Христиане, становясь в какой-либо земле большинством или как минимум влиятельной элитой, стремились провести в жизнь общества Божьи законы. Но здесь они сталкивались с явной сложностью: Новый Завет невозможно было использовать как уголовный или гражданский кодекс. Поэтому, решили они, нормы гражданского закона, который действует в мире несовершенных людей, должны ориентироваться на ту часть Библии, где есть описание преступлений и наказаний, — на Ветхий Завет. Отметим сразу, что законы средневековой Европы или христианского мира Нового времени, которые кажутся нам, людям XXI века, слишком суровыми, зачастую становились продвижением в сторону гуманности. Как это происходило, увидим ниже.

Иногда законодатели вводили в закон даже то, что касается вроде бы естественного чувства, например почтение к родителям. Казалось бы, на почтении к родителям стоит любое патриархальное общество. Однако и в языческой Европе, и в нехристианской Азии бытовал обычай избавляться от стариков — либо убивать их, либо относить умирать в отдаленное место. Древние евреи сделали этот обычай немыслимым.

Протестанты, стремившиеся показать иные нормы жизни на фоне обычаев индейцев-язычников, ввели в XVII веке в штатах Массачусетс и Коннектикут смертную казнь за дерзкую непочтительность к родителям (по аналогии с Втор 21:20–21). Отметим, что в Массачусетсе, например, было мало реальных зафиксированных казней, четкий слепок с Ветхого Завета был необходим скорее в воспитательных целях, чем для реального судопроизводства.Проследим, как применялись ветхозаветные нормы по некоторым преступлениям.

Христианство, ориентируясь на Ветхий Завет, сделало, например, изнасилование не просто физическим насилием (как это было в римском праве), но и посягательством на целомудрие женщины. По Закону обрученная девушка в случае насилия должна была кричать и звать на помощь, иначе ее казнили вместе с насильником (см.: Втор 22:23–27); если девушка не была невестой, то насильник платил ее отцу 50 сиклей серебра и был обязан на ней жениться без права на развод (см.: Втор 22:28–29). Отметим, что христианство в данном случае сделало шаг вперед по сравнению с язычеством, защищая не просто физическую неприкосновенность, но и честь женщины. Компенсация ущерба проходила в рамках представлений того времени — так, в ряде штатов Новой Англии (северо-восток нынешних США) женили насильника и жертву, если они оба не состояли в браке. Для нас это звучит как дикость, а для XVII века это была реальная помощь девушке, чьей главной жизненной задачей считалось создание семьи, — опороченная женщина не могла вый­ти замуж; настоящая компенсация — это взять ее в жены тому, кто виноват. А вот в Воинском уставе ПетраI (1716) мы находим другую ссылку на ветхозаветный закон, уже с точки зрения защиты прав мужчин: женщине в суде нужно было доказать, что она кричала, чтобы не было бездоказательных обвинений в насилии.

Кара за гомосексуализм приходит тоже вместе с христианством — в античном мире он был в порядке вещей и карался в исключительных случаях. Христиане же отрицали терпимость в этом вопросе: «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них» (Лев 20:13). Кроме того, защита женщины и (пусть крайне медленное) возвращение ей человеческого достоинства поставили под вопрос необходимость однополых связей: греки считали женщин слишком низкими существами, чтобы с ними было возможно духовное общение, соответственно, пылкие чувства, связанные с душевной близостью, должны были быть направлены на мужчин как на равных. А теперь женщина стала «наследницей благодати» вместе с мужчиной; бегство от нее куда-либо, кроме монастыря, считалось вздорным вызовом Создателю. С IV века христианские императоры ввели смертную казнь за гомосексуализм. Византийский император Юстиниан I, решив, что землетрясения и мор посылаются Богом как наказание за грехи гомосексуалистов, подтвердил в 538 и 544 годах законы о смертной казни за этот грех, а с XIII века аналогичные законы стали действовать в большинстве европейских стран. Смягчение наказания произошло только в XIX веке. Интересно, что в России вплоть до 1706 года гомосексуализм считался тяжелым грехом, но не преступлением, соответственно, наказывался только церковью. Введение смертной казни в 1706 году (и то только для военных) было уже через десять лет заменено телесным наказанием.

Если ситуация с сексуальными грехами более или менее однозначна, то применение ветхозаветных законов по отношению к колдовству — история более захватывающая. С одной стороны, Ветхий Завет велит казнить колдунов: «Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти: камнями должно побить их, кровь их на них» (Лев 20:27). Во многих нехристианских странах черная магия каралась если не судом, то самосудом — ведьм в те времена было принято бояться. А церковь на Западе до XV века вообще считала веру в ведьм и колдовство вредным народным суеверием, ссылаясь на решение Падеборнского собора 785 года: колдовство не имеет реальной силы, а верить в него предосудительно. Однако в 1484 году была издана папская булла Summis desiderantes, по которой даже неверие в то, что ведьмы существуют, уже считалось ересью. А через три года был издан знаменитый трактат «Молот ведьм». Так была начата охота на ведьм: смертная казнь за ведовство появилась в законодательстве европейских стран. Основной удар по ведьмам пришелся на XVI–XVII века. В Новой Англии в 1692–1693 годах состоялась так называемая охота на салемских ведьм — самый масштабный ведовской процесс на территории нынешних США.

Христиан часто обвиняют в потворстве суевериям, но забывают, что церковная среда породила и противоядие. Кальвинистский пастор немец Антон Преториус в 1597 году заступился за женщин, обвиняемых в ведовстве, добился их оправдания и стал первым в истории священником, защищавшим «ведьм». Надо отдать должное и некоторым новоанглийским пуританам: глава Гарвардского колледжа Инкрис Мэзер во время салемского процесса заявил, что видения жертв не доказательство. Также он потребовал соблюсти основной принцип Ветхого Завета — беспристрастный суд, для которого нет ничего хуже, чем по ошибке осудить невиновного. Мэзера и его единомышленников услышали — процесс был закрыт.

Здравое отношение к охоте на ведьм появилось и у католиков. В Испании в 1610 году инквизитор(!) Алонсо де Салазар, опираясь на научный метод, доказал, что ведьм не существует. Его поддержал архиепископ Толедо, а затем и Высший совет инквизиции. Благодаря этому решению преследование ведьм в католичестве было лишено идеологической основы. Под влиянием и здравомыслящих людей в церковной среде, и идей Просвещения процессы по подобным делам постепенно сошли на нет, и к концу XVIII века эта тема была в целом исчерпана.

В России же в отличие от Западной Европы колдунов начали преследовать раньше — как минимум с XIII века. Наказание за колдовство варьировалось от штрафа до сожжения. С XVI века закон ужесточился: в 1551 году Стоглавый собор связал колдовство с ересью и государственной изменой, что, соответственно, каралось смертью. Высшая мера полагалась за доказанный сговор с дьяволом, а не за неудачное лечение — именно второе чаще всего вменялось колдунам, которые благодаря этой «статье» избегали смертной казни. Воинский устав Петра I требовал сожжения для ведунов, однако довольно скоро их стали судить за мошенничество и распространение суеверий (что уже не каралось смертью), а не за сговор с дьяволом. Во времена Екатерины II колдовство перестало быть уголовным преступлением.

Защита дня субботнего, то есть дня воскресного, которая по ветхозаветным нормам предполагала смертную казнь за его несоблюдение (см.: Исх 31:13–15), в христианстве почти никогда не доходила до крайностей — возможно, по экономическим причинам. Так, в Средние века день воскресный зачастую нарушался феодалами, да и в Новое время запретом на работу в воскресенье многие пренебрегали. В России в 1722 году Петр I запретил работать в день воскресный на государственных и частных фабриках. Павел I запретил заставлять крепостных работать по воскресеньям, однако и его, и последующие запреты соблюдались спустя рукава. А вот самыми скрупулезными в этом отношении оказались протестантские страны. Например, в Англии в XIX веке в воскресенье нельзя было не только работать, но и отправлять письма.

Отметим, что именно из защиты воскресного дня, которая осуществлялась не без перегибов, выросло и современное трудовое законодательство с обязательными выходными днями.

Так какую роль сыграл Ветхий Завет в законодательстве европейских стран? С одной стороны, где новозаветная любовь к ближнему? С другой — именно благодаря обращению к Закону обществу постепенно прививались гуманные идеи. Уже знакомый нам пастор Преториус требовал не только прекратить преследование ведьм, но и отменить пытки, что для начала XVII века было крайним либерализмом. Однако пастор ссылался на то, что в Писании благочестивые цари не использовали пыток, — это почерк тиранов-язычников. Пытки стали уходить из официального судопроизводства только в XVIII веке, однако фундамент их отмены был заложен Преториусом.

Как видим, апелляция к букве Писания приводила к жестокостям, несправедливости и пристрастности, а вот обращение к его духу постепенно вело к смягчению нравов. Думаю, это важный урок, который может быть полезен и современным христианам.

Оксана Куропаткина

https://reshenie.vcc.ru/magazine/issues/a612017/view/article/1440742

© Решение вместе с Decision