктивно, но в 90% случаев первая реакция — это жесточайшее сопротивление: » Нет, архиерей не человек — он сверхчеловек!» — или сверх-злодей, или сверх-благодетель, но в любом случае — сверхчеловек. И пока эта иллюзия не преодолена, её носитель находится в тупике, потому что договариваться и сотрудничать со «злыми сверхъестественными силами» или «стихийными бедствиями» невозможно.