#ванье #принятие_других #суть_евангелия #единство_на_практике

ЦЕЛЬ ЕВАНГЕЛИЯ — СОБРАТЬ ВСЕХ ДЕТЕЙ БОЖЬИХ ВМЕСТЕ

Нам нужно вернуться к евангельскому видению. Когда я о нем думаю, я нахожу его невероятным. Это обещание того, что мы, человеческие существа, сможем быть вместе.

Это видение единства, мира и принятия. Это обещание, что стены между людьми и группами людей смогут рухнуть, но это произойдет без насилия, а через изменение сердца — через преображение. И начнется это с низов социальных лестниц.

Иисус не проводил много времени в богатых городах Израиля, таких, как Тивериада, Он общался с проститутками, с людьми, которых называли «грешниками», кто был отлучен от храма. Он все время созидал отношения, это было для Иисуса очень важно.

Его видением было собрать вместе всех детей Божьих, рассеянных по свету. Бог терпеть не может стен страха и разделения. Видение Иисуса показывает нам, что разделения исцеляются диалогом и пребыванием вместе.

В притче о добром самаритянине Иисус рассказывает нам, что самаритянин знал, что делать. Он подобрал раненого иудея с обочины и позаботился о нем. Он посадил его на своего осла, отвез его в гостиницу и провел с ним весь вечер. Они разговаривали друг с другом и осознали свое братство в принадлежности к человечеству. Эти два человека встретились и провели время вместе. И оба были преображены. Их предрассудки отпали.

Во всем Евангелии мы видим противопоставление тех, кто хорошо встроен в общество, но слишком занят, и тех, кто исключен из общества и не знает, куда девать время. В притче о брачном пире (Мф 22 и Лк 14) некоторые люди слишком поглощены своими кратковременными проектами — женитьба, покупка земли. У них нет времени для праздника любви. Поэтому царь или хозяин дома велит слугам пойти по улицам и переулкам и привести всех отверженных — бедных, увечных, слепых. Привести их всех. И они спешат на пир любви.

Именно это было моим первым опытом, когда я попал в интернат. Мольба людей с ограниченными способностями была очень простой: любишь ли ты меня? Только об этом они и спрашивали. И это пробудило во мне что-то очень глубинное, потому что во мне был этот самый первичный вопль.

Я знал, что могу быть успешным. Я хорошо служил на флоте. Я стал доктором философии. Я знал, что могу и дальше подниматься по лестнице, но не знал, любит ли кто меня на самом деле. Если я заболею, кто будет со мной? Я знал нужду в том, чтобы меня принимали и мной восхищались. Но что-то в глубине меня не знало, любит ли меня и заботится ли обо мне хоть кто-то как о личности, а не из-за моих достижений.

Жан Ванье. Жить мирно посреди насилия.