Я все больше и больше убеждаюсь, что за большинством споров, которые протекают на адвентистских ресурсах в сети и за богословским и административным выкручиванием рук, которое, как мне кажется, стало же неотделимой частью жизни нашей церкви, стоит страх. Страх перед иным, страх потери идентичности, страх потери «земли под ногами», которую мы обрели за многие годы посредством трудных дебатов. Этот страх не является порождением исключительно консервативной части церкви, тем не менее, консерваторы «сохраняют» прошлое, и по своему определению боятся , что традиционные пути будут утрачены. Верьте этому или нет, но я сочувствую их беспокойству. Либералы, прогрессисты или [вставьте здесь любой подходящий эвфемизм], также боятся; боятся новой инквизиции или распада церкви, боятся быть исключенным или чего-то еще. Достаточно сказать, что страха вокруг очень и очень много.

Но в то время как большая часть церковной жизни мотивируется страхом, в Библии о страхе ничего хорошего не сказано. Действительно, критический анализ страха резок и однозначен.

Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем.…. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви. (1 Иоанн 4:16, 18).

Весь этот страх убивает нас. Это отодвигает нас все дальше и дальше от центра нашей веры, который есть Христос. Ничего хорошего не может выйти из богословия, основанного на страхе, или целой системы экклезиологии и проповеди Евангелия, которая проистекает из страха (напр. Мы хороши и чисты; избранный народ Бога.Они являются злыми и настроены против нас. Если мы не проведем четкие линии между нами и ими, то наша чистота окажется под угрозой, и наша истина будет растворена, так как не будет никакого различия между нами и ими).

Теперь давайте будем честны. Наш мир далек от полного рая. Есть много вещей, за сохранность которых действительно стоит беспокоиться. Есть что-то драгоценное, что должно поддерживать и сохраняться посредством принадлежности к особым группам с особым призванием. Я не интересуюсь мягким релятивизмом. Но если мы полагаем, что у нас есть некоторая истина, чтобы сохранить и разделить ее с миром, я не думаю, что страх — вещь, которая поможет нам добиться нашей цели. Отказ от страха не означает, что мы признаем релятивизм или поворачиваемся спиной к важным жизненным истинам. Проблема состоит в том, что мы были связаны с миром страха так долго, что мы едва знаем какой-нибудь другой способ быть отличными и особыми в мире. А высокомерие не является особым путем. Изоляция в закрытых группах и высокомерные нападения на мир – это как две стороны монеты. Когда мы боимся, мы можем скрыться или наброситься. Мы можем построить стены, и из-за тех стен нацеливают артиллерию на врага, или мы, как школьный хулиган, можем скрыть наш страх позади извращенной бравады, которая отрицает наш истинный опыт.

Какова же альтернатива? Об этом говорит Иоанн, и я, рискуя показаться наивным, повторю его слова. Ответ на этот вопрос — любовь. “ совершенная любовь изгоняет страх.” Страх держит нас запертыми в темнице, созданной нами самими. Но Иисус призывает нас к свободе.
Джин Вэнир в своей замечательной книге, «Становясь Человеком» говорит, что у всех конфликтов между группами (национальными, этническими или религиозными, глобальными или локальными) есть три общих элемента. Во-первых, “уверенность, что наша группа нравственно выше, возможно даже избрана Богом.” Второй элемент — “отказ или неспособность видеть или признаться в любых возможных ошибках или заблуждения в нашей группе.” В-третьих, отказ предположить, что любая другая группа обладает истиной или имеет что-либо ценное, чтобы разделить это с нами.

“Общество и культуры разделены на «хороших» и «плохих»; хорошие приписывают себе миссию спасти, исцелить, установить мир в грешном мире, согласно их собственным условиям и под их собственным контролем” (47).

Звучит знакомо? Вэнир справедливо обозначает все такие движения как идеологии:

“идеологи, по своей природе, не открыты для новых идей или даже дебатов; они отказываются принять или хотя бы рассмотреть еще чью-либо действительность. Они отказываются допустить любую возможность ошибки или даже критики их системы; они закрыты в своем наборе идей, теорий, и ценностей.”

“Мы, люди, имеем большую склонность к жизненным иллюзиям, созданным для того, чтобы защитить наше самосознание, для того, чтобы оправдать нашу уверенность в том, что мы – особо привилегированные люди у Бога” (48).

Вэнир говорит, что путь к свободе от этого вида идеологической тирании — признание нашей общей человечности, понижение наших стен и “ослабление нашей собственной уверенности и идентичности.” Это, говорит он, “, кажется многим опасным. Это не только означает, что мы должны потерять часть нашей силы, чести и самосознания, но также и что мы должны смотреть на свою теневую сторону, надломленность, и даже зло в наших собственных сердцах и культуре; а это подразумевает оказаться в достаточно ненадежном положении” (49).

Это — трудное испытание. Как я понимаю, Вэнир имеет ввиду, что мы должны создать противоположность того, что помогает нам чувствовать себя комфортно. Когда мы живем в страхе и чувствуем угрозу, вместо того, чтобы строить идеологические стены вокруг нас и утверждать нашу «праведность» с новой силой, мы должны преднамеренно ослабить нашу собственную уверенность. Мы должны ослабить нашу самобытность.

Многие скажут Вам, что у Адвентистской церкви есть проблема идентичности. Я соглашаюсь. За большинством дебатов лежит отчаянное желание найти и утвердить нашу самобытность, как у подростка, стремящегося повзрослеть. Проблема состоит в том, что мы, как церковь, находились в этой подростковой фазе на протяжении почти 100 лет.

Но это формирование идентичности или обострение идеологии — абсолютно неправильный импульс. Это — способ выживания в мире господством. Путь Бога — способом креста — является победой через страдание, силой через слабость, силой через служение, обретением жизни, через ее потерю. В Царстве Божьем слабые сильны и проигравшие побеждают. Но мы стали настолько очарованными мирской силы и господством, что мы часто пропускаем библейский рассказ полностью и говорим с точки зрения мирового господства. Мы как и другие религиозные группы неправильно читаем библейский текст, стремясь обрести для себя благословение за счет других. Когда мы действительно признаем недостатки, это обычно — тактика, чтобы расположить к себе других так, чтобы позже мы могли утверждать, что мы действительно исправились после падения,; исправились, потому стремились к этому.

Такой подход — часть нашего ложного самосознания. Мы можем видеть нечто похожее, когда сталкиваемся с неуверенным человеком, надувающим грудь и стремящимся показаться сильным. Но на самом деле он внутри лишь испуганный маленький мальчик, растерянный до глубины души. Нам приходится тяжело, когда мы смотрим на группы людей, которые проявляют ту же самую неуверенность, особенно когда эта группа — наша группа.

Я позволю Вэниру сказать последнее слово:

Свобода, которая приходит через смерть ложного «Я», является принятием нас такими, какие мы есть. Это — также принятие человеческого общества, которое живет желанием сделать мир лучшим местом для жизни. Свобода означает, что мы не оплакиваем прошлое и не пятимся назад. Она не заставляет нас ужасаться упадку или хаосу наших времен, ни закрывает нас в сектантских группах, наполненных страхом. Не заставляет сокрушаться: ‘Трагедия, наступил конец света!’ или сложить руки перед сегодняшней несправедливостью. И при этом нам не нужно наивно полагать, что наконец человеческий род обрел свободу, и что все будут хорошо. Быть свободным означает видеть, как новые истины появляются в этом хаосе, и видеть, что Дух Божий пребывает над хаосом. Это значит видеть появление новых и положительных фактов за вчерашней уверенностью и предубеждениями (121-122).

Пусть Господь даст нам увидеть Его приближающееся Царство.

Райан Белл

http://spectrummagazine.org/blog/2009/06/22/fear_freedom_and_problem_certainty