ЗАЧЕМ НУЖНО ЖАТВЕННОЕ

Ректор оторвал взгляд от тарелки и посмотрел с выражением скорбной брезгливости.

– Дорогая Дороти, – жестко сказал он, – так ли обязательно уже сейчас терзать меня этим Праздником урожая?

– Прости, папа, – заволновалась Дороти. – Я вовсе не хотела тебя терзать, я просто думала…

– Ты, вероятно, думаешь, – продолжал Ректор, – что для меня блаженство и отрада стоять на кафедре среди пучков фасоли? Но я не зеленщик. У меня аппетит пропадает при одной мысли об этой дикости. Когда дурацкое несчастье разразится?

– Шестнадцатого сентября, папа.

– Итак, не ранее чем через месяц. Сделай милость, позволь хотя бы на этот краткий срок забыть о тягостном грядущем! Вероятно, таков наш долг – терпеть раз в год столь вздорную затею и услаждать здесь всякого, кто воображает себя любителем садов и огородов. Однако нет надобности уделять этому балагану какое-либо внимание сверх неизбежного.

Как Дороти могла забыть особенное отвращение отца к Праздникам урожая! Он даже потерял весьма важного прихожанина – бранчливого мистера Тогиса, владельца крупного огородного хозяйства, – вследствие нежелания «превращать церковь в овощной лоток». Мистер Тогис удерживался при храме Святого Афельстайна исключительно благодаря старинной персональной привилегии декорировать боковой придел к Празднику урожая рядами гигантских кабачков, поставленных стоймя на манер исполинских языческих обелисков Стоунхенджа.

А год назад мистер Тогис сподобился взрастить истинного левиафана – громадную огненно-красную тыкву, для переноски которой понадобились два грузчика. Гигантский овощ был водружен в алтарной нише на подоконнике витражного окна и там, буквально затмевая свет, царил как идол, торжествующий над христианством. В какой бы части церкви вы не стояли, тыква, что называется, била в глаза.

Мистер Тогис достиг вершины упоения. Не в силах оторваться от обожаемой багровой тыквы, он околачивался в церкви день и ночь и энергично комплектовал группы посменных экскурсантов, желавших полюбоваться предметом его страсти.

Увидев в эти минуты мистера Тогиса, вы бы решили, что он декламирует оду Вордсворта, посвященную Вестминстерскому мосту:

Нет у земли создания прекрасней!
И сердца нет у тех, кто равнодушно
Минует это царственное чудо!

У Дороти тогда даже забрезжила надежда убедить мистера Тогиса регулярно причащаться. Но когда тыкву увидел Ректор, он впал в бешенство, приказав «сию минуту выкинуть эту гадость». Смертельно оскорбленный, мистер Тогис тут же переменил храм веры; и он, и все его наследники были потеряны для церкви Святого Афельстайна навсегда.

Джордж Оруэлл «Дочь священника»